Приключение Арчибальда Д'энуре: проклятье камня и пепла

Глава 17.

— Да, старый друг, — это, я! — Марцелл широко улыбнулся и опустился на пару ступеней.

— Это невозможно, — Арчибальд лепетал в недоумении.

— Ну, почему же сразу невозможно? — Марцелл улыбался во всю ширину рта. — Так как, подойдешь, обнимешь старого друга?

— Вы… вы его знаете?! — Ольдра впервые на памяти Д’Энуре выглядела растеряно. Цвержка встала в пол оборота с сомнением глядя на Арчибальда.

— Господин Д’Энуре, кто это? — Ульз выглядел более собранным, чем сестра.

— Это Марцелл. Тот самый, Марцелл, — Юиль попыталась достучаться до Арчибальда, но тот был в прострации.

— Юиль?! — голос Ольдры стал раздраженным.

— Если этот тот самый Марцелл, то учитель его точно знал.

— Вы с ним заодно?

— Нет, Ольдра, нет! Марцелл был одним из преподавателей в Имперской академии. Но потом он ее покинул и отправился в Туманный Край, где проводил чудовищные эксперименты. Учитель взял с боем крепость Клык и пленил Марцелла.

— Я слышал об этом, — нахмурился Ульз. — Но его, кажется, после этого казнили. Примерно двести лет назад.

— Двести пятьдесят, — тихо произнес приходящий в чувство Арчибальд.

Тем временем, Марцелл спустился на самую последнюю ступеньку.

— Я искренне рад видеть тебя. Посмотри, какой прекрасный зал я для тебя построил. Узнаешь?

Конечно же Арчибальд узнал этот зал. Как только зажглись огоньки, Д’Энуре почувствовал, что этот зал ему знаком и после появления Марцелла он его вспомнил. Это была копия парадного зала Имперской академии. И пародия надо признать была уродливой.

Все люстры оригинального зала, с вмонтированными в них кристаллами магического света, были изготовлены руками лучших мастеров Империи, и уступали по качеству работы только Императорскому дворцу и Сенату. Стены украшала изящная фигурная лепнина и портреты всех преподавателей, с самого начала открытия академии и до последнего дня.

Все портреты были нарисованы с невероятной точностью в деталях, и лишь два из них выделялись — это портреты Марцелла и самого Арчибальда. Первый был завешен темной тканью. Многие требовали снять портрет, но Д’Энуре смог отстоять его. Д’Энуре не испытывал никаких теплых чувств к Марцеллу, но чувствовал вину за произошедшее и предпочитал иметь такой пример перед глазами, чем забыть его совсем.

Портрет Арчибальда был самым большим из всех: примерно в три человеческих роста и висел как раз на вершине лестницы, отчего любой спускавшийся или поднимавшийся, видел его всегда. Нынешнего Арчибальда этот портрет пугал своим масштабом, во всех смыслах это слова. Его пугало как суровое моложавое лицо, так и осознание величины масштаба личности, что сейчас он нес на своих плечах. Другие, видя замешательство Д’Энуре, интерпретировали его по-другому считая, что старик горюет о прожитых днях.

В том же зале, где сейчас находился Д’Энуре, со своими спутниками, было все одновременно похоже и незнакомо. Люстры пестрели не разными цветами радуги, а источали темные едва уловимые всполохи холодного лунного света. Портреты выглядели искореженными версиями самих себя: уродливые лица, в отвратительных гримасах злобы отчаяния и уныния. Самым же уродливым, как и ожидал Арчибальд, было что собственное изображение. Если бы не месторасположение и яркая подсветка, то и узнать в этом портрете Арчибальда Д’Энуре, было бы невозможно, столь уродливым и гротескным он казался. Арчибальду бросилось в глаза, что портреты, повешенные уже после казни Марцелла сильно отличались от реальных: вместо грубой пародии на существующие на этих местах висели ничего не имеющие с реальными людьми изображения с вычурно уродливыми лицами.

— Ты не можешь быть Марцеллом, — голос Арчибальда стал суровым и безжалостным. — Я лично видел, как ему отрубили голову.

— Мда… — «Марцелл» на секунду перестал улыбаться. — Это был неприятный опыт. Но это было так давно, что я почти его забыл.

Арчибальд сделал пару шагов вперед, вновь оказавшись в колодце тускловатого света.

— И, тем не менее, ни меня, ни Академию ты не забыл, — Арчибальд обвел рукой зал. — Только вот портреты выполнены ужасно. Особенно тех, что пришли после тебя.

— Возможно. Но я абсолютно уверен, что они такие же лицемеры, лгуны и трусы, как и те, что я знал. Вы же других не набираете, да, магистр?

— Преподаватели Имперской академии лучшие из лучших; всегда были и всегда будут.

— Серьезно?! Даже, я?

— Да, — уверенно кивнул Арчибальд, — даже ты. Ты был одним из величайших алхимиков, что я знал.

— Хм… это правда. Я не был тебе ровней в магических искусствах или боевом опыте, но в алхимии мне нет и не было равных.

— Готов поспорить, — усмехнулся Арчибальд, — моя ученица, Юиль рано или поздно превзойдет тебя; я в этом уверен.

Марцелл бросил взгляд за спину Д’Энуре.

— Неужели? Громкие слова и не более. Да, остроухие имеют таланты к алхимии, но они слишком глупы, чтобы познать все глубины мастерства. Это мы — люди можем все, не то, что остальные расы. Они должны радоваться хотя бы тому, что рядом с нами находятся.

— Ах ты говнюк! — Ольдра заскрипела зубами и вышла на шаг вперед, но ее за плечо остановил Арчибальд.

— Ну?! Видишь старый друг? Они только и могут, что рычать как звери. Не понимаю, что ты в них нашел. А одну еще и ученицей своей сделал.

— Они такие же представители этого мира, как и люди.

— Ну пусть тогда занимаются положенным им трудом: чистят канализации, лазают по пещерам, или что они там еще умеют делать… им не место с людьми за одним столом.

— Твоя ненависть к другим расам не угасла, как я погляжу. Жаль. Я обещал доставить тебя в Адамитовому Королю и притащу тебя к ней силой.

— Ой, вот только не надо этого. Неужели ты думаешь, что я бы дал тебе возможность сюда прийти, только ради схватки с тобой? Когда я впервые услышал, что в Королевство Цвергов направляется сам Арчибальд Д’Энуре, я сначала даже немного испугался, но потом понял, какой это прекрасный шанс. Ты человек, что прожил более четырех веков, можешь помочь мне в моей работе узнать секреты долголетия и вечной жизни. Бросить достаточно крошек, чтобы ты не потерялся, но и ничего не заподозрил было очень нелегко.

— И ты серьезно веришь, что я бы тебе помог?

— Добровольно, конечно же, нет. Ты слишком наивно смотришь на мир; ты слишком бескорыстен и слишком дорожишь своими высокими моральными ориентирами. Я планировал использовать тебя как подопытного, самого ценного подопытного.

На короткое мгновение в зале установилась тишина.

— Ты безумен!

— Гении никогда не бывают поняты, — пожал плечами Марцелл, — я действительно хочу сделать человечество лучше, а цена… цена не важна.

— Цена не важна?! Ты погубил целый край, почти подверг геноциду целую расу, хочешь сделать меня своей подопытной крысой и говоришь, что цена не важна!?

— Туманный край был первым неудачным экспериментом; Королевство цвергов было не жалко; а вот ты…

— Не жалко!!! — разъяренную Ольдру удержать не смог и десяток Арчибальдов.

Цвержка пятью шагами преодолела расстояние между ней и Марцеллом и со всей своей яростью опустила свой даорд на голову опального заклинателя. Даорд коснувшись макушки продолжил свой путь, почти не встречая сопротивления и остановился лишь на ступенях с грохотом и тучей щебня.

Фигура Марцелла казалась невредимой, и она воспарила на самую вершину лестницы.

— Вот! Разве к этим зверям можно испытывать сострадание? Ты слишком много времени с ними проводишь, Арчибальд. Ну, хватит уже приветствий и разговоров, я не для того так долго ждал и готовился, чтобы терпеть постоянные оскорбления, даже от тебя, старый друг. Для начала уберем твоих так называемых «товарищей» и ослабим тебя.

Марцелл широко раскинул руки и сильно хлопнул в ладоши. Портреты преподавателей синхронно попадали, показывая, что под каждой из них находилась клетка, внутри которой, были химеры, множества видов и расцветок. Там были и змееподобные и клювопсы и химера-быки и еще с десяток видов.

Арчибальд зарычал: будь он один, то можно было попробовать уйти [Полетом] или [Трансцендентным Прыжком], но тогда цверги были бы обречены. Есть еще перстень герцога, но Д’Энуре хотел оставить его на случай сражения с Марцеллом: он был уверен, что алхимик будет иметь пару тузов в рукаве.

— Я собирал их по всему острову, как, нравиться? Не хочу вынимать из тебя все силы, так что начнем с чего-то простого.

Несколько клеток открылись и твари ринулись на группу. Ольдра едва застыла, колеблясь между шансом на еще одну атаку на Марцелла и защитой группы, но быстро совладала с собственной яростью, и метнулась назад.

Первая группа химер умерла быстро. Среди них не было ни одной, что могли бы доставить им достойного сопротивления. Две следующие волны росли в смертоносности и количестве тварей, но и они не оказали достойного сопротивления. Далее стало сложнее, и спустя пять минут им уже пришлось сражаться на полную применяя все известные приемы и заклинания.

— Неплохо, неплохо, — удовлетворенно кивал Марцелл. — Я рад, что ты сохранил большую часть своей мощи — так мне будет проще проводить на тебе эксперименты.

Арчибальд быстро думал. Прорываться наружу? А что дальше? Помощи им ждать неоткуда, да и не от кого. Рано или поздно, но химеры задавят их числом. Использовать перстень, значит лишить себя последнего шанса, и с Марцеллом придется сражаться без права на ошибку.

— Ульз! Юиль! Нужен каменный купол!

— Что?! Зачем?! — Ульз соображал медленнее эльфийки и ему нужно было время сообразить, что к чему.

– [Каменная Стена]! — Д’Энуре и Юиль почти одновременно произнесли заклинание накрывая группу каменным куполом.

— Хм… знаешь, а это тоже интересное решение, — усмехнулся Марцелл глядя на то, как химеры набрасываются на возникший из ниоткуда купол. — Но дальше-то, что делать будешь? Вечно там не отсидишься.

— Что Вы задумали?

— Под такими зданиями всегда есть подсобные помещения или канализация. Прорвемся через пол.

— Хотите его бросить?

— Нет, Ольдра. Хочу обойти. Или хотя бы сбить часть тварей со следа. Мы с Юиль поддержим купол, а ты Ульз сделай нам проход вниз.

— Понял.

Цверг применил несколько заклинаний пробивая проход ниже пока со звоном не уперся в металлический лист.

— Чтоб тебя!

— Что случилось?!

— Метеоритное железо!

— Зараза! — выругался уже Арчибальд. Изредка, в магических академия или других важных помещениях, в стены пол и потолок могли вмонтировать листы метеоритного железа, если опасались шпионажа или же прорыва магической энергии. Метеоритное железо было единственны материалом, полностью не восприимчивым к магической энергии.

— Видимо, ниже есть еще помещения, — заключила эльфийка. — Вы были правы, учитель.

— Осталось только понять, как туда пробиться? Ольдра, ты можешь проломить проход?

— Нет. Материал даорда не прочнее метеоритного железа, — мне придется долбить его целую декаду. Его совсем магией нельзя пробить?

— Совсем.

— Погоди… — все повернулись к Арчибальду. — Думаю, есть один способ. Если мы будем нагревать и охлаждать металл, то он станет хрупким. Точнее не сам металл, а пространство вокруг него. Например, камни, что остались от пола. Юиль, помоги Ульзу, а я поддержу купол.