Хайноре. Книга 1

Глава 10. Соколиный плащ

— … И вот Душка опять на тебя жалуется, дурная ты девка! Я, что, плохо разъяснялся? Кого тебе велено слушаться?!

— Вас… и Душку… и сира Грихара…

— Вот именно! Может, мне передать все капитану? Или отправить тебя на конюшни, да хорошенько розгами отходить?

— Не надо, господин, пожалуйста, я все-все поняла…

— Последний раз, видит Отец, последний раз!

Комендант потряс костлявым пальцем аккурат у Норы перед лицом, и ушел. Дворовые девки тихо прыснули в кулаки, кухарка Душка глядела на Нору, потрясая скалкой и ухмылялась. Ну вот. Высмеял старый пень на всю кухню, опозорил, скотина…

— Работать пошли, — пророкотала Душка. — А ты иди котлы мой. Заждалися тебя.

Нора кивнула и побежала, только б больше не слышать их гогот.

Сегодня она снова опоздала, потому что шаталась за Маисой, даже разок помогла ей, но в таком пустяке, что та даже спасибо не сказала. Нора так не привыкла, у ней в деревне друзей было — от краю до краю, со всеми дружила, а тут… шпыняют, как собачонку… Но ничего, скоро она отсюда сбежит, хохоча и приплясывая, думала Нора, драя котлы, а вы тут останетесь, скоты и дуры, я за принца замуж выйду, королевой стану, а вы…

— Живее давай! — подгоняла Душка.

Кухарка была высоченной крепкой бабой, махала поварешкой, как дубиной, о ней всякие байки травили, говорили даже, что она родом с севера Королевства, и многие годы назад билась с северянами наравне с мужиками, когда способных держать оборону почти не осталось. И что капитана давненько знает, и что шпионит на него. И даже постель ему греет, но о таком обычно говорили шутя и в полголоса — а то вдруг она сзаду со скалкой стоит?

Норе очень иногда огрызнуться хотелось, но страх был сильнее. Здесь ей все враги, ну, может, окромя сира Грихара, а в окружении врагов всегда страшно. Ночами она плакала, горевала по рыжему своему, скучала жутко, все представляла, вот сейчас он ляжет рядом, как обычно, грудь к спине, и Нора спокойно уснет, не боясь ни лесного зверя, ни разбойника. А иногда ей чудилось, что рыжий шепчет на ухо какие-нибудь слова жаркие, пылкие, порочные, трогает везде, целует. Тогда ей совсем не спалось, она жалась стыдливо в стену, и сама себя руками утешала.

Прошла без дня седмица, леди Алесса уезжать не торопилась, и Нора тому очень радовалась. Она, конечно, пыталась выведать, когда же госпожа в путь двинется — сколько, мол, на побег осталось, — но никто о том ничего не говорил, а подслушивать у покоев самой леди не получалось. Там постоянно гвардейцы караулили, и не из Вирхи даже, а соколиные плащи, причем самые элитные, королевские. Уж больно, видно, король любил свою ночную королеву, хотя Нора так и не смогла понять, зачем королю две королевы…

И все ж седмица — это долго. Поторопиться надо, придумать что-то, только бы леди Алесса не вздумала резко сорваться, да поехать, только бы подождала еще. Хотя чего она ждет, и почему так часто спускается в темницу, Нора тоже разузнать не смогла. Мало кто о ней дельного говорил — мужики титьки обсуждали, бабы наряды и цацки. Тоже за глаза, конечно, как с Душкой.

Маиса и госпоже часто носила еду, Нора видела, когда следом ходила. И почему она? Потому что самая главная среди дворовых девок? Или потому что лишних вопросов не задает? Молчаливая и расторопная, да Душку слушается, как Отца Всесоздателя. Наверное, потому. Как же к ней подступиться…

Однажды Душка отозвала Нору от котлов и поручила пару дней пораздавать в солдатской столовой, местная девка слегла с желтой горячкой, надо было ее заменить, а чумазые котлы, друзья твои, мол, никуда не денутся, дождутся. Хайноре может и хотела взбрыкнуть, но вспомнила, что в те дни ей с Маисой работать, и запросто согласилась, хотя кухарка ее, само собой, и вовсе не спрашивала. Нора очень старалась, бегала, столы перед обедом натирала, делала все, что Маиса ей велела, каждое слово ловила. Носилась с кувшинами, с едой, боялась уронить что-то, но еще больше боялась не успеть.

— Не суетись, всем мешаешь! — только и говорила рыжая потаскуха.

Маискины товарки посмеивались над Норой, шептались о чем-то. А ее злость брала, сильная злость, она терпела, терпела, а потом сорвалась и пошла на кухню за Маисой, встала к ней прямо вплотную, чуть ли не лоб в лоб, как северянин делал, когда разговор серьезный заводил. Рыжая рыбина аж назад выгнулась.

— Ты зачем так со мной?! Что я тебе дурного сделала?!

— Не место тебе здесь, с честными людьми работать! В темницу тебя нужно, к твоему полюбовнику, и чтоб казнили с ним же! — так взвилась Маиса, аж губы противно задрожали. — Все здесь знают, какие вы дела творили, Мельнский Палач и его женка, тьфу! Ко мне не суйся, поняла, поняла? Я тебя не боюсь!

Круто развернулась и ушла, да так резко, что чуть чепец в котел с похлебкой не улетел. Весь обед Нора потом хмурая ходила, ворчала проклятья себе под нос — чтоб вас Костяной уволок, чтоб смех поперек глотки комом встал, чтоб, да чтоб… А девки все хихикали, Маиса вместе с ними, гордая, что Нору, мол, на место поставила, не забалует здесь, преступница, будет ей каторга, похуже, чем в темнице. А под конец обеденного часа Хайноре так устала, что зазевалась и не заметила подножки — с криком повалилась на дощатый пол, вместе с подносом и грязными тарелками. Девки захохотали еще пуще, а Маиса прошла мимо, бросив вниз победный взгляд. Нора рыкнула, потом разревелась вдруг, аж самой стыдно стало.

— Так и будешь валяться и ныть? — услышала она знакомый голос над собой, а потом почувствовала, как кто-то уперся ей сапогом в спину. — Я-то думал, ты крыса с характером.

Нора подняла голову, огрызнуться хотела, но слова комом встали в горле. Варой сидел за столом, лениво жуя яблоко, и поглядывал на нее единственным глазом, столь же безразличным, как и пустая глазница.

— Покажи им, кого здесь нужно бояться.

Он надавил сапогом посильнее, а потом убрал ногу, и Хайноре тут же вскочила с грязного пола. Варой пугал ее этим своим мертвецким взглядом, он наводил жуть на всех местных девиц и даже некоторых мужиков, сам Скриф старался обходит его стороной, а от Шмыги вообще даже рожек да ножек не осталось. Вароя надо бояться — все знали. И сира Грихара, и Душку, и леди Алессу, и пленника в темнице. И все эти звери разные — у кого-то страшная морда, кто-то с длинными когтями и острыми зубами, кто-то маленький, а кто-то большой. Всех их знали в лицо, по запаху, по когтистым следам. Но кто же самый страшный зверь в этом лесу?

Нора выпрямила спину и усмехнулась.

— Маиса! Стой!

Рыжая резко обернулась, чуть не выронив корзинку с едой для пленника, а потом выдохнула.

— Чего тебе опять?

Отдышавшись, Нора развела руками.

— Там Душка! Зовет! — Она делала большие глаза и говорила очень быстро, будто случилось что-то важное. — Зовет тебя, кричит! Немедленно, говорит, зовите Маиску, я и позвала.

Рыжая спешно посеменила обратно в кухню.

— Что случилось?

— Не знаю, откуда мне знать.

Она вошла внутрь, Хайноре за ней, оглядываясь по сторонам.

— Неужели я… она кричала?.. — взволнованно бормотала Маиса. — Ох-ох-ох, что же я не так сделала?.. Надо идти… Где она? А где Душка-то?

— Да вот же она!

Рыжая дылда обернулась и схватила в висок любимой Душкиной поварешкой, да так, что тут же упала наземь. Нора опустилась рядом, подержала дрожащую руку над ее ртом и облегченно вздохнула. Жива. Получилось! Сердце зашлось бешеным скачем, Хайноре еще разок огляделась. Так, так, главное ничего не забыть…

Она встала, подобрала корзинку, сунула обратно вывалившийся хлеб, снова огляделась, собираясь уходить, но охнула, спохватилась — чепец же забыла! Осторожно стянула с головы Маисы чепец, надела, спрятала под него волосы, накинула на плечи ее собачью шаль. Потом снова спохватилась, села подле рыжей стервы и давай заталкивать ее под стол, прятать, на случай если Душка вернется раньше. Спрятала подальше и только тогда вышла с кухни.

Тихо-тихо, говорила она себе, не бойся, Норочка, девочка моя, все хорошо у тебя получится, как надо все… Она торопливо пересекала двор, стараясь идти как Маиса, мелкими шагами, быстро, кутаясь в колючую шаль. Рыжая змея была выше на полголовы, и Нора очень боялась, что стражники это заметят и не пропустят, но, когда она подошла к ним и показала корзинку, гвардейцы только махнули рукой, открыли ей дверь и продолжили болтать о своем. Ох, получилось, правда получилось! Хайноре весело подпрыгнула и побежала вниз.

— А Маиса где?

Нора встала столбом, забыв дышать. Внизу, оказалось, тоже стража была… Двое парней сидели за столом и играли в кости, в одном из них она узнала полюбовника рыжей. Тот привстал со стула, подозрительно глядя на пришелицу. Парню с виду не дашь больше двадцати годов, но он был высок и крепок. И не слишком умен, это Нора уже давно заметила…

— Ее Душка позвала, — Нора улыбнулась. — Там важное что-то. Я за нее пошла.

— А… На тебе ее чепец.

— Холодно. Маиса одолжила. Я свой потеряла.

— Ладно, — парень недовольно плюхнулся обратно на стул. — Проходи.

Хайноре кивнула и пошла дальше. Мелкими шажками, быстро-быстро. Сердечко, не стучи так громко, не выдавай меня…

— Я знаю, чего ты хочешь.

Нора вжалась в стену.

— Вы все этого хотите — власти, пойла, войны и женщин. Но такова уж мужская природа.

Нора медленно пошла на звук голоса, не отрываясь от стены.

— И ты такой же, твое высочество. Более того, ты яркий образец этого стремления — завоевать, убить, покрыть.

Лапки мягкие, как у кошки, дыхание тихое, как у лисы, тень маленькая, как у мышки…

— Не отрицай.

Голос смеялся и становился ближе, Нора слышала мерный стук каблуков. Она спустилась вниз, схоронилась за углом, и все не решалась заглянуть.

— Бриган означает «лис», верно? Кто назвал тебя Лисом? Мать? Какое странное имя для такого медведя, как ты.

Снова стук каблуков. Нора прерывисто вздохнула и, решившись, осторожно выглянула за угол. Леди Алесса вышагивала туда-сюда, точно любопытная кошка, багровый блестящий бархат платья делал ее похожей на змею в манжетах и украшениях.

Северянин! Бледный какой… побитый… сидит в клетке, на цепи, как ярмарочный зверь, только вместо красных бантиков, разводы крови на одежде и синяки на теле, но уставшие глаза смотрят с яростью и злобой. Он следил за каждым шагом госпожи и упрямо молчал.

— Ты ведь понимаешь, — леди прижалась к решетке, обхватив прутья тонкими пальцами, — выбор до крайности прост. Либо ты получаешь власть на наших условиях, либо ничего. Пустоту. Смерть. Ты умрешь, как преступник, и не сядешь за Длинный стол с Богом Воителем, твоя душа останется на чужой земле неприкаянной безымянной тенью.

— Хватит трепаться, я что тебе жрец или баба, чтоб слушать эту чушь? Мне терять нечего.

Госпожа усмехнулась и погрозила ему пальцем.

— Но есть шанс все вернуть. Ну… или почти все.

Северянин сплюнул себе под ноги. Нора улыбнулась. Упрямый. Ее волк. Никому не сдастся! Скоро мы уйдем отсюда, скоро мы станем свободными, скоро…

Леди Алесса отвернулась от решетки, сделала пару шагов к стене, а потом вдруг обернулась, словно бы что-то забыла.