Нетерпение сердца

— Встретитесь — спросишь у нее сама. По остальным предметам она учится хорошо, у преподавателей нет никаких жалоб на нее, даже по моему предмету она периодически хватает «Превосходно», хотя талантом она не наделена.

Мэри хмурится, отворачиваясь от него и раскрывая книгу. Не хочет разговаривать — не нужно, действительно, пусть некоторое время побудет сам по себе. Всю люди реагируют на шок по-разному.

Она уходит в книгу с головой и когда выныривает обратно, Северуса рядом уже не оказывается. Мэри пожимает плечами и, закрыв книгу, решает заглянуть к Дамблдору, чтобы переговорить насчет крестража. Годрик, как обычно, увязывается за ней, шлепая лапами по каменным плитам.

Часы показывают за полночь, и в галереях пусто и зябко. Натянув теплый палантин на плечи, Мэри тихо произносит пароль и поднимается вверх по винтовой лестнице. Дверь в кабинет почему-то немного приоткрыта, и Мэри, вытащив палочку, осторожно заглядывает внутрь.

Лили стоит посередине комнаты и не сводит глаз с зажатой в руке диадемы Кандиды Когтевран. Лицо у нее искажено разными эмоциями, но среди прочих — ярость.

— Где Дамблдор? — спокойно спрашивает Мэри, и Лили чуть не выпускает диадему из рук.

— Он уехал в Министерство, — Лили облизывает сухие губы. Волосы ее взъерошены и спутаны, и она выглядит не совсем нормальной. — А я тихонько стащила у него диадему, которую он случайно оставил на столе. Ты же знаешь Дамблдора: он наверняка изучал ее вдоль и поперек, вот только результатами не спешит делиться.

Мэри убирает палочку в карман. Сражаться с Лили она точно не станет, нужно попытаться ее уговорить, но только как?

— Мы же договаривались подумать об уничтожении этой вещи вместе.

— Да, только прошло уже две недели, а воз и ныне там, — Лили сердито щурится. — А позавчера еще Сев…. Мне очень жаль его отца, Мэри, веришь? Я не знала, что они стали общаться, я ничего не знала, я действительно потеряла голову с этой мыслью отомстить. Как он на меня смотрел! Он не врет, он меня ненавидит! Я не могу спокойно с этим жить…

Мэри чуть приподнимает плечо.

— А ты не пробовала просто извиниться?

— Он не станет слушать, Мэри, это же Сев. Если он что-то вбил себе в голову, выбить из нее это обратно невозможно. Единственное, что я могу — уничтожить крестраж, чтобы сделать еще один шаг к свободе.

Она достает из сумки, видимо, измененной заклинанием расширения, котел и две колбы с зельями. Одно из них — изумрудного цвета, другое — сапфирового. Лили взмахивает палочкой, и котелок повисает над каминным огнем. Не глядя на Мэри, она кладет диадему в котелок, а потом заливает изумрудным зельем.

— Это то, что было в пещере. Но его можно залить зельем отравления, и тогда ингредиенты смешаются так, что крестраж погибнет.

Мэри делает к ней пару шагов. Если выбить у нее из рук палочку…. Но Лили сразу замечает эти движения:

— Даже не думай.

— Это опасно, Лили. Нужно сначала узнать у Северуса, можно ли смешивать эти зелья. Одно — охранное, другое — ядовитое. Что, если охранное победит, и крестраж впитает яд? Он станет еще сильнее.

Лили отрицательно качает головой.

— Из-за меня умирают люди. И я устала с этим жить, устала убеждать себя, что они умирают не по моей вине. Дамблдор боится использовать Адский огонь, меч Гриффиндора достать из Шляпы невозможно без момента нужды, а он, видимо, еще не наступил, по мнению Шляпы. Что остается? Импровизировать. Мы с Регулусом считаем, что должно сработать.

— А если нет? — Мэри делает еще один шаг. — Что будет с Гарри?

Лили не слышит: она медленно выливает ядовитую жидкость в кипящий котел с изумрудным зельем. Сначала ничего не происходит, потом жидкость становится фиолетовой, затем красной и наконец — кислотно-желтой. Лили отстраняется, и в это мгновение зелье словно оживает: кипя и выплевывая само себя через стенки, оно вдруг поднимается над котлом и всей горячей массой с силой обрушивается на Лили. Мэри кажется, что она слышит недовольное шипение и тонкий писк, а потом Лили, побледнев, падает на пол. Все ее тело превращается в одну сплошную дымящуюся язву, но диадема на дне котла зловеще тускнеет.