Ранний старт

Дальше, как обычно. Котелки уже на огне, в них закидывают головы и хвосты, пару карасей. Налимов и щурят на потом. Немного картофеля тоже сразу закидываем вместе с первой порцией.

К ужину приступаем, когда солнце ещё высоко, девятый час вечера, как-то так. Часы никто не носит, только у одного простенький мобильник, но лень спрашивать. Первое отделение ужинает первым и уходит спать в свой шалаш. На землю мы набросали толстый слой влажной травы, закрыли плёнкой и лежбище готово. Сверху от дождя тоже надо бы плёнку, но погода осадками не угрожает. Пренебрегаем.

— Надо бы нам палатки купить, хотя бы подержанные, — вбрасываю идею. Где-то рядом, судя по звуку, матёрая лягушка издаёт громкую трель. Соглашается. Как и мои парни.

Вылавливаю кусочек налима, который с запахом дыма, лаврового листа и разваренной луковицы идёт под торжествующие фанфары от имени всего благодарного организма. Остальные тоже наслаждаются. На землю осторожно и вкрадчиво опускаются сумерки. На удивление, комаров мало. Стоячих водоёмов в округе кот наплакал, наверное, из-за этого.

— Деньги где брать? Родители столько не дадут, — мою идею продолжают обсуждать.

Общее имущество некую опасность представляет. Источник раздора. Могут найтись желающие приватизировать. Лично в свою пользу. Нужен супернадёжный человек, и кроме себя другого такого же не знаю. Да и я-то… взрослых ещё надо учитывать, которые в любой момент могут влезть своими толстыми волосатыми пальцами в тонкие детские дела. Басима моя запросто может хранящиеся у неё общие вещи подарить или продать. Не признают обычно взрослые за детьми права собственности. Артельной, в том числе.

— Деньги не главное. Деньги можно заработать, — излагаю свои мысли. — Там другие сложности. У кого будет храниться, кто будет отвечать за сохранность, какие меры можем принять к тому, кто вдруг присвоит наши вещи. Что-то вроде Устава нужно придумать…

— Ты что-то не то говоришь, шеф, — осмеливается спорить Валера. — У нас нет пока ничего, и как найти, непонятно.

— Как найти деньги, как раз понятно, — делать искусственную паузу не приходится. Иду мыть миску. Все терпеливо ждут. Возвращаюсь.

— У всех в посёлке есть огороды и посадки под картофель…

— Не у всех, но есть…

— Всё это надо время от времени пропалывать, протравливать от жука.

— Травить нам не позволят, с ядом надо работать.

— Хрен с ним, — пододвигаю в костёр подгоревшую корягу. — В любом дворе работа найдётся. Косить кто-нибудь умеет?

Выясняется, что многие могут, человек пять.

— В пастухи можно было наняться, — задумчиво выдаёт Валерик. Хорошая идея, кстати. Как раз для нас. Одного отделения хватит при одном взрослом, второе на смену. В полях и долах можно заодно потренироваться. В пастухи обычно всякая шелупонь идёт, которых из колхоза турнули или почти турнули. Бывает по пьянке упускают стадо, как рассказывают парни, пару лет назад стадо объелось зелёной пшеницей.

Оказывается, коровы крайне тупые создания. Дорываются до вкусненького и остановиться не могут. От неспелых злаков, которые начинают в желудке разбухать, их сильно пучит. Пузо раздувается от выделяющихся газов, животное погибает, если срочно не помочь. Спасают их брутальным способом — пробивают ножом бок коровы, газы выходят. Если дело не зашло далеко — гоняют по кругу, как лошадей. Не понял, в чём там дело, то ли обмен веществ резко ускоряется, то ли просто от движения, но пищеварительная система справляется с ударной нагрузкой.

По моей мысли, руководство колхоза может нам позволить водить частное стадо. Мальчишки точно водкой баловаться не будут. Опять же с одним опытным взрослым всего будет семь человек смотреть за скотиной. У кого-то из парней собаки крупные есть.

— Завтра с первым отделением все вместе поговорим, — выношу вердикт, а кому ещё? — Предварительно решаем, что на будущее лето подвязываемся в пастухи. Сколько там платят?

— По пятьсот рублей с коровы в этом году, — даёт справку Сашок, — ещё по ведру картошки и банке молока с коровы. С овцы — двести рублей за голову.

— И всего?

— Овец относительно немного, штук восемьдесят всего. Вместе с козами. Коров около полутора сотен.

— Без малого сотня тысяч? — Это деньги, на которые можно разгуляться. — Давите на своих родителей, чтобы деньги нам достались. И когда начнём, будем брать частями помесячно.

— Пятьсот на три не делиться, — на этих словах Валеры, Сашок ставит чистый котелок для чая.

— Будем брать по четыреста пятьдесят за три месяца. Мы же не сможем после тридцать первого августа пасти. В сентябре ведь пасут?

— Когда как. По погоде.

— А зачем помесячно деньги брать? — Вопрошает Вадик. Он из младших, поэтому не сообразил. Хотя старшие, возможно, тоже.

— Если плату за первый месяц у нас отнимут родители, тут же прекращаем пасти. Нет денег — нет работы.

— Какая разница? — Расширяет глаза Вадик. — Если все деньги получить сразу, а родители отнимут, точно так же можно прекратить на работу выходить.

Уел! Но есть и другие тонкости. Меня опережает Валерик, что меня радует. Не всё же мне отдуваться.

— Так безопаснее. Если деньги пропадут, украдут или отнимут, то хоть часть, а не все. Опять же через месяц можем отказаться, если что не так. А если деньги возьмём сразу, то всё, на попятную не пойдёшь.

Мы уже допиваем чай, идём спать, а Валерик продолжает рассуждать. Видать, идея ему зашла. Кстати, плюсик ему в карму.

— Обычно пастухи загоняют стадо в село и на этом их работа заканчивается. Кто-то не успевает встретить, потом ищет скотину весь вечер. Можно останавливать стадо в конце улицы и там стеречь. Недолго, минут двадцать. Людям понравится.

— Это на следующий год, — заныриваю в шалаш с тлеющей пластиной антикомарина. — Этим летом будем по дворам калымить. Вот скажи, мы сможем столб для забора вкопать?

— Запросто, — как бы даже удивляется Валера, — что там сложного, ямку выкопать и столб закинуть?

— Ну, и хорошо… — меня как-то неожиданно уносит в сон.

Сцена 3. Свободный рейд, день второй

Выспались классно! Встаём относительно поздно, после семи. Солнце давно уже жарит вовсю. По ночам прохладно, но в шалаше теплынь.

— Земля почему-то тёплая, — удивляется кто-то.

— Не земля, это я такой умненький-благоразумненький, — снисходительно объясняю народу мудрую политику руководства. — Влажная трава под нами «горит» и греет.

Почему местные так не додумываются делать, для меня загадка. Они ж этой технологией пользуются, когда силос заготавливают. Когда сырую, обычно кукурузную, массу закидывают в силосные ямы, она начинает преть. Как говорят местные — гореть. Чтобы «горение» не перешло в банальное гниение, добавляют соль. А может для вкуса, скотинка любит солёное. Температура при этом достигает градусов тридцати пяти — сорока. Вот и под нами сейчас естественные «тёплые» полы. Не надолго, травы немного, но на ночь хватило.

— Пошли что ли на зарядку? — Выхожу первым и с гиканьем прыгаю в воду. От меня опрометью шарахаются несколько лягушек. И-е-е-х! Как здорово-то! Прохладная вода ласково обнимает и щедро делиться бодростью и силой.

Слегка посомневавшись, однако пример командира священен, за мной с уханьем и воплями сигают все остальные. Затем за мной пробегаются по пыльной грунтовке метров триста в одну сторону и обратно. За двадцать минут прыжков, приседаний и отжиманий сбрасываем избыток энергии, полученной от купания.

Потом принимаемся готовить завтрак. Уху вчера немного не доели, примерно четверть осталась. Варим картошку, добрасываем лучка и доливаем вчерашнюю уху. Уже не уха, но рыбный суп. Пойдёт. Рыбу лень ловить и меню надо хоть как-то разнообразить.

Через пару часов мы уже километров за шесть-семь от первого лагеря. Пешком почти не ходим, то несём друг друга на спине, то просто бежим, иногда гусиным шагом. Кипящую энергию надо куда-то сбрасывать. До конца перехода ещё час оставался, не больше, как один из нас заметил зайца.

— Поймаем?

Смотрю в горящие азартом глаза и понимаю, что чего-то не понимаю. Как это, поймать зайца? Хм-м, у нас вообще-то рогатки есть. Это я так думаю, а у Виталика план, — быть ему вождём, хотя бы какое-то время, — как поймать косого.

Мы в лесу на краю полянки, на которой пасётся заяц. Одно отделение, расползаясь в цепь, уходит влево, другое вправо. Камешек у меня уже заряжен, стрелять не тороплюсь, далеко. Неторопливо парни выходят из леса, норовя взять дичь в замкнутое кольцо. Выбирая момент, когда заяц смотрит прямо на меня или строго в обратную сторону, выхожу и я. Прямо перед собой он видит плохо, как любое травоядное. На спине тоже глаз нет.

И веселье начинается. Не верю, что удастся, но почему не попробовать. И у меня получается попасть в него со второго раза. Отвертеться от азартной банды косому не удаётся, хоть прыгал он и шустро. Шустро, но бестолково. Из смыкающегося круга уйти ему не удаётся. Глазам своим не верю, когда торжествующие парни тащат лесного грызуна за длинные уши. Голову ему сразу камнем разбили, так что не мучился.

— Раз обед у нас есть, то давайте к реке, — отдаю естественную команду. Там на берегу и разделываем дичь.

— Тут рядом свекольное поле, — рассуждает Сашок, умело сдирая шкуру, — там их много. Молодой нам попался, неопытный. Килограмма полтора мяса всего…

— Нас за незаконную охоту не привлекут?

— Мы ж без ружей, — Валера пожимает плечами. — Нам ещё спасибо скажут. Они ведь колхозные поля объедают.

Пока варится обед, купаемся, загораем, болтаем. Зайчатина на простом пшене заходит на ура. После обеда, повалявшись на берегу, неспешно направляемся домой. Утопали мы километров на шестнадцать, но по прямой будет не больше семи-восьми.

Сцена 4. Бабий бунт

— Вернулся, наконец, гуляка! — С оттенком осуждения внука-бездельника приветствует меня Басима. Алиска трётся рядом, улыбается.

— Не пойму я вас, бабуля, — привычно накидываю накошенную траву на разложенную верёвку. Мы как раз успели к вечернему мини-сенокосу.

— Что говорит Международная Конвенция ООН? А? Бабуль? — Сощуриваю взгляд подобно строгому следователю или даже экзаменатору. — Она говорит, что право детей на отдых священно! Обязанность трудиться детям в Конституции не прописана. Мы имеем право на счастливое детство! А ты, Басим, обязана нам его обеспечить!

Последнее произношу максимально торжественно. Басима слегка тушуется, но побуркивает.

— Обеспечу я тебе счастливое детство. Хворостиной по заду… — мы уже идём маленьким караваном нагруженных верблюдов.

Мы её не слушаем, пересмеиваемся с Алиской.

— Прикинь, Алис, мы зайца руками поймали.

— Да брось! — Восхищается девочка.

— Клянусь! Вкусный был. Теперь колхозные поля в безопасности.

К родным воротам подходим одновременно с какой-то подозрительной толпой. В основном, тётки бабушкиного возраста и средних лет.

— Вот он ирод! Хулиган! Бандит! Изверг! В полицию его! К участковому! — Толпа начинает базлать, дружно, но беспорядочно.

Алиска слегка испуганно бросает свою кипу, ныряет в калитку. Открывает мне и Басиме. Но Басима не торопится. Ну, как же! Столько товарок пришли пообщаться, она ж не может просто так уйти. Не по понятиям.