Путь под лазурным небом

Глава 29 — Тайная Комната

Когда мы вошли в туалет, у меня перехватило дыхание от открывшейся нам картины. Призрак Миртл, как сломанная кукла, лежала на каменном полу, залитом мерцающей в тусклом свете люмосов серебристой кровью. Голова ее была неестественно повернута в сторону, лицо сковано непониманием вперемешку со страхом, оставляя впечатление, что она увидела нечто действительно ужасное. Тело Миртл дернулось несколько раз в конвульсиях, а затем замерло. Уже навсегда.

Дикий и умоляющий взгляд, которым одарила нас Миртл в последний миг, заставил сердце замереть. Мне было страшно и я не мог отвести взгляд от неё. Я почувствовал, как мне становится тяжело дышать. Ощущение, что что-то не так, что что-то странное и страшное происходит, переполняло меня. Мы с ребятами ещё какое-то время стояли неподвижными статуями, но постепенно леденящий душу страх перед смертью той, кто была давно мертва, уступил место ужасу перед дневником. Сила этой отвратительной вещи, из-за которой вся школа оказалась скована страхом за собственную жизнь, оказалась действительно ужасающей. Я действительно ненавидел тетрадь, или, как называла его Джинни, дневник.

Я смотрел на Миртл, но не мог понять, что же случилось с ней. Кто же смог причинить такую боль и ужас этой девушке. Теперь я был уверен, что Рон уже не был самим собой. То, что произошло в заброшенном туалете убедило меня в самых худших опасениях. Дневник не только навязывал владельцу определённые мысли, а полностью замещал личность чем-то иным. Я мог надеяться только на то, что всё это поправимо и проклятый предмет не успел ни на кого повлиять.

Набравшись смелости, я пригнулся и попытался коснуться тела Миртл, но пальцы прошли сквозь призрачное тело и окунулись в белую кровь. В отличии от тела девушки, жидкость была осязаемой, и чувство потустороннего холода растеклось по венам. Это напомнило мне о том, как я танцевал с Серой Дамой, но в этот раз холод пронзал меня где-то внутри куда сильнее.

— Рон… Он… — залепетала Джинни, готовая вот-вот разразиться настоящей истерикой.

— Нет, Джинни! — прикрикнул я, заставляя девочку прислушаться ко мне. — Рон ни в чём не виноват. Это всё дневник. Ты меня поняла?

Девочка закивала, безуспешно стараясь утереть льющиеся слёзы. Её плечи дрожали, и мне вдруг стало её жалко. Я мог понять, о чём она думает. Её страх за родного брата. Но я не мог подобрать никаких слов, которые могли бы успокоить Джинни.

— Дадли, — позвал я кузена, заставляя его оторвать взгляд от Миртл. Лёгкая дрожь, охватившая брата, ушла, стоило ему услышать мой голос. — Ты должен предупредить профессоров о том, что мы нашли.

— Хорошо, — не стал он спорить, и это радовало меня. — А вы. Ты?

— Я постараюсь найти что-нибудь. Я уверен, что здесь должен быть какой-то скрытый проход. И кажется, даже знаю как его открыть.

Дадли кивнул и, бросив последний взгляд на Миртл, убежал, желая мне удачи. Я же принялся внимательно осматривать помещение, стараясь не обращать внимание на медленно истаивающую на полу Миртл и всхлипывающую у входа Джинни. Проход нужно было найти как можно скорее, ведь если это всё связано с василиском и Слизерином, то и открываться он должен на парселтанге. Думать о том, почему я им владею, мне не хотелось, как и демонстрировать это умение посторонним. Конечно, я мог бы оставить всё как есть и сотрудники ДМП сами смогли бы найти тайный ход. Загвоздка заключалась в том, сколько времени бы это у них заняло. То, что я принимал за интуицию настойчиво шептало, что нужно торопиться. А ей я привык доверять.

В самом центре комнаты стояли умывальники, установленные на широкой колонне. Я обошёл вокруг них, внимательно осматривая каждую раковину и понял, что удача улыбнулась мне. Одно из зеркал отсутствовало, и на пустой раме я заметил уже знакомые мне штрихи, вызывающие зуд где-то на задворках разума.

— Именем первого Основателя, откройся!

Слова на шипящем языке вырвались вслух сами собой, стоило им только сложиться в осознанное предложение. Джинни вскрикнула и с ужасом уставилась на меня, словно и не заходилась в истерике ещё мгновение назад. Но сказать она ничего не успела. Комната ожила и пришла в движение, осыпая нас пылью и каменной крошкой. Я подбежал к Джинни и закрыл её собой, стиснув зубы, когда несколько крупных осколков ударили по спине.

Умывальники ушли в открывшиеся в полу полости, а колонна распалась на несколько частей, расходясь в разные стороны и открывая проход. Грохот стоял такой, что я был уверен, он разбудил добрую половину обитателей замка. Я нашёл тайный проход, но совсем не тот, которым, очевидно, ушёл Рон. Вырвавшись из хватки вцепившейся в меня Джинни, я осторожно подошёл к появившейся дыре.

— Люмос Стелла.

Одна из разновидностей светового заклинания в виде маленького светлячка улетела вниз, освещая уходящий вниз крутой скат к туннелям. До пола было около трёх метров и я мог бы при желании безопасно спуститься вниз. Кровь в жилах кипела в предвкушении, несмотря на то, что я понимал всю опасность этой авантюры.

— Я уверен, что Рон где-то там, — сказал я ошеломлённой Джинни. — Будь здесь и подожди Дадли с подмогой.

Джинни хотела возразить, но я не стал слушать и в тот же момент сиганул в проход, скатываясь вниз по скользким стенкам. В нос тут же ударил затхлый воздух и аромат застоявшейся воды.

Я понимал, что должен был дождаться профессоров и сотрудников ДМП, но… Меня непреодолимо тянуло вниз, в глубину неизвестных туннелей. Я мог сопротивляться наваждению, но совсем не хотел этого делать. Дневник звал меня к себе, как и что-то ещё. Странное и чужеродное, но в то же время родное. Оно скрывалось внутри меня и шептало о том, что я должен идти.

Передо мной открылся целый лабиринт коридоров, которые вели в разные стороны. Какие-то проходы были разрушены, какие-то вели к тупику. Кроме одного. Я вздохнул, ощущая себя подобно герою приключенческой книги, но в глубине души понимал, что рисковал своей жизнью. Это превращалось в дурную привычку. Я двинулся вперед, осторожно осматривая каждый угол, но никаких признаков присутствия кого-либо я не замечал.

Зимний холод пробирал до костей и я понял, почему Рон уходил из комнаты в тёплой мантии. Идеально круглый туннель вёл вперёд под небольшим уклоном вниз. Стенки, особенно под ногами, были покрыты чем-то скользким, из-за чего приходилось идти с предельной осторожностью. В ином случае я рисковал не дойти до конца, а доехать на спине.

Здесь было жутко. Безжизненно. Под ногами до и дело что-то изредка хрустело. Только через пару минут я понял, что это ломались старые кости мелких животный, которых становилось всё больше. Сердце стучало как бешеное, готовое в любой момент вырваться из груди, пока я осторожно пробирался по скользким камням и пролезал через тесные проходы. Вокруг царила кромешная темнота, разгоняемая одним-единственным огоньком на кончике палочки.

Плавные переходы вывели меня к очередной развилке. Первый проход был свободен и уходил ещё ниже, хотя мне казалось, что я и так уже был под дном озера. Второй проход, по прикидкам, вёл прямо, но был загорожен чем большим и длинным. Я подумал, что смог бы пролезть в него, если постараться и подошёл ближе. Я сглотнул, когда понял, что именно загораживало туннель. Сброшенная чешуя, тянущаяся из незамеченного мной прохода, потому что полностью перекрывала его. Сброшенная чешуя огромного, Мордред его побери, василиска.

Ноги готовы были подкоситься, но я постарался успокоиться. Проснувшийся перед Ужасом Слизерина страх помог отрезвить разум. Но пути назад уже не было. Мне оставалось только сосредоточиться на той тонкой ниточке, что всё ещё связывала мой разум с проклятым дневником.

Спускавшийся ещё ниже туннель был куда более крутым, чем я ожидал и мне пришлось катиться вниз, ударяясь спиной о каждую неровность до самого конца. Я поднялся, поморщившись от полученных ушибов и скинул с себя мантию. Ткань пропиталась слизью и стала мокрой и тяжёлой.

Я перевёл дух и взглянул на замурованную арку, увитую телами змей. Их каменные глаза смотрели на меня в ожидании приказа, словно готовые подчиниться.

— Откройся, — сказал я и нахмурился, услышав человеческую речь.

Говорить на парселтанге по желанию оказалось куда сложнее, чем читать. Я подавил вспыхнувший страх и пришедшее за ним раздражение и постарался очистить разум. С самого поступления в Хогвартс мы с Дадли прекратили заниматься самодеятельностью, но именно на опыт в медитациях я сейчас рассчитывал. Все тревоги медленно уходили, когда я закрыл глаза и начал сосредотачиваться на своем дыхании. Я почувствовал, как мой разум затихает, а чувствительность к магии возрастает. Нередко я пользовался этим при изучении новых заклинаний и в трансфигурации, где был важен контроль. Я вспомнил письмо Кассиопеи. Я ощутил, как магия пронизывает меня, когда в голове зазвучали слова волшебного языка.

— Открой-с-ся, — шипение, сорвавшееся с моих губ пугало и завораживало одновременно, обжигая горло огнём.

Каменные змеи пришли в движение, раскрыв пасти и стена дрогнула, расходясь в стороны и приглашая войти. И я сделал шаг.

Перед глазами предстала картина, которая заставила меня выдохнуть в изумлении. Монументальный подземный зал Тайной комнаты был в несколько раз больше Большого Зала. Высокие сводчатые потолки, украшенные каменными резьбами, поднимались на несколько десятков метров вверх и создавали впечатление бесконечности, скрываясь во тьме. И ведь находилась Тайная Комната куда как ниже, чем самый глубокий уровень подземелий Хогвартса.

Множество статуй, скульптур и резных барельефов, окутанных тайной историей, привлекали взгляд, и заставляли забыть обо всем на свете. По обе стороны от растянувшейся вперёд площадки на стены были высечены каменные лики, изо рта которых бурным водопадом исторгалась вода, и редкие ледяные капли достигали моего лица, вызывая мурашки по всему телу.

Невозможно было устоять перед мощью и величием этого зала, который словно заставлял человека чувствовать свою незначительность и беззащитность перед древностью. Воздух здесь был прохладным и освежающим, а запах мокрого камня и воды окутывал все вокруг, создавая впечатление, что я нахожусь в совершенно ином мире.

Посреди зала стоял огромный фонтан, из которого били потоки воды, поднимаясь ввысь и затем падая на землю, создавая мелодичный шум. Но главное украшение этого зала было лицо, которое находилось в конце площадки. Оно было, как и прочие, вытесано из камня и казалось смотрело на меня, словно внушая: «Здесь я — хозяин, здесь ты — гость». Сомнений в том, что это было лицо самого Основателя, не было.

Свившийся у фонтана кольцами громадный змей, не меньше пятнадцати метров в длину, утробно зашипел при виде постороннего. Призрачная фигура, стоящая над телом рыжего мальчика, повернулась ко мне и сверкнула алыми глазами. Сердце замерло, чтобы через секунду забиться как бешеное.

— Кажется, к нам пожаловал незваный гость, — приятный голос разошёлся эхом по залу, и мне казалось, что он заглушал даже дюжину водопадов вокруг.