Хайноре. Книга 1

Глава 6. Бастард

— Значит, вы просто гуляли по лесу, вам стало дурно, а сир Галлир, ваш небесный хранитель, оказался рядом и проводил до поместья.

— Так и было, — Лира кивнула, глядя в свою тарелку, полную нежнейшего мяса, запечённого в листьях панхи, и томлёных в беличьем жиру овощей. — Сир Галлир видел, как я уходила в лес. Меня долго не было, и он решил меня найти. Слава Отцу.

Ей не хотелось поднимать взгляд и смотреть в лица мужчин, которые сидели с ней за обеденным столом. Валирейн боялась, что не сможет лгать, уж больно они оба походили на судью и палача.

— Благородный сир Галлир, — произнёс лорд Дормонд с набитым ртом. — Орден ему за честь и отвагу.

— Ну, — хмыкнул Варой из Шэлка, — по крайней мере, один благородный мужчина в этом поместье есть.

Звякнули приборы.

— На что ты намекаешь, пёс одноглазый?!

— Не намекаю, милорд, а каюсь, что сам не уследил за вашей невестой. Прошу прощения, миледи. Мне не следовало вас оставлять.

Лира улыбнулась и кивнула — ничего, мол, ничего страшного.

— Хорошенько же ты переобулся… — осклабился лорд Холмов, снова приступая к еде.

Тишина. Кусок не идёт в рот, хоть и пахнет еда отменно. Хочется уйти к себе и поспать. Хочется уснуть и не просыпаться…

— Как вам на севере Королевства, миледи? — вдруг спросил Варой.

От неожиданности Лира вздрогнула и подняла взгляд. Дормонд смотрел на неё отечными красными глазами и медленно жевал. Выглядело это жутко. Как будто стоит ей только снова опустить глаза в тарелку, как лорд обернётся страшным медведем с кровавой пастью, а сир Варой — змеем с огромным глазом и стрекочущим хвостом.

— Здесь… довольно мило…

Хозяин Холмов хрипло хохотнул.

— Надеюсь, что это не я вам кажусь довольно милым.

Отчего-то Лира разозлилась, и злость эта придала ей смелости вскинуть голову.

— Нет, вы совершенно не кажетесь мне милым.

Медведь мрачно усмехнулся, не сводя с неё пристального взгляда. Он, видно, очень не любил, когда ему дерзят.

— Да уж, — кивнул сир Варой, — это точно.

Лира намеренно отвернулась от лорда, она хотела дать понять, что обижена и не позволит так с собой обращаться. Она в конце концов дочь лорда Советника и её учили достоинству. Пусть делает, что ему вздумается, пусть бесчестит себя и своих девиц, но не смеет насмехаться над Валирейн Оронца. Альма говорила быть послушной и смирной, но у Лиры просто не осталось никаких сил притворяться… Поэтому она с улыбкой повернулась к сиру Варою — он единственный здесь, кто обращался с ней как подобает обращаться с леди, пусть даже жёстко говорил с нею в саду и по словам Альмы вообще был демоном.

— А как дела в столице? — спросила она с живым интересом. — Вы же были там, верно?

— Да, моя госпожа. Меня срочно вызвали к его величеству. К сожалению, не могу говорить об этом деле открыто, надеюсь вы меня поймёте.

Лира важно кивнула. По поручению короля, говоришь… Может, Гаракаса так и титулуют его слуги… Он врет, конечно, врет. Зачем королю вызывать к себе начальника стражи лорда Холмов? Разве этот самый начальник не должен служить напрямую своему господину? Почему Дормонд так недолюбливает своего слугу? Может… может медведь тоже чует в нем зло? Может он не такой уж и дикарь, каким хочет казаться? Лира бросила на лорда беглый взгляд. Нет. В последнее верилось с трудом.

— В столице все прекрасно. Повесили ещё парочку повстанцев.

— А предводители? Говорят, их много… неужели они такие неуловимые?

Сир Варой посмотрел на Лиру и отрицательно махнул вилкой.

— Что вы. Мы давно знаем, кто у них предводители.

— Но… почему гвардейцы их не схватят?

— Какая любознательность, — усмехнулся лорд.

— Ну зачем же? Так проще их контролировать. Наблюдать. Видите ли, у любой здоровой власти есть оппоненты. Уничтожишь этих, появятся другие. Лучше держать этот процесс в узде.

— Прошу прощения… — Лира нахмурилась. — Но… не слишком ли вы хорошо осведомлены для начальника стражи здешнего поместья? [СС1]

Сир Варой засмеялся, но не ответил.

— Что на севере? — хмуро спросил лорд.

— Север проигрывает. Наши войска уже на островах. Кстати, конунг мёртв.

Лира чуть не оглохла от звона упавшей посуды. Лорд Дормонд закашлялся, подавившись вином, и смотрел на одноглазого с яростью и удивлением. Его лицо покраснело и руки застыли, сжатые в кулаки.

— Умер, как настоящий воин, в бою, — спокойно добавил сир, не отрываясь от еды. — Кажется, его насадили на собственный меч.

После этих слов, Дормонд вскочил со стула и с грохотом захлопнул за собой дверь обеденной залы. Лира замерла, словно бы барон снова превратил её в статую, но он продолжал есть, не теряя аппетит, и смотреть в тарелку. И тут её осенило… Эта нелюбовь лорда к Королевству, эта сцена у Красной Пасти, его северные корни, эта злоба на начальника собственной стражи, который, казалось бы, призван защищать и подчиняться, а на деле ведет себя как хозяин, эта его, лорда, неопрятность и пренебрежение манерами, которые прививаются дворянам Королевства с малых лет…

— Боги… так он… он настоящий северянин?.. С островов?

Мужчина усмехнулся, оторвался, наконец, от еды, потом вытер салфеткой рот и поднял на леди единственный глаз.

— Долго же до вас доходило. Признаться, я думал Алесса ввела вас в курс дела с самого начала, и вы просто отыгрываете роль глупышки, — он пожал плечами. — Странно. Вы же сестры. Семья. Но, впрочем, не моё дело. Да, наш достопочтенный герцог — плененный северянин. Теперь вы все знаете. Не наделайте глупостей.

Каков мерзавец!

Лира выскочила из обеденной вслед за лордом. Ей невыносимо было находиться с этим демоном за одним столом! Она шла быстро, почти бежала по коридору.

Боги… вот почему лорд Дормонд так хорошо знал историю этого края, вот почему так сочувствовал Северу, вот почему так зло говорил об одноглазом, потому что тот его сторож, а сам он… северянин. Пленный. Но почему король не казнил его, как поступал со всеми безбожниками? Почему ему прочат титул наместника будущих северных провинций? Почему она никогда не слышала о некоем Дормонде при дворе? Неужели… Но… О боги! Старые и новые, живые и мёртвые, тёмные и светлые! Всемилостивые боги!

Увидев в окне, как лорд Дормонд быстрым шагом вышел из поместья и пошёл в сад, Лира ускорилась и выбежала за ним.

— Вы! — запыхавшись, крикнула она, нагоняя жениха. — Вы… вы — Бриган Рунлейвсон! Бастард конунга! О вас… о вас говорил весь двор десять лет тому назад. Я слышала от сестры и отца, люди до сих пор о вас шепчутся… Вас… вас не казнили…

— Ещё бы! — рыкнул лорд, обозленным медведем мечась по барбарисовой аллее. — Глупо казнить любимчика конунга. Его ведь можно посадить на трон Корхайма, как тряпичную куклу, чтобы люди Севера поменьше роптали. Разве не хитро, а?

— О, боги…

— Богов нет, — отрезал Дормонд, выхватывая бурдюк из-за пояса и жадно прижимаясь к нему губами.

Лира медленно осела на скамью, на которой ещё утром истекала слезами из-за предательства жениха. Сейчас же ей было его жаль…

При дворе, наверное, только статуи не знали историю пленного принца-бастарда северного конунга. Конечно, не в подробностях, но слухи! слухами полнится каждый альков, слухи ходят по коридорам вслед за придворными, слухи витают в воздухе, и все ими дышат, хотят того или нет. А уж слухи о Севере… говорили, что у конунга было «девять наследников и один сын», девять законных детей и один бастард, любимый ребенок от жрица какого-то северного бога. Бастард рос с матерью при храме, но учил его отец и отец же сделал из него своего приемника, должного обойти в гонке за трон всех остальных детей. Но наследников не устроило решение отца, и ещё при жизни конунга они стали делить власть — так на островах началась бойня, в которой брат шёл на брата, старшие убивали друг друга, а младших душили в люльках. И так страшно и жестоко они воевали, что сам конунг не смог примирить их меж собою, ему оставалось только день ото дня хоронить своих детей. Глупо было не воспользоваться слабостью неукротимого врага, потому Королевство набросилось на острова с удвоенной силой, а кто-то даже говорил, что Корона сама хитростью стравила меж собою северян, чтобы ослабить пред натиском материка. Как шептались дворцовые сплетники, это на какое-то время даже заставило сыновей объединиться с отцом и дать бой Короне, пока один из братьев не предал семью и не сдал бастарда Фалавену. Так Бриган Рунлейвсон оказался в плену. Лира была мала, когда слышала все эти кулуарные сплетни от слуг и в разговорах отца с сестрой, так мала, что история о бастарде конунга казалась ей сказкой. И вот теперь этот сказочный северный принц должен стать ее супругом…

— Мне… мне очень жаль…

— Придержи жалость для себя, милая леди. Это тебя насильно выдают замуж за северянскую богомерзь, — лорд снова пригубил.

Забавно… они и впрямь с ним теперь в одной клетке…

— Как… как так вышло… как вы согласились?..

— На что? На плен? Ха… Дураком был. Молодым. Подыхать не хотел. Думал, сбегу, найду лазейку, схитрю, не зря же Лисом звали. А они, твари, и того мне сунут и этого. И титул, и яств, и девок, только отрекись от своих богов, надень знамя Отца, в сказке жить будешь, на трон северный сядешь. Умеют они. Сестра твоя особенно.

— О да! — Лира невесело хохотнула. — Это точно.

— Что, к тебе она тоже ключик нашла?

— Она и мертвого уговорит встать.

Не знает он только, что не одна Корона на него виды имеет. И что боги есть, и боги хотят его заполучить. Почему Папа Ромох выбрал северянина, человека другой веры да ещё и ценного пленника Короны? Может, это и делает его особенным и избранным? Знает ли Альма? Впрочем, даже если и знает, ей, верно, нет дела до дрязг между земными властителями, ее ведут Боги.

— Теперь уже все не важно, — тихо заговорил северный принц, — отец помер. Братья не выстоят. Если там ещё кто-то из них остался… Хорошо бы этот ублюдок Ярок ещё живой был. Мне с ним поквитаться надо.

— Ярок?

— Да. Сопляк, что сдал меня Короне. Как давно все это было, а…

— А… а меня… меня вы…

— Что? В постели придушу? — Лорд засмеялся, опуская большую руку ей на плечо, как тогда, у Красной Пасти. — Нет, к чему это все. Я годы раздумывал, как упокою всех на этой чертовой земле, но я был молодым балбесом и не понимал, что в смерти невиновных проку нет, впрочем, как и в этой борьбе… уже нет. Ты станешь моей женой. А я наместником короля на островах. По-честному, так и я уже давно не северянин. Вытравили. Сколько можно, в самом деле, хранить эту жажду мести? Десять лет прошло. Пора заканчивать.

— Но… я же вижу, как вам горько… неужели вы…

— И что, что горько? — Бриган Рунлейвсон остро посмотрел на неё. — Север вот-вот падёт. Не будет больше свободного Севера. Корона получит острова, северяне, что признают новую власть, будут жить в мире и достатке. Кончилась битва, проиграна. Может оно и к лучшему. Поэтому, о том, что узнала сейчас, забудь. Я лорд Дормонд и твой жених. Остальное — прах и пепел.

Прах и пепел, мысленно повторила Валирейн, глядя на круглый шрам на своей ладони. Прах и пепел… * * *