Ранний старт

Эпизод 4. Меняющаяся реальность…

Сцена 1. Каникулы

— Нафиг, Артур Ильич, — отказываю напрочь, — мне прошлого раза головомойки от родителей хватило. Ваш Обормот нас всех грязью уделал… пошёл, пошёл! Ни фига, скотина, не соображаешь!

Последние слова относятся не к хозяину Обормота, а к нему самому. Ему фиолетово, что с его лап течёт грязная вода, собакен страстно желает меня обнять, расцеловать и затоптать грязными лапами. Это ещё английский писатель Джером (Джером Клапка Джером) заметил. Среди детей, которых на прощание или при встрече надо поцеловать, наибольшую активность проявляет именно то чадо, у которого из носа самые длинные сопли. Вот и Обормот такой же. Не замечал у него такой страстной склонности к обнимашкам снежной зимой или сухим летом. Но вот когда наступила слякотная и противная осень, тут-то и проснулась тяга к нежностям. Сволочь такая!

— Давайте сами, Артур Ильич. Зимой и летом мы со всем желанием. Осенью? Извините, нет. У нас у всех строгие родители, которым приходится нас обстирывать после каждой прогулки.

Хозяин, избалованный нами напрочь, тяжело вздыхая, уводит поскуливающего в тоске Обормота. Мы тоже расходимся по домам. Энергию приходится сбрасывать суррогатными методами: приседаниями, отжиманиями, подтягиваниями. Да, папахен повесил нам в комнату настенный турник. Кирюшке весело. Приседаю с ним на шее, отжимаюсь с ним на спине, вот подтянуться ни разу не могу. Но пытаюсь изо всех сил.

— Кир, слезай! — Руки вот-вот разожмутся, а наш внутрисемейный обормот висит, зажав мне ноги, и не даёт спрыгнуть. Дёргать ногами боюсь, могу сорваться и рухнуть на него.

— Отцепись, говорю! — В ответ по-идиотски радостный смех. Иногда в брательника откуда-то вселяется бесшабашный дебил, который начинает творить несусветную хрень.

— Па-а-п-а-а!!!

Кое-как дожидаюсь ворвавшегося отца, пальцы уже срываются, когда появляется возможность с облегчением разжать пальцы и повиснуть на отцовских руках.

— Так. Иди сюда! — Пока папахен не опомнился, вырываю Кира из его рук, и быстро, так что рук не видно, отвешиваю две полноценные затрещины.

Папахен тут же меня блокирует, прикрывает младшего, но дело сделано. Чем быстрее наказание за проступок, тем оно эффективнее. Это, наверное, только моим полтора родителям неизвестно.

Начинается шум-гам. Кирюшка кидается в рёв, но я громче.

— Я тебе что сказал, оболтус?! Я тебе сколько раз говорил, делай, что говорят! Быстро надо делать, а не смеяться, как дебил! — По причине злости я слегка косноязычен.

— Сын, прекрати, — папахен утешает Кира.

— Что прекрати?! Если б ты не успел, я б ему кишки выдавил или башку разбил! Кретина кусок! — И это правда, я бы обрушился на Кира сверху с непредсказуемыми последствиями.

— Не надо было разрешать ему цепляться, — вкидывает порцию керосина в костёр заглянувшая на шум мачеха. Папахен её быстро, в двух словах, вводит в курс дела.

— Кто тебе сказал, что я ему разрешал? — Поворачиваю к ней злое лицо. — Это всё ваше расхолаживание, всё ему позволяете, за непослушание не наказываете.

Немного собравшись, командую.

— Всё. Вы идите. Кир, быстро сюда!

Кир не хочет, родители сомневаются. Выталкиваю папахена в двери.

— Не можете воспитывать, идите отсюда! Кир! Пятьдесят приседаний! Поехали.

Папахен уходит и уводит мачеху, только поняв, что побоев младшему больше не будет.

— Нада слуфать сталших, — пыхтит Кир, каждый раз повторяя главную для себя формулу поведения.

Этого мне хватило до вечера. Он же не мог сразу полсотни раз присесть. Раз по пятнадцать в один подход и то неплохо. Зато чрезмерная активность упала в ноль и надолго. Лежал после в гостиной на диване и жаловался на жизнь родителям.

Для меня формула Кира не подходит. Наоборот, старшие слушают меня. Есть чем шантажировать. Достаточно сказать, что Кир сегодня будет ночевать с ними. Тут же шелковеют. Как сейчас, хотели увести Кира из-под моего жёсткого командования, но только пока не предупредил, что обратно впущу его только утром. Они знают, что я могу.

Сцена 2. Каникулы с друзьями

Мы втроём, если считать Зину. У неё в гостях, поэтому не знаю, законно ли её учитывать. Катя продолжает изображать из себя королеву. С одной стороны, хорошо, здорово мотивирует. Заставляет оттачивать каждый жест.

— Ну, Ви-и-и-тя! — Возмущается королева моим лёгким тумаком. Это я решил, что пора бы ей на время расслабиться. О чём и говорю.

— Сними корону, легче станет.

— Так я же не в короне, — не понимает Катя.

— Да ну!

Приходит в голову идея, которой делюсь с Зиной. Зиночка способна не только на драки, пошалить тоже никогда не против. Она встаёт, гипертрофированно делает осанку, отклячив корму и задрав нос. Затем начинает расхаживать, заметно виляя задом и держа руки по бокам. Ладони манерно держит горизонтально, двигает ими в такт вилянию бёдрами.

— Теперь садись. Хорошо. Нога на ногу, локоть на колено, подбородок на руку, надменный взгляд… не на меня, на неё! — Команды иллюстрирую нужными жестами.

Катя не выдерживает и валится на диван от смеха. Пародия удаётся. Но надо закрепить.

Между диваном и стеной небольшой промежуток. Хватаем с Зиной Катюшу и засовываем туда вниз головой. Она так смешно болтает ногами в матерчатых колготках. Кое-как, раскрасневшаяся, вылезает. Сурово сдвинув бровки, грозно смотрит на нас, от чего мы хохочем ещё громче. Выдержка ей изменяет, и она присоединяется к нам. Умащиваемся на диване.

— Видишь, как здорово иногда расслабиться. Правда, ведь легче стало?

Катя кивает, но затем задумывается.

— А вдруг обратно не смогу…

— Сможешь! — Своей уверенностью сметаю напрочь сомнения подружки. — Ты пойми. Кем бы ты ни стала, для нас с Зиной ты — любимая подружка. Это главнее.

— Интересно, а на ком ты женишься, когда мы вырастем? — Откуда и когда забредёт в женскую головку, независимо от возраста, дикая и шальная мысль, никто не предскажет и не будет готов.

— Эка ты загнула, — аж рот открываю от шока и загибаю первый палец. — Во-первых, надо вырасти. Девочки вообще-то раньше замуж выходят, так что пока я соберусь, вас уже разберут. Во-вторых, кто его знает, сколько там у меня девчонок ещё будет…

А вот это я, кажется, зря сказал. Девочки нехорошо переглядываются, а потом дружно и не сговариваясь, накидываются на меня. Выпрыгнуть не успеваю, меня заваливают телами. Извиваюсь изо всех сил, стараясь уползти с дивана. Но от Зины хрен уползёшь, а Катя усиленно щекотит во всех местах.

— А-а-а! Да как вы смеете?! И-хи-хи! Я — король-регент, о-о-о-в-в-а-о-у!

Удаётся свалиться с дивана, но девчонки виснут цепко, как Обормот на любимой палке. Поэтому по полу медленно и рывками ползёт небольшая кучка орущих тел. Тётя Глафира нам не мешает. Подозреваю, ей даже нравится. Шумом её не проймёшь, а дочка-волчонок в одной весёлой куче с друзьями — елей на материнское сердце.

Поэтому мы любим к ней в гости ходить. Почти всё можно, кроме причинения стихийных бедствий. У Кати и у нас, то нельзя, другое нельзя, а на третье надо долго упрашивать.

— Ладно, ладно… хватит! О-ё-о-х-и-и-у! Я согласен! Согласен!

Подозреваю, только любопытство останавливает девчонок. На что это я согласен?

— Хорошо, хорошо, — встаю, — уговорили. Женюсь на вас.

— На ком из нас? — Подозрительно уточняет Катя.

А вот тут вы попались! Теперь меня не возьмёте скопом, интересы расходятся, ха-ха.

— Там разберёмся, время есть.

— Нет, ты сейчас скажи!

— Нет смысла, Катюш. Столько воды утечёт… я вон смотрю, Ерохин вокруг тебя трётся. Вдруг вы к тому времени окончательно… смотри у меня, — грожу пальцем. Зина вдруг хихикает.

— Чего Ерохин? — Катя неожиданно краснеет.

— Того Ерохин! — Веско выношу неопределённый приговор. Но на такие аргументы у женщин всегда есть универсальный контрдовод.

— Да ну тебя! — Катя выбрасывает женский козырной туз, который побить невозможно.

На самом деле, не верю, что даже где-то в отдалённом будущем подобное случится. У Димона шило в одном месте, он после школы сорвётся куда-нибудь. Прогноз даже не буду пытаться делать, куда. Равновероятны, как Камчатка, так и Африканское Конго. Так что в матримониальном смысле он мне не соперник. Другое дело, нужна ли мне Катя? Сама-то, может, и да. Но вот папахен еённый, это огромная проблема.

И чего я всякой ерундой голову забиваю? Себе и людям. Сейчас нам хорошо и здорово, так что неча. Так девочкам и говорю.

Сцена 3. Опять учёба

Звенит звонок с урока. Помудревшая Лилия не делает никаких попыток препятствовать готовой вырваться стихии. Пока мальчишки готовятся стартовать, королева отдаёт команду с контекстом, примитивно зашитом в имени.

— Оксана!

Вскакиваёт девочка с ближней к двери парты, открывает дверь нараспашку и тут же отпрыгивает в сторону уже за порогом. А то случались казусы… после второй команды королевы.

Две недели назад, на второй день после осенних каникул.

— Пётр Ильич, вы целы?! — Всполошённая Лилия суетится вокруг директора, помогая ему встать и старательно стряхивая с его костюма многочисленные следы.

— Однако… — кряхтит директор, ощупывая лоб, на котором красное пятно угрожающе ширится и вроде набирает высоту.

А какого хрена ты лезешь прямо под лавину? Нет, вы только поглядите на него, совсем себя неуязвимым и бессмертным считает? Какого рожна ты подходишь к дверям в сопровождении школьного звонка? Кто там останавливаться будет, у всех на уме одно — быстро в двери, перемена по каплям уходит! Лезешь под лавину — останешься под ней. Со всем нашим уважением в обнимку.

Открытая обеими створками дверь позволяет буйной толпе не застревать, но не может помешать падать, так что сразу за ними образуется привычная куча-мала.

— Быстро, парни, быстро! Ашки, не жуйте резину! — Формирую боевую линию, сзади нас обе чужие принцессы, наша Катя уходит за вражеские оборонительные позиции.

Всем так понравилась игра «спасти принцессу из плена», что мы передислоцировали её с футбольного поля в рекреацию. На улицу выходить времени мало и погода мерзкая, дождь пополам со снегом на мокрую землю.

В рекреации мы получаем преимущество. Наша цепь малочисленнее, но обойти невозможно, как на поле. Плотность рядов не позволяет прорваться в дыры, которых нет.

И начинается битва! Лилия еле успевает удрать вместе со своими коллегами. От воплей дрожат стёкла. В такие моменты к нам даже заглядывать все боятся. Уборщицы, учителя, старшеклассники, все! Весть о том, что мы даже директора ненароком затоптали, облетела всю школу.

Бои идут нешуточные. То и дело кто-то катится кубарем от ловко сделанной подножки или техничного броска. На Рогове, как обычно, повисает несколько человек, он упорно продвигается вперёд, стряхивая с себя бандерлогов. Свалившихся с него специальная зондеркоманда во главе с Зиной заталкивает в класс. Сопротивление бесполезно. В классе мы держим военнопленных.

Время выходит, надо заканчивать и желательно победой.

— Держи его! Я щас! — Это команда Ерохину, ему надо придержать бандерлога-бэшку в согнутом положении.

Сам с нескольких шагов разгоняюсь, отталкиваюсь ногой о спину захваченного бэшки и взмётываюсь в воздух в высоком прыжке. Мне удаётся перелететь через ряд пригнувших в страхе головы противников и подкатиться прямо к Кате. Последнего стража просто отшвыриваю в другого, спешащего на помощь.