Мир Драконов: Игрушка для дракона

Глава 19

— Роб…хмм…как полное имя?

— Робаг

— Робаг…ты как себе представляешь свою жизнь дальше? Только давай без вранья, ладно?

— Ладно. Без вранья. Если смогу.

— Хмм…ну…хотя бы честно. Ладно, попробуем. Итак, что я заметил: во-первых, ты явно не собираешься возвращаться в свою семью. Уж не знаю по какой причине, но не собираешься.

— Откуда такой вывод?

— Потому что ты каждый вечер играешь в трактире, несмотря на то, что по моим подсчетам денег у тебя более, чем достаточно.

— Ну а если я люблю внимание? Люблю поклонение зрителей? Опять же — девушки любят музыкантов. Я молодой, кровь кипит, просит…

— Просит, просит…еще как просит! Помню себя молодого. Да и сейчас иногда…хмм…кипит. Допустим, ради удовольствия. Я видел, что деньги тебя не особо привлекают, ты не жадный. Ощущение такое, что раньше в деньгах купался, потому не ценишь каждый медяк. Девкам раздариваешь, мальчишкам суешь. Впрочем — и себя не забываешь. Но дело не в этом. У меня ощущение, что ты хочешь основать какое-то дело в столице, для того и деньги собираешь. Это так?

— Почему бы и нет? Может и собираюсь. Но ты не допускаешь, мастер Салмон, что я просто хочу набить «подушку» — для того, чтобы если что падать было мягче? Приеду, а кто меня там ждет? Где-то надо жить, чем-то питаться. Пока место себе найду…

— Уж такой музыкант всегда найдет себе место, не сомневайся! Да трактирщики драться за тебя будут! Только вот зачем тебе это? Ты ведь лекарь, да такой….каких я еще не встречал. Ты хотя бы осознаешь свою мощь как лекаря? Молчишь? Ладно. Давай я тебе растолкую: в столице много лекарей, но ни один не сможет вылечить от Черной смерти. Ни один. Я о таком только читал. А еще…ведь это ты исправил моей дочке грудь. Она мне сказала, а я ей верю. К тебе будет стоять очередь из дам, желающих красоты! И на кой демон тебе музицировать по трактирам?! Ах да…забыл — чтобы все кричали «славься!» и девушки давали тебе бесплатно. Но с теми деньгами, которые ты заработаешь лекарским делом, сможешь купить столько девушек, что надоест с ними кувыркаться. Слава? Да слава у тебя будет такая, что ты отбиваться замучаешься от славящих тебя, и от тех же дам. Только девушки будут не из трактирных шлюх, а благородные, как тебе и пристало. Аристократу.

— Я! Не! Аристократ! Ну что вы все как с ума посходили?!

— Ладно, ладно…не горячись. Да, ты простой крестьянин с немытыми пятками и грязными ногтями. Пусть будет так, раз тебе хочется.

— Давай ближе к делу, мастер. Что ты хочешь?

— Когда мы приедем в столицу, я предлагаю тебе поселиться у меня в доме. Будешь жить у меня, пока не наладишь свое дело — откроешь свой лекарский кабинет. Я дам тебе денег на лицензию, и протолкну членство в гильдии лекарей — у меня есть серьезные связи, и я не бедный человек. Куплю тебе дом для работы, и ты будешь там жить и принимать клиентов. А то, что у тебя их будет более, чем достаточно — гарантирую. Слухи разносятся по всей столице со скоростью ветра, так что к тебе ринутся толпы страждущих дам. Ты будешь очень богатым и уважаемым человеком. Разве тебе этого не хочется? Ты докажешь всем, что можешь сам добиться и богатства, и славы, и никто не посмеет сказать, что ты достойный человек только за счет славы своих предков. Ты же этого хочешь?

— Я хочу просто жить, и заниматься тем, чем хочу. Играть на гитаре, петь, жить в свое удовольствие. Лекарское дело? Почему бы и нет…только есть еще много хороших дел, которыми я мог бы заняться. Мне, например, нравится оружие.

— Еще бы! (смешок) Чтобы аристократу и не нравилось оружие? Глупо было бы.

— Я не умею фехтовать.

— Не умеешь фехтовать?! Ты?! Любой аристократ с детства этому учится!

— Вот видишь — это доказательство того, что я не аристократ. И хватит об этом. Посмотри лучше вот на этот нож. Почем его можно продать?

Достаю из тряпочки завернутый в нее нож, подаю Салмону. Тот вертит нож в руках, пожимает плечами:

— И что такого? Нож, как нож. Цена ему — десять серебряных монет, не больше. Обычная поделка для солдат или наемников. Ничего интересного.

— У тебя есть с собой нож? Который не очень жалко?

— Хмм…я плохих ножей не ношу, брезгую. У меня все клинки самой лучшей стали. Эй, Феррен! У тебя есть какой-нибудь нож, который не жалко?

— Все жалко, господин Салмон…

— Ну найди какой-нибудь совсем уж убогий! Робу надо. Что-то хочет нам показать.

— Вечером пусть показывает, девкам! Хех!

— Ты не болтай чего не надо. Сказано — найди!

Пять минут спустя.

— Вот. Почти не жалко. У сына забрал. Поганая железка. И что?

— Ну…вот, Роб, давай, покажи! Только не то, о чем говорил Феррен! Это самое у нас самих имеется!

Беру старый, потертый нож с треснутой рукоятью, поднимаю с земли свой клинок, оставленный караванщиком, примериваюсь, и начинаю строгать с чужого ножа стружку. Легко, будто это не сталь, пусть и плохонькая, а деревянная палочка.

— Ух ты! Вот это да! — восхищается Феррен — Это как так?! Обычным ножом?!

— Похоже, что не обычным — прищурившись караванщик смотрит на клинок — Я сразу-то и не заметил. Смотри — черная полоска по краю лезвия.

А я тем временем вцепляюсь в рукоятку чужого ножа покрепче, размахиваюсь, и…дзынь! Часть клинка обычного ножа падает в траву. Дзынь! Еще кусочек! Дзынь! Еще!

— Вот это да! — повторяет Феррен, и караванщик недоверчиво мотает головой. Потом Салмон пристально смотрит на меня, протягивает руку, я вкладываю в нее нож:

— Осторожнее. Отхватишь палец.

— А раньше чего не сказал? — хмыкает караванщик — Я ведь хотел попробовать его на остроту. Пальцем.

— Забыл… — признаюсь, делая покаянную гримасу — Извини. Так сколько это будет стоить?

— Если приделать к нему новую, дорогую рукоять…украсить…не менее тысячи золотых (Феррен громко выдыхает) Ты где его взял?

— Нашел — пожимаю плечами — Шел, шел, и нашел.

— Ага — кивает, неопределенно говорит Салмон — И сколько таких…нашел?

— Хватает. Так что там дальше? Ну…с предложениями?

— Феррен…погуляй! — кивает караванщик — У нас тут деловой разговор. И…не болтай насчет ножа. Настоятельно прошу.

Охранник кивает, отходит, недоверчиво мотая головой и оглядываясь на кусочки нарубленного ножа. Видно, что ему ужасно хочется похвастаться увиденным.

— Женись на Мори — сходу предлагает караванщик, и я вздыхаю, понимая, что ради этого весь разговор и был затеян.

— Я ее не люблю — говорю честно, глядя в глаза «тестю» — Как можно жениться на нелюбимой женщине?

— Что, прямо-таки и не любишь? — усмехается Салмон — Только честно, мы же договорились.

— Люблю. Как сестренку, как друга. Мы с ней очень хорошо проводим время. Что? Никакого секса, клянусь!

— Знаю — кивает Салмон — И ценю это. Ты дал слово и держишь его. И кстати — это в пользу моего выбора. Человек, который держит слово в наше время не такое уж и частое явление.

Во все времена, и во всех мирах — едва не говорю я, но прикусываю язык. Не хватало доболтаться до нехорошего.

— Повторюсь — она для меня как сестра. Младшая сестра. О какой женитьбе ты говоришь?

— О самой обычной. Ты берешь невесту под руку, вам надевают брачные венцы, и вы проходите три раза по кругу в храме Создателя. Затем вас объявляют мужем и женой, и вы едете на пир по случаю бракосочетания. Вечер сидите как дураки, глядя на веселящихся пьяных гостей, потом вас отводят в приготовленные вам покои. Там ты раздеваешь молодую жену, и проделываешь с ней то, чему научился от трактирных шлюх за время нашей поездки. Через девять месяцев жена рожает тебе наследника, а мне — любимого внука. Которого я буду учить водить караваны и торговать. Через два года она рожает тебе девочку, чтобы было веселее, чтобы кто-то шалил и делал всяческие пакости, радуя и сердя родителей и дедушку с бабушкой. Еще через два — еще мальчика. Трех вполне хватит, иначе здоровье жены будет ослаблено. Хотя…кому я это говорю? Лекарю? Мастеру? Да ты ее вечно будешь держать в форме — молоденькой и здоровой! И кстати — я дам за ней приданое, очень хорошее приданое, достойное аристократа. Что? Не аристократа? Да мне плевать. Мастер-лекарь в моих глаза выше любого аристократа. Самое главное, парень, она тебя любит так, что мне даже завидно. Прикажи я ей с тобой расстаться — пошлет меня далеко и надолго, и даже не задумается. Поманишь — уйдет с тобой хоть на край света. А мне это не надо. А я хочу чтобы она была рядом, чтобы рожала внуков, чтобы я всегда мог ее видеть. Мори — мое главное сокровище. Моя радость. Мое счастье. И я ради нее готов сделать все, что угодно.

— Убить меня — усмехаюсь, но Салмон не смеется:

— Если ты обидишь мою малышку — убью, и не задумаюсь ни на миг. Она поздний ребенок. Мне уже много лет, и моей жене много лет. Мы не ждали, что у нас родится дочка. Но вот родилась. И кстати, ты что думаешь, она только рожать способна? Только постельные утехи? Мори умна, как сто мужчин! Она считает влет! Пишет без ошибок! Она умеет вести переговоры не хуже, а то и лучше меня! Да она любого купца вокруг пальца обведет, как дитя! Уже было такое — клевали на ее милую мордашку, на которой так и написано: «Я глупенькая! Ты меня вмиг обманешь!» И потом крепко жалели. Я ее с детства учу. Думаешь, почему она поехала со мной в путешествие? Не только потому, что не хочет дома сидеть. Она может водить караваны не хуже меня. И если ты ее еще не раскусил, так это не делает тебе чести. И вот еще что — не думай, что отделаешься от нее. Если она поставила цель женить тебя на себе — значит, ты будешь ее мужем.

— У меня невеста есть! — угрюмо отбрехиваюсь, понимая, что крепко влип — И как быть с этим? Очень серьезная, влиятельная и ревнивая девушка!

— У нас по закону можно иметь трех жен и сколько угодно наложниц — пожимает плечами караванщик — Кто тебе мешает взять в жены и другую женщину? Мори поймет и не подсыплет ей яда. И скорее всего твоя невеста тоже девушка неглупая — я тебя уже немного знаю, с глупой ты бы не связался. И она поймет. Кстати, а куда делась эта твоя невеста? Не за ней ли ты пошел по миру?

— Я не могу сказать — продолжаю мрачно бурчать — Это не моя тайна.

— Нет, так нет — легко соглашается караванщик — Но предложение остается в силе. Смотри, что ты получаешь, взяв Мори в жены: во-первых, приданое. Большое приданое. Не считая дома с обстановкой и слугами. Мою поддержку в собственном деле. Лицензии, членство в гильдии и все такое. Мои связи. Я знаю важных людей и среди купечества, и среди аристократии. Мои советы — я ведь очень хорошо разбираюсь в торговле. Ну и молодую, красивую, любящую жену! Ты все равно ее полюбишь, я знаю! Мори нельзя не любить!

— Я могу просто прихватить деньги и уйти — после женитьбы — криво усмехаюсь я, глядя на то, как охранники ставят на костер здоровенный котел с водой — Такую возможность ты не рассматривал? Просто трахну твою дочь, прихвачу деньги и сбегу! Как ты можешь мне доверять? Человеку, о котором ты ничего не знаешь! А может я храню опасную тайну, которая может угрожать и твоей дочери! Если меня прихватят — и ей придется несладко.

— Ладно, по пунктам — с довольной физиономией кивнул караванщик — Ты человек чести, я это знаю. Дал слово — держишь его. Потому ты такого не сделаешь. Ну ладно, предположим — сделаешь. Пусть так. Все равно мне останется внук, или внучка, рожденные в законном браке. Ни дом, ни дочку, ни внука ты не унесешь. Деньги? Деньги — мусор. Главное — семья. Да и зачем тебе ради жалких нескольких тысяч золотых уходить из столицы? Не зря же ты в нее так стремишься! Теперь насчет опасности. Да, такая опасность существует. Ты носишь на шее личную печать наследника главы Клана (я незаметно сглотнул). Я даже знаю — какого Клана. И знаю, что у них некогда пропала любимая жена Главы, унеся с собой наследника. И место Главы занял его дядя. Говорили, что женщину и наследника выкрали разбойники. Ходили слухи, что место Главы не так просто освободилось — молодой Глава внезапно заболел и умер от лихорадки, а жена, беременная наследником пропала. И это было очень удачно для того, кто сейчас правит кланом. Крупным Кланом, одним из старейших на севере, и вообще в Империи. Хотя…тут есть противоречие. Наследнику никак не может быть больше года. А тебе — семнадцать, или двадцать лет. Объяснение этому я найти не могу. Но только ты носишь на шее его личную печать.