Мир Драконов: Игрушка для дракона

* * *

Хлоп!

Рядом со мной приземлилось чье-то тело, и девичий голос проник сквозь дрему:

— Лежишь?

— Лежу — не стал я отрицать очевидное.

— А кто будет дорогу отрабатывать? Тебя на каких условиях взяли в караван?

— Ну так…молчишь же, не просишь сыграть.

— А я должна тебя просить? Это ты должен меня просить позволить тебе усладить мой слух! Ты кто?! Музыкант! Которого я наняла для работы! А ты тут валяешься бревном! Ночь где-то шляешься, небось девок в трактире охмурял! Видела я, как эти сучки на тебя смотрели! Ну как же, он бренчит на балардике! Щас раком встану, да юбку задеру!

Смотрю на разбушевавшуюся «хозяйку» холодным взглядом, молчу. Думаю. И вот что надумал: «А не послать ли тебя на…?!». Я сразу слал в эротическое путешествие таких кадров, которые пробовали низвести меня до уровня плинтуса. Типа: «Я тебя купил(ла)! Теперь ты мой!». Да не твой я. Сам свой. И никто не смеет орать на меня, как на дворового пса.

А девица все расходится, а девица костерит меня на все буквы, распаляясь все больше и больше. Мужику я бы уже в рожу засветил (если бы не опасался, что пристрелят), даму бить нехорошо. Если только пощечину, чтобы истерику прекратить? Нет уж, можно поиметь много проблем.

Спасибо Олсе — дала мне хороший вещмешок, практически рюкзак, очень похожий на те, что делали в Союзе — геологические. Плотная, непромокаемая ткань, завязка на горловине, клапан, ее закрывающий, две регулируемые лямки. Только вот карманов нет, а так в точности земной рюкзак. В него я и сложил все свое барахло, плюс несколько ломтей сушеного мяса и несколько лепешек — все от Олсы, дай бог ей здоровья и хорошего мужа. Немного ветреная девчонка, но все равно хорошая.

Спрыгиваю из фургона, беру рюкзак, вешаю на плечи, хватаю гитару, и молча, не говоря ни слова, иду прочь от дороги, туда, где виднеется лесок. Устрою себе лежбище, до завтра отлежусь, отосплюсь (благо, что еда есть), ну а потом и пойду с божьей помощью. Пройти за день сорок километров — плевое дело. Хорошего хода шесть часов. С отдыхом — восемь. На хрена я буду выслушивать это говно от какой-то там сикухи? Я что себя, на помойке нашел? И мне плевать — ревнует она меня, или вдруг включился режим «беспощадная хозяйка», пошла бы она в жопу.

— Эй! Эй! А ну, вернись! — слышу я позади себя, но не оборачиваюсь, размеренным шагом иду к лесу, чувствуя, как на моей спине скрещиваются десятки взглядов — Ну-ка, вернись!

Не прибавляю хода, и не сбавляю — просто иду, размеренно, как горный турист. Теперь мне даже есть чем накрыться — старое шерстяное одеяло Олсы. Кремень есть, кресало — мой нож, мясо есть — будем жить!

Догнали меня, когда я уже зашел к лес и вышел к поляне. Тот же Феррен и два его корешка. Вполне приличные парни, не хотелось бы их убивать…

— Эй, Роб! Да стой ты, демонов сын… — миролюбиво сказал Феррен, поравнявшись со мной. Пахнуло лошадиным потом и жвачкой, которую вечно жевали охранники и возчики. Это что-то среднее между табаком и насваем, как я понял — бодрящее, и слегка наркотическое. Тут многие этим балуются, и в трактире плевательницы стояли у каждого стола и на входе.

— Да подожди ты! — не отстает охранник — Выслушай меня!

— Ну…слушаю — останавливаюсь, гляжу на охранника снизу вверх, а сам контролирую передвижение его помощников — Что, приказала притащить меня к ней под белые ноженьки? Чтобы я ей попку целовал?

— А что плохого, целовать ей попку? — хохотнул один из парней — Я бы целовал! И не только попку, но и…

— Заткнись! — жестко обрубил Феррен — Это дочь хозяина! Нарваться хочешь?! Ну-ка, свалили оба! Вон туда идите, я сам с парнем поговорю! Ну?! Что сказал?! Быстро!

Парни молча отъехали шагов на сто пятьдесят, Феррен устало сполз с лошади, и взяв ее за узду, показал на ствол здоровенной сосны, вывороченной то ли ветром, то ли временем, то ли всем сразу и вместе. Ствол порос мхом, но сгнить еще не успел, уйдя в землю примерно на четверть диаметра.

— Присядь, ноги надо беречь. Поговорим.

Я молча пожал плечами, сел рядом с охранником. Почему бы и нет? Времени у меня куча. До заката еще далеко. Кстати, тут теплее, чем там, где меня оставила Айя — видно, что движемся к югу, а еще — заметил, что дорога идет вниз, будто в долину. В горах всегда холоднее, внизу — тепло.

— Приказала меня вернуть? — решил начать разговор первым — Притащить на веревке?

— Примерно так — усмехнулся Феррен — Вообще, вредная девка. То ничего, ничего…и поговорить можно, и посмеяться, и заботится о людях, а то вдруг будто другой человек в ней сидит. Вредный и склочный. Ну, так достанет придирками — хоть беги! Вот сейчас не верну тебя — начнет жаловаться папаше, тот может в сердцах оштрафовать отряд. А нам это надо?

— Хочешь, чтобы я вернулся? — тоже усмехаюсь — А на хрена мне это нужно? Чтобы какая-то сучка называла меня слугой, которого купила, и обращалась со мной, как с грязью? Зачем мне это? Я и сам доберусь, и с голоду не помру. Заработаю. А ты сейчас мне скажешь, что я парень хороший, что ты ничего ко мне личного не имеешь, что это твоя работа, и чтобы я не обижался, когда вы меня скрутите и привезете к этой суке. Так ведь?

— Примерно, так — Феррен отвел взгляд, потянулся к сухой травинке, сорвал ее, и стал ковыряться в зубах. Поковырявшись, продолжил — Ты не держи зла, парень…я чувствую, что ты не простой, и возможно из благородных. У тебя и разговор не такой, и слова ты произносишь не так, как деревенские…а мы простые охранники, и зарабатываем своим трудом. Опасным трудом. А еще терпим всяких дур, опасаясь, что они наябедничают папаше, и тот придерется к нам, и оштрафует. А еще — он один из самых выгодных клиентов, и если мы его потеряем… В общем, ты понял.

— Понял. Но не пойду — отрезал я, слыша, как вздохнул Феррен — И мне очень не хочется вас убивать. Вы хорошие ребята, и просто делаете свое дело. Но если попробуете меня скрутить — я вас убью.

— А сможешь? — спокойно-мрачно спросил Феррен.

— Постараюсь — кивнул я, глядя в пространство, и чувствуя, как закипает кровь. Ну что, драконье умение, вернулось? Сейчас попробую…

— Хмм… — вздохнул Феррен — Ладно, парень…скажу, что не нашли, не догнали. Спрятался.

— А они? Сдадут ведь — показал я на парней.

— Кто? Они? — широко улыбнулся охранник — Один мой сын, другой — племянник.

— Слушай…а чего она так вызверилась? Чего обозлилась на меня? Даже не ожидал…такая вроде приличная девушка, красивая…

— Хе хе…да она похоже что втюрилась! — хохотнул Феррен — Вчера слушала тебя в трактире, потом стала искать — куда ты подевался. Злющая, как демон! Чуть не рычала, когда бегала. Она так-то девка не гулящая, хотя может я всего и не знаю, но…у меня глаз наметанный, как на тебя смотрела — будто собака на кусок мяса. А ты исчез, и все тут! Небось, с девкой завис?

— С девкой — кивнул я (а чего мне скрывать?).

— Ну, вот. Приревновала, а ты сам знаешь, какими бывают ревнивые бабы. Хотя может и не знаешь — молод еще. Ну так вот, поверь старому опытному мужику — бойся ревнивых баб. Они не то что отравят — еще и хрен отрежут! Как встретишь ревнивую — так беги от нее! Добра не жди!

— Вот я и сбежал — улыбаюсь, Феррен тоже улыбается.

— Ну, ладно…бывай, парень! — охранник встал, забросил узду на голову лошади, и вставив ступню в стремя, привычно забросил себя в седло — Мы скоро на дневку встанем, лошадей и быков поить, обед варить. Если передумаешь — догонишь. Тут ходьбы час, край полтора. Мы тебя не нашли, так если что и скажешь.

— Спасибо, Феррен — сказал я ему вслед, и услышал в ответ:

— Тебе спасибо. Играешь и поешь хорошо. Душу трогаешь. Божий дар у тебя, не просыпь по дороге!

Через десять минут я сидел уже один. Дождался, когда всадники скроются за деревьями, встал, пошел дальше, по опушке леса. Через десять минут вышел на отличную площадку — лужок, покрытый недлинной травой, ручей, чьи прозрачные струи весело прыгали по камням, хворост — сколько угодно, можно наломать с упавшего дерева. Вот тут и заночую.

Чуть ниже, под корнями нависающего над ручьем дерева — что-то вроде ямки, маленького затона. Самое то, чтобы смыть пыль. Сбрасываю рюкзак, и…едва не плюхнулся в воду прямо в одежде. Вот ведь как привык, что на мне одежда-иллюзия, в которой можно купаться не раздеваясь. А теперь на мне чужая одежка, с мертвеца. Нет, никаких сожалений не испытываю. Он шел меня убивать, или калечить, и получил то, что заслужил.

Кстати, насчет «плюхнуться» — а может и правда? И от пыли отстираю, и кровь смою…вчера только слегка оттер, чтобы не видно было. Вернее — уже сегодня. Мыла только нет…но как-то ведь стирали в старину без мыла? Куртка суконная, не кожаная, так что вряд ли покоробится…

Плескался с огромным удовольствием. Потом как следует простирнул одежду, прополоскал, выжал…и разложил на траве — сушиться. А сам расстелил одеяло, и улегся, раскидав руки и ноги, как морская звезда. Хорошо!

Кстати, случайно обнаружил еще одно хорошее умение драконочеловека. Смешное, наверное, но очень и очень полезное. По крайней мере для меня. Я истово ненавижу все летающее, кровососущее топчущее погаными лапами. Всех оводов, мух, комаров, и прочих гнусных летающих тварей. Моя воля — я бы их вовсе искоренил! И плевать мне, что рыбам жрать будет нечего! Вот до какой степени я ненавижу этих гадов. Они меня — тоже. Если в округе есть хоть один комар, он обязательно прилетит и воткнет мне свое поганое жало прямо в зад. И это будет отборный комар, эпический, царь комаров! Потом чесаться буду неделю.

Так вот: меня не трогают ни комары, ни москиты. И мухи не садятся. Прямо-таки до смешного — вижу, что ко мне летит муха, с разгону подлетает, и…вжик! Мимо! Будто ее в зад иглой кольнули! Боятся, как огня. Мелочь, а приятно. Интересно, почему драконы мне об этом не сказали? Скорее всего, даже не подозревали об эдакой проблеме. Они-то драконы с рождения, другой жизни не знают, и то что всякие там паразиты являются бичом для людей — даже не подозревают.

— Хорошо лежишь! — услышал знакомый голос, и едва не простонал в ответ — нашла, зараза! А потом дошло — лежу голый, как младенец перед чужой девкой, вывалив все свое хозяйство как на витрине. Непорядок! Впрочем, мне-то как раз не привыкать. Только что младенцем был.

— Пошла отсюда! — бурчу я, находя Мориону взглядом и даже не собираясь прикрываться. Пусть ей будет стыдно. А мне скрывать нечего. Я и в прежней жизни не отличался особой стыдливостью, даже на нудистском пляже не раз бывал, а новая жизнь в роли обгадившегося младенца полностью отучила меня от стыдливости.

— Как невежливо — вздыхает девушка, и вдруг садится рядом со мной, скрестив ноги в позе лотоса.

Лежу, никого не трогаю. Сидит, меня не трогает. Рассматривает, скосив глаза. Ну, понятно — интересно девушке, не видала вблизи. Пусть любуется, все в меня в порядке, и лучше чем у многих. Уверен.

— Я обиделась — вдруг говорит девушка — Хотела, чтобы ты мне поиграл, а ты…исчез. Небось, с девкой был.

— Был — равнодушно подтверждаю я — С хорошей девушкой. Я мужчина, мне нужна женщина.

— Понимаю… — упавшим голосом говорит Мориона, и вдруг легонько касается моего бедра кончиками пальцев. Проводит по нему, вздыхает.