Король гор. Человек со сломанным ухом

Глава VI КАПРИЗ ЮНОЙ ДЕВЫ

Клементина была на редкость неискушенным созданием. Единственным человеком, которого она любила до знакомства с Леоном, была ее мать. Ни кузены, ни кузины, ни дяди, ни тети, ни дедушки, ни бабушки не удостоились ее привязанности, какую обычно дарят дети из благополучных семейств. Ее бабушка, Клементина Пишон, вышла замуж в Нанси в январе 1814 года и через три месяца после свадьбы умерла в родах в окрестностях Тулона. Ее дедушка, господин Ланжевен, военный интендант 1-го класса, остался один с грудным ребенком на руках и полностью посвятил себя воспитанию любимой дочери. В 1835 году он выдал ее замуж за приятного и уважаемого человека, господина Самбукко, итальянца по происхождению, но родившего-

ся во Франции, который служил в марсельском суде королевским прокурором. В 1838 году господин Самбукко, человек небогатый и потому смиренный, впал в немилость у министра юстиции. В результате ему предложили должность заместителя прокурора на Мартинике, и после долгих колебаний он согласился эту должность занять. Однако старый Ланжевен не смог пережить отъезд дочери и умер два года спустя, так и не обняв маленькую Клементину, которая должна была стать его крестницей. Его зять, господин Самбукко, погиб в 1843 году во время землетрясения. Газеты колонии и метрополии сообщили, что он погиб, исполняя свой долг. Молодая вдова после того, как на нее свалилось такое несчастье, поспешила вернуться вместе с дочерью домой. Ей хотелось, чтобы ребенок рос на свежем воздухе, и поэтому в качестве места жительства она выбрала Фонтенбло, который считается одним из наименее загрязненных городов Франции. Если бы госпожа Самбукко была не только хорошей матерью, но и дельным администратором, то она могла бы оставить своей дочери неплохое наследство. Но деловые вопросы она решала из рук вон плохо, и в результате ей пришлось столкнуться с большими затруднениями. Сначала ее бессовестно обокрал нотариус, а потом ее угораздило задорого купить две фермы, которые практически не приносили дохода. Вскоре она окончательно перестала что-либо понимать в происходящем и совсем потеряла голову, но тут, на ее счастье, появилась родная сестра покойного мужа, старая дева, благочестивая и чопорная, которая изъявила желание жить вместе с ней и попытаться все привести в порядок. Маленькая Клементина страшно перепугалась, когда в их доме появилась эта кляча с длинными кривыми зубами. Она постоянно пряталась от нее по углам или за юбкой матери. Однако появление тетки обернулось для несчастной семьи истинным спасением. Мадемуазель Самбукко была не особенно умна и не особенно добра, но зато она была живым воплощением образцового порядка. Тетя уменьшила домашние расходы, взяла в свои руки доходы семьи, продала в 1847 году обе фермы, приобрела в 1848 году трехпроцентные облигации и таким образом полностью сбалансировала семейный бюджет. Благодаря талантам и неутомимой деятельности этого интенданта в юбке все заботы доброй и недальновидной вдовы свелись к воспитанию своего единственного ребенка. Со временем Клементина оценила по достоинству добродетели родной тети, но обожала она по-прежнему только свою мать. Когда случилось несчастье и Клементина осталась сиротой, опорой в ее жизни стала мадемуазель Самбукко. Бывает же так, что молодое растение тянется ввысь, опираясь на старое сухое дерево. Именно в это время ее дружба с Леоном окрасилась в нежный цвет любви, а отпрыск семейства Рено в полной мере оценил сердечную красоту юной девы, почувствовавшей потребность в излиянии переполнявших ее нежных чувств.

За все три долгих года, проведенные Леоном вдали от своей невесты, Клементина ни разу не почувствовала, что осталась одна. Девушка любила, знала, что и она любима, и верила, что впереди их ждет прекрасная жизнь. Ее подпитывали теплые чувства и тайная надежда, а ничего больше этому нежному благородному сердцу и не требовалось.

Однако случилось нечто такое, что сильно удивило ее жениха, тетю и ее саму. Случилось это в тот самый день, когда она вновь увидела своего суженого. Поначалу она с неистовой страстью бросилась в его объятия, но через

час Клементина внезапно ощутила, что ею овладело новое чувство, которое нельзя было назвать ни любовью, ни дружбой, ни опасением. Неведомое ощущение включало в себя все эти три чувства и захватило ее полностью и без остатка. Случившееся начисто опровергает все распространенные взгляды на природу женского сердца. Вы скажете, что в это невозможно поверить, но факты, друзья мои, упрямая вещь.

В тот самый момент, когда Леон продемонстрировал ей лицо полковника, она почувствовала непреодолимое влечение к этой неизвестно откуда взявшейся мумии. Проснувшееся странное ощущение не имело ничего общего с чувством, которое Клементина испытывала к отпрыску семейства Рено, а его странность заключалась в том, что в нем одновременно слились любопытство, сострадание и почтительная симпатия.

Если бы ей рассказали о каких-нибудь подвигах полковника или о связанных с ним романтических историях, тогда возникновение подобных чувств можно было бы оправдать или по крайней мере объяснить. Но ведь ничего этого не было. Она знала о нем лишь одно: что он якобы был приговорен военным судом к расстрелу за шпионаж. И тем не менее, именно он приснился ей ночью после возвращения от Леона.

Потерявшая покой Клементина вдруг крайне озаботилась проведением религиозных обрядов. Она заказала мессу за упокой души полковника, уговорила Леона заняться похоронами, и сама выбрала участок для захоронения. За этими хлопотами она не забывала ежедневно заглядывать в ящик из орехового дерева, преклонять колени перед покойным и регулярно запечатлевать на его лбу то ли сестринский, то ли дочерний поцелуй. Кончилось тем, что семейство Рено насторожило такое странное

поведение невесты, а она в ответ стала торопить Леона с похоронами, чтобы поскорее отделаться от смущавшего ее душу полковника. Но накануне назначенной даты похорон позиция Клементины резко поменялась. «По какому праву мы собираемся укладывать в могилу человека, который, возможно, не умер? Разве можно без всякой проверки отвергать теории ученого доктора Мейзера? Надо хотя бы несколько дней подумать на эту тему. Может быть, следует подвергнуть тело полковника каким-нибудь экспериментам? Берлинский профессор Хирц обещал прислать Леону ценные документы, касающиеся жизни и смерти этого несчастного офицера. Не следует ничего предпринимать, пока мы не получим эти документы. Но надо попытаться ускорить их отправку и в этих целях послать письмо в Берлин». Леон повздыхал, но покорно подчинился новому капризу и написал письмо профессору Хирцу.

Пока разворачивалась эта новая кампания, у Клементины нашелся союзник. Им оказался доктор Марту. Он был довольно посредственным врачом и несколько презрительно относился к своим клиентам, но человек он был весьма образованный. В течение длительного времени Марту изучал ключевые проблемы физиологии, в том числе возможность оживления организмов, спонтанное зарождение жизни и связанные с ними вопросы. Доктор давно состоял в переписке со многими учеными и поэтому был в курсе всех новейших открытий. Он дружил с Пуше и де Руаном и был знаком со знаменитым Карлом Нибором, достигшим больших успехов в применении микроскопа. Марту высушил и оживил тысячи червей, коловраток и тихоходок. Он был убежден, что жизнь — это не что иное, как действующая форма организации материи и что идея оживления обезвоженного

человека абсолютно реальна. Пока доктор предавался глубоким размышлениям, из Берлина пришла копия документа, оригинал которой хранился в собрании рукописей великого Гумбольдта.

Глава VII