Хайноре. Книга 1

Одной такой ночью Нора снова шла за ней след в след, та свернула мимо казармы и пошла на свет, что сочился из окон столовой — там по смеху и ору собрались солдаты играть в кости и пить. Внутрь Хайноре не пошла, встала у окна, и стала смотреть за Маисой одним глазком, пока дверь столовой с грохотом не открылась, и оттуда не вышли в обнимку двое солдат. Нора тут же за угол заскочила, чуть сердечко не выплюнула, смотрит, а это Варой и Шмыга, залитые по маковку, едва ноги переставляют, орут что-то, поют, лбами бьются, чуть ли не целуются. Нора посмеялась в кулачок — ну больно они смешные были. Завела их кривая дорога куда-то за угол, эх, не видать теперь… Хайноре зырк в окно — Маиса сидит на коленях у своего паренька, дует с ним из одной кружки, смеется, авось никуда не денется же? Уж больно Норе интересно стало, куда тех двоих дальше понесло, вдруг что еще увидит… и пошла. Тихонько, перебежками, от тени к тени, юрк за угол, а потом забралась в какой-то колючий куст, и притаилась. Парочка встала посреди дороги, сзаду Нора в кусте, по бокам стены, спереду тупик.

— Я тебя знаешь, как люблю, а?.. — булькал Шмыга. — Ты мне вот такой брат!.. Ты мне прям… Варой, куда ты, туда и я…

— Знаю, Шмыга, знаю.

— Ты вот… я вот тебе верю, брат… я вот тебе, как себе, верю… куда ты, туда и я…

— Не сегодня, Шмыга. Сегодня мы с тобою по разным дорогам пойдем.

— А?.. Ты о чем это… не… не понимаю… мы ж…

— А понимать и не надо, друг.

— Ась?.. — пьяница мотнул головой, пытаясь ее поднять, а Варой держал его за плечо, чтоб тот вперед не падал. — Чего?..

В свободной руке одноглазого что-то блеснуло, Шмыга посмотрел вниз, глазами похлопал, а потом засмеялся.

— Вот так ты с другом… Думаешь… думаешь, капитан тебе поверит, дааа… Выставишь меня говном, да? А вот я счас пойду к нему, я сейчас… и про эту столичную суку… все узнает… счас как пойду…

— Не пойдешь.

Вдруг одноглазый резко прижался к Шмыге, тот вздрогнул, захрипел, вытаращил глаза, и был таков.

— Не пойдешь.

Варой отпрянул, тело осело наземь, как мешок с костями, и у Норы знакомо скрутило живот. Одноглазый стоял, тяжело дыша и глядя вниз, вытер нож о рубаху Шмыги, потом с натугой забросил тело себе на спину и потащил куда-то тенями.

Хайноре, дочь лесника, просидела в кустах до рассвета.