Мир Драконов: Игрушка для дракона

* * *

— Он вырос.

— Лет двенадцать на вид, может больше.

— Магия не проявилась?

— Пока нет. Айя пытается его обучить, но безрезультатно. То ли магии нет, то ли…

— Что — «то ли»?

— У него запрет.

— Чей?!

— Его собственный.

— Не понимаю.

— Этот мальчик вырос в мире, где нет магии. Он просто в нее не верит. А раз не верит, то и не пускает ее в себя.

— И хорошо. Нам не нужен Игрушка с магией.

— Разве?

— А зачем ему магия?

— Ладно, оставим эту тему.

— Почему — оставим? Давай, поговорим. Например о том, что когда я верну крылья Айе, она может с ним улететь. С ним вместе. К людям.

— А может это так нужно?

— Что нужно?! Чтобы она бросила родителей?! Чтобы нарушила запрет?! И это опасно!

— Не так уж и опасно. Не опаснее, что летать возле нашего логова. И возможно, даже менее опасно. Что люди могут сделать дракону? Если заранее не будут знать что это дракон. Убить? У них не хватит сил ее убить. Девочка разнесет им половину города, прежде чем ее остановят. Им придется собрать толпу сильных магов, чтобы ее победить. К тому же рядом будет Кайль.

— И Кайль?!

— А как ты думал? Неужели он оставит сестру? Да скорее он сам всех поубивает, и сам погибнет, прежде чем они доберутся до нее! Да, ребята не боевые драконы, но и без этого очень сильны. У Айи мощная защита, такая, что пробить ее сможет только очень сильный маг, и то — специально обученный. Кайль управляет стихиями, пусть и не на моем уровне, но вполне прилично. Да и Игрушка…

— Что Игрушка?! Ты же говоришь, что он не маг?!

— Зато он умный. Игрушка не полезет туда, куда не надо. У него острый ум и великолепная память. И он сдерживает Айю. Ты знаешь, что она пыталась взять мой Громовой артефакт, чтобы показать, как гремит гром? Роб ее остановил, сказав, что это нехорошо — если она дала слово, его нужно держать. И что если она все-таки так сделает, он неделю не будет с ней общаться. Потому что терпеть не может необязательных людей.

— Неужели послушалась?

— Нет. Ха ха ха!

— Хмм…и что последовало?

— Он неделю с ней не разговаривал, заперся у себя в комнате и бренчал на гитаре. Он балард называет «гитара». Выходил только чтобы сготовить на кухне и к завтраку-ужину. Думаешь, откуда я узнала? Она сама и созналась. Он ей приказал идти и просить прощения. Только тогда будет с ней разговаривать. Ты думал, он на нее нажаловался?

— А нет?

— Нет. Что бы она не сделала — он будет молчать. Он ее любит. Говорит, она ему как сестренка.

— Кайль не ревнует?

— Нет. Говорит — он ему как брат. И теперь стало полегче, вдвоем Айю сдерживать уже не так трудно. И Робу она ничего доказывать не хочет, в отличие от Кайля. Итак, ты говоришь — к людям? А я тебе вот что скажу: ну-ка, вспомни, кто это в двадцать лет сбежал из семьи и сто лет прожил среди людей? Кто прижил бастарда, и потом казнил всех, кто его убил?

— Зачем ты напоминаешь? Я же тебя просил…мне и сейчас тяжело вспоминать. Ленард был моим сыном, я ему помогал, как мог. Я любил его мать. И это было прежде, чем я встретил тебя.

— Я разве выдвигаю какие-то претензии? Я тоже жила у людей. Все мы через это проходим. Юность и глупость. Кровь кипит, и мы желаем ниспровергнуть власть глупых родителей, отправиться в неизведанный мир, познать доселе непознанное. Люди — что может быть интереснее! Может про них врут, может они не такие мерзкие, как про них говорят старшины?

— Никогда тебя не спрашивал, а сейчас спрошу…ты любила кого-нибудь из людей? Мужчин?

— Тебе хочется знать, есть ли у меня бастарды? Нет. Мы, самки, не такие…безмозглые, как самцы, и всегда думаем, когда…даже — тогда. Любила ли я? А сам как думаешь? За пятьдесят лет среди людей, когда видишь только их? Одно тебе скажу: среди них не было никого, кто мог бы сравниться по широте души с тобой, мой милый. Люди неспособны любить так, как драконы. Они…скоротечные. Мы, драконы, живем долго, и любим долго. Он умер, если ты это хотел знать. От старости. Я его похоронила. И ушла от людей.

Молчание.

— Странно, дорогой, что наш разговор состоялся после сотен лет жизни вместе. Мне раньше и в голову не приходило говорить на эту тему. Да и ты никогда не интересовался тем, что было со мной до тебя. Я имею в виду…эту тему. Почему сейчас она всплыла? Эта тема?

— Дети. Мне на самом деле все равно, с кем ты была до меня. Но вот почему-то пришло в голову.

— Игрушка… Да, это он внес в нашу жизнь то, чего раньше не было.

— И что же это?

— Жизнь. Смуту в наши головы. Всколыхнул наше болото.

— Болото?

— Болото. Застой. И…сколько можно ограждать близнецов от реальности жизни? Может пора рассказать им все, как есть? Отпустить их?

— Нет. Если уж они хотят бунтовать, пусть бунтуют на самом деле. И потом приползут к нам с повинной головой.

— Ты думаешь, приползут?

— Приползут. Кстати, а тебя не было мысли, что Роб и Айя могут…

— Пфф…не смеши! Она купала его! Она смывала с него дерьмо! У нее к нему материнские чувства, в крайнем случае — сестринские. Но как партнер…смешно. Ему четырнадцать лет, ей — шестнадцать. Она чувствует себя взрослой по отношению к нему. Нет, не верю в это.

— Ты жила среди людей. Разве не встречала семьи, в которых мужья были как дети? И жена ухаживала за ними как мать?

— Это ненормально. И Айя не такая. Она лидер, она организатор проказ, и…

— Да, да…организатор. Только у Роба воля гораздо более сильная, чем у нее. И знаешь…мне кажется, что он врет.

— То есть? Как так врет? В чем?

— Я долго жил с людьми, и разбираюсь в них не хуже, чем в драконах. Ему в момент переноса было не четырнадцать лет, а гораздо больше. Он взрослый мужчина. Мальчишки так не разговаривают, так не поступают. И он…фальшивит, как не очень опытный комедиант. Время от времени у него прорывается настоящая сущность. В словах, в поведении, даже во взгляде. Потому я и сказал ему, чтобы он был нянькой у Айи. И это тоже была проверка. Видела, как он отреагировал? Даже глазом не повел. Нянька, так нянька. Если бы это был мальчишка, он бы стал возмущаться, а если бы не стал, то все равно бы себя выдал. Этот воспринял как должное, а потом вел себя так, будто уже когда-то воспитывал детей. Требовал без нажима, мягко, но…твердо. И Айя ему подчиняется, сама не замечая того.

— Почему мне не сказал?

— Зачем? Кроме того, ты могла бы себя выдать. А так…все прошло тихо и спокойно.

— Почему сейчас сказал?

— Время пришло. Я намерен снять с них запрет на полеты. Айя уже говорит на Всеобщем языке так, что не отличишь от обычной людской девушки. Единственное что…ее надо приучить к тому, как себя вести в человеческом обществе. Ну, например — там нельзя ходить одетой в иллюзию. Это удобно, да, но стоит оказаться в зоне действия антимагии, и…

— Представляю! — хихикнула драконица — Голая посреди толпы!

— Ладно бы просто голая…это же наша, драконья магия. У людей такой нет. И если кто-то в этом разбирается, он сразу поймет, что происходит.

— Непримиримые?

— Они…

— Итак, наше решение? Может вызвать сюда Роба и поговорить с ним? Открыто, без недомолвок? Я лично ему верю. Не знаю, кем он там был, в своем мире, но здесь он ведет себя прилично. И еще…а зачем нам толкать детей на бунт против родителей? Считаю, что это неверно. Мы ведь можем послать их вместе с Робом — пусть поживут среди людей, посмотрят, как они живут.

— Хмм…может, ты и права. Поговорить с Робом, а по результатом разговора — и с близнецами. Я подумаю над этим. В любом случае, надо вначале дождаться, когда у него прекратится рост организма. До тех пор его отпускать нельзя.