Верните мое тело!

Как-то, бесцельно прогуливаясь по парку, Ника подошла к прохлаждающейся в тени стен компании бомжей и поинтересовалась, где Вольф, немец.

— В село уехал, с Захаром. Будут коровам хвосты крутить, — сообщил нездорового вида, оплывший мужик. — Человека можно вывезти из деревни, но вывезти деревню из человека нельзя, — философски закончил он беседу, подкуривая один бычок пожирнее, внимательно выбрав его из коллекции окурков, лежащих под ногами.

Потянулись тоскливые, однообразные дни, ничем друг от друга не отличающиеся.

Вот так, думалось Нике, и подкрадывается старость — в тишине, на цыпочках, по пыльным, скучным дорожкам. Ей даже самой стало удивительно — до какой степени прежняя жизнь никак не может вписаться в свою форму обратно. Как вылезшая из кокона бабочка при всём желании не сможет влезть в него обратно.

Скука, однообразие и серая тоска нарастали, как снежный гребень на скате крыши, заслоняя собой солнце, и потому не могли в один прекрасный день не обрушиться вниз.

С Маринкой, вернее телом, что Ника знала под названием Марина, они столкнулись в магазине нос к носу. При виде Ники у Маринки сначала расширились зрачки, как у кошки, заняв чуть ли не всю радужку глаза. В восторге поднялись брови и открылся рот, чтобы пропустить радостный вопль, но видать что-то в выражении лица Ники не выказало ожидаемой реакции, и Маринка, закрыв рот кулаком, с недоверием и плохо скрываемой радостью одновременно приблизилась к ней.

— Это вы? — с надеждой в проседающем от волнения голосе спросила Маринка.

— Это не они, — с лёгкой ехидцей улыбнулась Ника. — А это я! Я, я.

Маринка в почти театральном ужасе выкатила глаза и закрыла рукой рот, кусая указательный палец сжатого кулака.

— Вот теперь без сомнений, — кивнула Ника. — Привет Виталя. Вот как оно получилось. Кому расскажи, не поверят.

— Как?!!! — в голосе Маринки слышалось такое отчаяние, от которого несколько проходивших мимо даже обернулись, намереваясь хоть как-то обозначить эмпатию.

— Вот так, — пожала плечами Ника. И замолчала. А о чем можно было говорить? Судя по Маринкиному затрапезному виду, ухаживать за женским телом у Виталика не получалось. Скорее всего просто пил. Представляю как он с месячными настрадался — весело подумалось Нике. А, впрочем, ничего страшного. Пол мира справляется, вот и он пусть попробует. К психологу бы его, конечно. Но, боюсь, закончится принудительной госпитализацией.

Постояв ещё немного в тишине друг перед другом, они, словно по команде, развернулись и разошлись в разные стороны.

Взбудораженная Ника закончила покупки и пошла в сторону дома через парк, пытаясь успокоить нервы и вернуть в норму разгулявшийся пульс. Угол дома был виден далеко из парка, что всегда её радовало, позволяя получать великолепный вид из своего окна. Но теперь, успокаивающий обычно вид своего окна заставил её остекленеть, с трудом удерживая рвущиеся из ослабевающих пальцев пакеты.

В квартире горел свет. А она точно помнила, что свет даже и не включала, кому он нужен в обед?

Испуганная Ника сразу вспомнила про закон парных случаев — той странной ситуации, когда неприятности, курьёзы и казусы, удваиваются или возникают парами. Нужно тебе куда-то лететь, после годичного перерыва — обязательно в новостях известия про то, как самолёт упал. А за ним второй. И тут, тоже — обалдевала от серости происходящего, и на тебе, напросила на свою голову.

Зашла за дядей Володей, и наверх к ней поднялись вдвоём. Он прихватил травматический пистолет, чем слегка поднял её силу духа. С пистолетом многие неприятности решаются сами-собой. Хотя, если быть честными, и возникают сами собой тоже.

Дядя Володя позвонил в звонок, оставив Нику стоять на пару ступенек ниже, поэтому открывшего дверь Ника не видела, а видела только, как смутился её сопровождающий.

— А… здрасьте, — пробормотал он. — А мы думали чужие.

— Добрый день, — радушный крик заставил Нику вздрогнуть. — Да входите же!

— Нет, нет, я только так, по дороге, — заторопился и быстро попрощавшись, удалился дядя Володя.

— Здравствуйте, Людмила Игнатьевна, — поздоровалась Ника с свекровь. — А я и забыла, что у вас ключ есть.

— Еще бы у меня ключа не было, — захохотала она. — А ты бы и рада была! Да, шучу. Где вы болтаетесь, ума не приложу. Что у вас в холодильнике творится, милая? — затараторила она без остановки, уходя в квартиру. — Ты как Талика кормишь? А грязищу развели, я думала свинья под диваном живёт, глядь, а нету никакой свиньи. Продали уже? А скоро тараканами торговать начнёте, — не замолкала она. — А машинка где? Виталька уехал?

— Угнали машину, наверное, — устало сообщила Ника.

— Как угнали, господи?!!! — заблажила свекровь. — И ты так просто это мне говоришь? Ты сдурела, что ли? Машину, она говорит, угнали! Ты скажешь, как в воду пёрнешь. И что? Вот так стоять будешь?

— Людмила Игнатьевна, это моя машина. Что хочу, то и делаю.

Тёща очумело уставилась на неё.

— Мы машину подарили вам на свадьбу. Не забыла ничего? Её машина, видите ли.

Ника отрешенно стояла в прихожей, прислонившись к вешалке.

— Что хочет, то и делает! Нет, вы слышали, люди добрые? На всё наплевать, что-ли?! Ты думаешь, можно так семью содержать? — продолжила вещать свекровь. — Ой, не завидую я тебе. Как же так, милая? Такая аккуратная была раньше, готовила почти нормально, а сейчас что? Уйдёт Виталька, если держать не будешь, помяни моё слово, уйдёт!

— Людмила Игнатьевна, мы с Виталием разошлись, — решилась наконец Ника. — Вместе больше не живём.

— Вот как! — прищурилась та. — Не врёшь? А и точно, — она пристально заглянула ей в глаза. — А я сразу говорила — ничего у вас не получится, не та у вас порода. К людям лучше не подпускать.

— Вы всё сказали, что хотели? Тогда я бы хотела ключи от квартиры обратно получить.

— Фиг тебе, а не ключи. Раскатала губищщу. А я бы хотела ключи от машины обратно. Куда сын съехал, а?

— Не знаю и знать не хочу!

— А я почему не в курсе? — подозрительно прищурилась она. — Телефон у него не отвечает, дома нету, где живёт, не знаешь? Машины нет, мужа нет. А ты его, часом, жизни не лишила, а?! Отвечай, дрянь, где Виталя?

— Да отстаньте от меня с вашим занюханным Виталей. Он меня и бросил, если хотите знать. Забрал свои баулы и ушел. Сами его ищите. Может, на ближайшей мусорке живёт, среди ваших…

— Ты у меня за эти слова заплатишь! — злобно процедила свекровь, отправляясь к входной двери. — Никуда из дому не уходи, я за полицией.