Белый якорь

Наглядный вред от алкоголя

Как связанный лев, беспомощно лежал Скворцов и мысли путались в его голове…

– Если какое-нибудь внешнее обстоятельство не выведет меня из этой берлоги, то я вряд ли выберусь отсюда сам!..

И Скворцов, конечно, был прав. Ибо, во-первых, он решительно не знал, в каком этаже он находится – его несли закрытого с головой куда-то и вверх и вниз…

Во-вторых, он не знал ходов этого таинственного здания.

В третьих, – инстинкт ему повелевал быть настороже и не доверять особенно авторитету своих выкладок, ибо таковые… на кузове… уж доказали свою несостоятельность…

Но что вы сделаете с пьяным человеком?

Который от поглощенного алкоголя раскисает, впадает в жалостливый тон и желает помочь там, где его помощь может послужить ему же во вред.

Хозяин чайной в пьяной фанаберии, с какой-то педантичностью, почти через каждые пять минут подымал окошечко и заглядывал в комнату.

Всякий раз встречаясь с жалостливым взглядом Скворцова.

– За что вы так наказаны? – спросил он наконец в приливе пьяной болтливости…

– Вот оно – внешнее обстоятельство, – подумал Скворцов.

– По-русску не разумлю, пане…

– Пан поляк?

– Так, пане…

И Скворцов быстро затараторил по-польски.

Смысл этой речи был следующий:

– Я дал сведения, которые требовал пан Юлий, но он меня заподозрил в измене, а я бедный человек. Я не могу изменить родине…

– О, пан наш очень строгий. Я вам дам сейчас немного выпить. Вы согреетесь, отдохнете, а потом я вас опять свяжу. И пан Юлий ничего не узнает.

С этими словами хозяин выставил руку в окошечко, потянул за шнур, – деревянная перегородка со скрипом открылась.

И он вошел в комнату.

Через пять минут Скворцов сидел в кресле, наливая в рюмку какую-то прозрачную жидкость и, делая вид, что пьет ее, выливал незаметно в плевательницу.

Когда вновь вошел к нему хозяин. Скворцов незаметно для него щелкнул затвором своих часов и добродушная, пьяная морда хозяина запечатлелась на фотографии.

– А далеко пан Юлий? – опасливо спросил Скворцов по-польски.

– Нет. Но он вернется утром…

– Он у своей милой?

– Не разумлю, пане…

Хозяин похлопал по плечу Скворцова и сказал:

– Не надо бояться. Пан пошумит, покричит и успокоится.

С этими словами он ушел с тем, чтобы через час или полтора вернуться и опять связать Скворцова.

Но хозяин чайной был уже не таким простачком, каким он показался вам сразу, ибо на всякий случай в том вине, которым он столь добродушно угощал Скворцова, была положена довольно сильная доза снотворного.

Но кто же не знает, что, получивши однажды жестокий урок, с расчетом на внешнее обстоятельство, второй раз не станет верить – ни добродушию, ни благожелательности людей в столь подозрительной обстановке…

Вот почему, если Скворцов мог показаться неопытным в спокойной позе на задке автомобиля, то он достаточно был искушен, чтобы избежать опасного угощения.

Как только захлопнулась дверь за хозяином, Скворцов тотчас же вскочил с места, отрезал шнур, с помощью которого дверца эта открывалась, приставил кресло спинкой к окошку и стал внимательно обозревать обстановку.

Первое, что бросилось в глаза Скворцову – это был таинственный ящик, на который Скворцов осторожно сел.

Не получив результата от этого опыта, Скворцов постарался сдвинуть его с места.

Ящик легко подался.

Скворцов поднял его и установил, что под ящиком стоит еще один ящик.

Он поднял и его. Обнажился плинтус. И тут все стало ясно…

У плинтуса был телефонный штепсель, но самого телефона не было…

Он стал шарить по стене, наткнулся на выпуклость, надавил на нее и дощечка легко поднялась вверх.

В нише был телефонный аппарат.

Скворцов взялся за трубку, но станция безмолвствовала.

Необходимо было найти еще какой-то провод, который заставил бы реагировать станцию.

Скворцов стал исследовать провода и обнаружил вскоре, что штепсель вставлен в гнездо одной вилкой.

Он включил штепсель полностью.

Загорелась синяя лампа.

Скворцов взял трубку и какой-то женский голос сейчас же ответил.

– 33 первая 3…

– Алло, – сказал Скворцов.

– Лампочка?

– Цвет? – спросил уже тревожно женский голос.

– Горит синяя лампа, – ответил Скворцов.

Раздался женский смех и уверенный голос ответил:

– Это путаница…

Контакт был прерван.

Скворцов с досадой подумал:

– Да тут сложная конспирация. Без шифра, пожалуй, влопаешься.

Он тотчас же записал слова женщины, говорившей с ним по телефону и уже собрался было продолжать свои эксперименты, как до него донесся пронзительный свист.

– Вот она, – подумал Скворцов, – моя «машина». Никаких изобретений, никакого усовершенствования – два пальца под язык, сильный напор глотки. И сигнал готов.

Ему представилась фигура мятущегося Жукова, потерявшего терпение и, наконец, решившего дать о себе знать таким «конспиративным путем».

VII