Король гор. Человек со сломанным ухом

ИГРА ЛЮБВИ И БОЕВОГО ЭСПАДРОНА

Поскольку Клементина явно не спешила прийти в объятия к полковнику, Фугас решил действовать согласно завету Магомета. Он сам пошел к горе.

— О, Клементина, — сказал он, покрывая ее поцелуями, — милостивая судьба вернула мне тебя! Я вновь обрел подругу жизни и мать моего ребенка!

Девушка так растерялась, что и не думала сопротивляться. К счастью, Леон Рено вырвал ее из рук полковника и показал себя человеком решительным, готовым защищать свое достояние.

— Сударь! — воскликнул он, сжимая кулаки. — Вы сильно ошибаетесь, если полагаете, что знакомы с этой барышней. Она из нашего времени, а не из вашего. Она не ваша невеста. Она моя невеста. Она никогда не была

матерью вашего ребенка, и, я надеюсь, она станет матерью моих детей!

Но Фугас был тверд, как кремень. Он схватил своего противника за руку и раскрутил его, как волчок, а сам встал напротив девушки и спросил:

— Ты Клементина?

- Да, сударь.

— Тогда вы все будете свидетелями, что это моя Клементина!

Леон возобновил атаку и схватил полковника за воротник редингота, рискуя быть размазанным по стене.

— Хватит шутить, — сказал он. — Вы, надеюсь, не собираетесь присвоить себе всех Клементин на свете? Девушку зовут Клементина Самбукко. Она родилась на Мартинике, куда ваша нога не ступала, если верить тому, что вы тут наговорили. Ей восемнадцать лет...

— Той тоже было восемнадцать!

— И что? Другой Клементине сейчас шестьдесят четыре года, потому что восемнадцать ей было в 1813 году. Мадемуазель Самбукко родилась в почтенной и всем известной семье. Ее отец, господин Самбукко, был судьей, ее дед служил в военной администрации. Сами видите, что к вам она не имеет ни малейшего отношения, а значит, здравый смысл и вежливость, я уже не говорю о чувстве признательности, требуют, чтобы вы оставили ее в покое!

Он мстительно оттолкнул полковника, и тот полетел прямиком в объятия кресла.

Фугас стремительно вскочил, словно его подбросили сотни пружин. Но Клементине хватило одного жеста и улыбки, чтобы его остановить.

— Сударь, — сказала она самым ласковым голосом на свете, — не сердитесь на него. Он любит меня.

— И что с того, черт побери!

Тем не менее он успокоился, усадил девушку рядом с собой и со всем возможным вниманием осмотрел ее с ног до головы.

— Это точно она, — сказал он. — Моя память, глаза, сердце сразу узнали ее и убеждены, что это она! И однако уверения присутствующих, несовпадение лет и времени, одним словом, очевидные обстоятельства убеждают меня в том, что я ошибаюсь. Но может ли быть, чтобы две женщины были до такой степени похожи? Неужели мне изменили чувства? Неужели я обрел жизнь, чтобы потерять разум? Нет, я полностью отдаю себе отчет. Мои ясные и твердые суждения позволяют мне безошибочно ориентироваться в этом новом для меня запутанном мире. И только в том, что касается Клементины, мой разум дает сбой. Клементина, я подумал, что вновь увидел тебя, а это не ты! Но какое, черт побери, это имеет значение? Если судьба, вернувшая меня с того света, решила в связи с моим воскресением подарить мне портрет той, кого я любил, то это означает лишь одно: она хочет мало-помалу вернуть мне все блага жизни, которые я потерял. Через несколько дней я верну свои эполеты, завтра я увижу знамя 23-го линейного полка, ну а сегодня мне улыбнулось это обожаемое лицо, при виде которого когда-то впервые забилось мое сердце! О, драгоценный и живой образ ушедших дней, припадаю к твоим стопам! Будь моей женой!

Этот дьявол в человеческом обличье позволил себе соединить слово с жестом, в результате чего свидетели этой неожиданной сцены даже рты пооткрывали. Однако тетя Клементины, строгая мадемуазель Самбукко, сочла, что пришло время сказать свое веское слово. Она протянула к Фугасу свои крупные сухие руки, рывком вытащила его из кресла и невероятно скрипучим голосом сказала:

— Довольно, сударь. Пора прекратить ваши возмутительные шутки. Моя племянница не про вас. Я обещала отдать ее в жены и отдам. Знайте же, что послезавтра, девятнадцатого числа этого месяца, в десять часов утра она выйдет замуж за Леона Рено, вашего благодетеля!

— А я с этим не согласен! Вы слышите меня, тетя? Если она только попытается выйти замуж за этого парня...

— И что тогда будет?

— Я ее прокляну!

Леон не удержался от смеха. Проклятье двадцатичетырехлетнего полковника показалось ему скорее комичным, чем устрашающим. Зато Клементина побледнела, разрыдалась и неожиданно для всех упала на колени перед Фугасом.

— Сударь! — воскликнула она, целуя ему руки. — Не надо терзать бедную девушку, которую вы боготворите, которая любит вас и готова пожертвовать своим счастьем, если вы это потребуете! Во имя нежных чувств, которые я весь месяц питаю к вам, во имя моих слез, пролитых над вашим гробом, во имя того упорства, которое я проявила, настояв на возвращении вас к жизни, умоляю вас, простите нам все обрушившиеся на вас оскорбления. Если вы запретите, я не выйду замуж за Леона, я сделаю все, что захотите, я во всем буду слушаться вас, но только ради Бога, не проклинайте меня!

— Обними меня, — сказал Фугас. — Ты уступила, я тебя прощаю.

Светящаяся от радости Клементина поднялась со стула и подставила для поцелуя свой прекрасный лоб. Невозможно описать, как остолбенели все присутствующие и в особенности заинтересованные лица. Какая-то мумия, не успев воскреснуть, уже диктует свои законы, разрушает браки и навязывает всем свою волю! Маленькая симпатичная Клементина, такая разумная, такая послушная, так стремившаяся выйти замуж за Леона Рено, внезапно жертвует своими чувствами, а в сущности, пренебрегает своим долгом из-за каприза какого-то незваного нахала! Господин Нибор заявил, что это неслыханно. Что же касается Леона, то, если бы мать не удержала его, он начал бы биться головой о стену.

— Бедное дитя, — причитала госпожа Рено, — ну зачем ты привез это из Берлина?

— Это я виноват! — кричал господин Рено.

— Нет, — не соглашался доктор Марту, — это моя вина!

Члены парижской комиссии по-своему объяснили господину Роллону необычность происходящего:

— Очевидно, они оживили сумасшедшего. Не исключено, что в процессе оживления нарушилась работа нервной системы. Нельзя также исключать, что злоупотребление вином и алкогольными напитками во время первого приема пищи вызвало кровоизлияние в мозг. Какие любопытные результаты вскрытия были бы получены, если бы можно было немедленно вскрыть господина Фугаса!

— Даже не пытайтесь, господа, — отвечал им командир 23-го полка. — Возможно, вскрытие позволило бы понять причины помутнения рассудка у этого несчастного, но оно ничего не даст для понимания его воздействия на эту девушку. Что это было? Гипноз, магнетизм или что?

Пока друзья и родственники дружно плакали, спорили и вздыхали, пытаясь прийти в себя, благостно улыбавшийся Фугас вглядывался в глаза Клементины, которая в свою очередь с нежностью взирала на очаровавшего ее пришельца.

— С этим пора кончать! — воскликнула строгая Виржиния Самбукко. — Иди ко мне, Клементина!

Фугаса этот приказ сильно удивил.

— Разве она живет не у нас?

— Нет, сударь, она живет у меня!

— Ну тогда я провожу ее. Ангел, ты готова идти со мной?

— Да, да, сударь, с огромным удовольствием.

Леон заскрипел зубами.

— Просто восхитительно! Он перешел с ней на ты, а она считает, что так и надо!

Он поискал свою шляпу, намереваясь проводить хотя бы тетю, но так ее и не нашел. Фугас, у которого не было шляпы, бесцеремонно забрал ее. Несчастный влюбленный водрузил на голову фуражку и отправился вслед за Фугасом и Клементиной, влача за собой почтенную Виржинию, уцепившуюся за него своей острой, как скальпель, рукой.

По воле случая, повторявшегося почти каждый день, на пути Клементины возник кирасирский полковник. Девушка обратила на него внимание Фугаса.

— Это господин дю Марне, — сказала она. — Кафе, в котором он обычно сидит, находится в конце нашей улицы, а его квартира расположена рядом с парком. Он, как мне кажется, интересуется моей скромной персоной, но мне он никогда не нравился. Единственным мужчиной, заставившим биться мое сердце, был Леон Рено.

— А как же я? — спросил Фугас.

— О, вы это другое дело. Вас я уважаю и боюсь. Вы мне кажетесь добрым и почтенным родственником.

— Спасибо!

— Я говорю вам правду, насколько она мне доступна. Все это, как в тумане, но я, по правде говоря, и сама себя не понимаю.

— О, лазоревый цветок невинности, я в восторге от твоего милого смущения! Дай волю любви и подчинись ее указаниям.

— Я уже ничего не понимаю. Хотя это возможно... Вот мы и дома. Прощайте, сударь, поцелуйте меня!.. Спокой-

ной ночи, Леон, не надо ссориться с господином Фугасом. Я люблю его всей душой, и вас я люблю, но по-другому!

Тетя Виржиния не ответила на прощальные слова Фугаса. После того, как мужчины остались на улице одни, Леон, ни слова не говоря, решительно дошел до ближайшего фонаря, встал напротив полковника и сказал:

— Ну что ж, сударь, давайте объяснимся, пока мы здесь одни. Я не знаю, каким приворотным зельем или какими чарами вы околдовали мою невесту, но знайте, что я люблю и любим уже более четырех лет, и не отступлю ни перед чем. Она навеки моя и я буду защищать ее.

— Друг мой, — ответил Фугас, — ты можешь сколько угодно безнаказанно бросать мне вызов. Знай, руки мои связаны узами признательности. Никто и никогда не посмеет утверждать, что Пьер-Виктор Фугас проявил неблагодарность!

— А вы, значит, полагаете, что перерезать мне горло было бы большей неблагодарностью, чем увести у меня жену?

— О, мой благодетель! Постарайся понять и простить! Бог не допустит, чтобы я женился на Клементине вопреки твоей и ее воле. Я хочу, чтобы она стала моей с ее и твоего согласия. Вспомни: тебе она дорога четыре года, а мне почти полвека. Сам посуди, я тут совсем один, и лишь ее милое лицо способно меня утешить. Ты подарил мне жизнь, так почему же ты мешаешь мне быть счастливым? Или ты оживил меня, чтобы обречь на муки?.. Ты просто зверь! Забери же назад дарованную тобой жизнь, коли не желаешь, чтобы я посвятил ее обожаемой мной Клементине!

— Черт побери, вы просто великолепны! Похоже, из-за привычки одерживать победы над женским полом у вас помутился разум. На голове у вас моя шляпа, вы забрали ее и Бог с ней! Но выходит, что и свою невесту я должен вам уступить, потому что она немного похожа на вашу девушку из Нанси? Вам пора остановиться!

— Друг мой, как только ты купишь мне новую шляпу, я верну тебе твою, но не проси меня отказаться от Клементины. Почему ты решил, что она откажется от меня?

— Я в этом уверен!

— Она любит меня.

— Вы просто сошли с ума!

— Ты видел ее у моих ног.

— Это неважно. Это все от страха, от уважения, от суеверного чувства, да хоть от самого черта, но только не от любви!

— После шести месяцев брака все станет ясно.

— Но разве сами вы свободны? — воскликнул Леон. — Ведь где-то есть другая, настоящая Клементина, которая всем пожертвовала ради вас, и по отношению к ней существует долг чести! Разве полковник Фугас глух к голосу чести?