Нетерпение сердца

Она порывисто, неожиданно для самой себя обвивает его шею руками и целует, забыв, что их могут увидеть. И ее собственное сердце наполняется радостью и уверенностью в его словах, и только глубоко-глубоко внутри еще дрожит огонек сомнения. Но однажды он сможет погаснуть, остается только подождать. Одно слово, один взгляд, короткое пожатие пальцев — и ты все понимаешь.

— Мне пора бежать, — произносит Мэри торопливо, неохотно делая шаг назад. Как ей хочется, чтобы у них было много времени друг для друга! Только в такие редкие моменты она осознает, как устала от войны. — Предлагаю наплевать на все дела вечером и просто поболтать у камина. А то мне всю ночь снились детские каракули.

Северус усмехается. Он выглядит крайне довольным собой, и Мэри понимает, что все эти слова дались ему с невероятным трудом. Он не из тех, что укрывают тебя одеялом из комплиментов и дарят цветы так часто, что от аромата болит голова. И ей это по душе.

— Договорились, — он опускает взгляд на часы. — Я освобожусь только к ужину, так что встретимся с Большом зале. Знаю, что ты будешь против, но придется поговорить о дневнике Лорда.

Мэри морщится, в мыслях прокручивая все аргументы, которые можно придумать, чтобы только не трогать этот дневник прямо сейчас. Лили едва-едва начала приходить в себя, хотя бинты не снимут еще недели две, а встать самостоятельно ей разрешат только через месяц. Нет, нельзя трогать дневник, Реддл может заподозрить Северуса, а это слишком опасно для всех…

Блуждая в своих мыслях, она с удивлением замечает, что Олридж уже сидит в классе, нахально постукивая пальцами по парте.

— О, вы пришли, — Мэри кладет пахнущие весной травы на преподавательский стол. — Я вас внимательно слушаю.

Высокая и вызывающе красивая, Олридж встает и делает несколько шагов к ней. Она — обычная девушка из сотни таких же, за исключением имени и состояния. Да, Слизерин иногда портит людей, что бы там ни говорил Северус. Все эти настроения войны и идеи о чистоте крови могут хорошенько сбить с толку, особенно юных. В пятнадцать многое выглядит романтичнее, чем оно есть на самом деле.

— Я хотела извиниться, — Олридж кашляет в кулак и достает из кармана красивое перо. — И вручить вам небольшой подарок, если вы примете меня обратно на занятия. Отцу не понравилось, что я не изучаю магических существ: он считает, что волшебник должен быть в курсе всего, что водится в мире. Что скажете?

И Мэри совершает совершенно объяснимую ошибку человека, который недоучился на курсах мракоборца до конца: она недоверчиво смотрит на перо, а не на лицо дарящего. И, чуть подумав, соглашается.

— Благодарю. Вы можете вернуться на занятия, я буду рада вашему присутствию. Надеюсь, домашнее задание по моему предмету войдет в список необходимых дел?

— Конечно, профессор.

Мэри берет перо и сразу чувствует знакомый рывок. Кабинет, цветы, хитрое лицо Олридж с презрительными губами и насмешкой в глазах — все сливается в один разноцветный водоворот, а потом исчезает.