Фиолетовый холм

Глава третья — Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост

За все эти дни от Кикимера не было ни весточки. Гарри изводил себя переживаниями. Надежда испарялась из его сердца, и Гермиона чувствовала это. Кому как не ей было понять лучшего друга?

Шёл четвёртый день их пребывания в доме номер двенадцать. Почти всё это время Гермиона проводила в старинном кабинете семейства Блэков. Она и подумать не могла, что ей будет доставлять такое удовольствие общение с картиной. После первого разговора Гермиона посчитала, что Регулус глупый и избалованный мальчишка, не более. Она ошиблась. Как же она в нём ошиблась...

Регулус оказался интересным собеседником, он многое знал для шестнадцатилетнего подростка о древней магии, ритуалах и волшебных существах. От неё же Блэк ждал только одного — рассказов о Хогвартсе. Гермиона погружалась в воспоминания с головой. Она говорила о своих любимых предметах, об учителях. Она удивилась, узнав, что профессор Слизнорт был деканом Слизерина, когда там учился Регулус. Иногда речь заходила о Хагриде, и Блэк громко фыркал, однако внимательно слушал собеседницу. Гермиона несколько раз чуть было не проговорилась, случайно назвав своего друга «Эдди» — Гарри, а друга «Ленни» — Роном. Регулус, если и замечал оговорки, то вида не подавал. Со временем Грейнджер поняла, что его интересует ещё кое-что, нечто конкретное: где сейчас Сириус. Однако спросить напрямую заносчивый Блэк не решался.

Пару раз, когда Гермиона приходила в кабинет, картинная рама пустовала. Грейнджер попробовала даже выпытать у Регулуса, куда это он исчезает, но тот никак не желал отвечать на её расспросы, придумывая разные отговорки. Отговорки до того открыто нелепые и глупые, что ясно было: посвящать в свои дела Гермиону Грейнджер Регулус Блэк не собирался. Да и какие дела могли быть у картины?

Гермиона не хотела говорить о найденном портрете друзьям. Что толку? Этот Регулус ещё мальчишка. Он поклонялся силе Волан-де-Морта, спал и видел, что однажды на его предплечье «нарисуется» метка Пожирателя смерти. Гарри замучил бы Блэка вопросами, Рон оскорбил бы или сказал что-нибудь лишнее, а Кикимер, того и гляди, утащил бы портрет вместе с тяжёлой рамой к себе в каморку и сделал там алтарь поклонения...

* * *

За окнами садилось солнце, медленно опуская свой диск за горизонт. Гермиона нажала на нужные виноградины и прошмыгнула в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. В руке она держала чашку любимого чая с лимоном.

Несколько дней назад всего пару часов Гермионе понадобилось, чтобы привести комнату в идеальное состояние. Напротив картины Блэка теперь стояло мягкое удобное кресло, куда она и забралась, подобрав под себя ноги. Гермиона перевела взгляд на пустую раму. Что ж, она могла и подождать.

Гермиона закрыла глаза и вдохнула кисло-сладкий аромат напитка.

Она представила себе повзрослевшего Регулуса Блэка, сжимающего в руке зелёный медальон Салазара Слизерина. Эта картина не оставляла её. Слишком сложно было принять то, что подросток, с которым она приходила вести беседы об астрономии и рунах, был Пожирателем смерти, чистокровным снобом и мерзавцем, но, вместе с тем, смелым и решительным человеком, положившим свою жизнь на алтарь Смерти ради свержения Тёмного Лорда.

В голове пронеслись воспоминания последних событий: скорчившийся на полу домовик, захлёбывающийся слезами, и его потрясший Гермиону до глубины души рассказ, лицо Гарри, которое она никогда не забудет. Он словно пережил заново тот день. День, когда отправился с Дамблдором в пещеру.

Гермиона не была там, в этом треклятом месте, но ей казалось, что она видела всё своими глазами.

Скалы и волны, остервенело бьющиеся о камни, первый вход, второй, огромное чёрное озеро...

Квакающий голос Кикимера дрожал, когда домовик рассказывал об этом.

— ...и там была лодка...

Гермиона закрывала глаза, и перед ней возникала лодка, призрачная, полупрозрачная лодка, качающаяся на чёрной воде.

— На острове стояла чаша, полная зелья...

И Гермиона видела это зелье, более того, чувствовала его вкус во рту, обжигающий и смертоносный.

— ...руки, мёртвые руки, высунулись из воды озера...

По коже пробегала дрожь, и хотелось завыть от страха.

— Как же ты выбрался? — спросил тогда Гарри.

А эльф только поднял голову и прошептал:

— Хозяин Регулус позвал Кикимера назад. Кикимеру велели идти домой. Кикимер пошёл домой...

Гермиона помнила, как они втроём удивились. Прямой приказ любимого хозяина заставил домовика, можно сказать, вернуться с того света.

— Хозяин Регулус очень встревожился, очень. Хозяин был странным, и он попросил Кикимера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кикимер был с Тёмным Лордом...

Гермиону тогда охватило отвращение. Она, как и Гарри, подумала, что Блэк просто заставил услужливое существо проделать всё снова. Кикимер знал тайну Волан-де-Морта, знал, как добраться до медальона.

— И он заставил тебя выпить зелье? — с отвращением выплюнул Гарри.

Но Кикимер покачал головой и заплакал.

И тут Гермиона прижала ладонь ко рту. Она всё поняла. Голова закружилась. Она увидела вдруг чётко и ясно Регулуса Блэка, достающего из внутреннего кармана мантии медальон и грустно улыбающегося преданному ему до смерти, уже стоявшей за спиной, домовику.

— И он велел Кикимеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны... И он приказал уйти без него. Прийти домой и никогда не говорить хозяйке, никому из Блэков об этом. И он выпил всё зелье, а Кикимеру оставалось только поменять медальоны и смотреть, как хозяина Регулуса... утаскивают под воду...

Глаза застилали слёзы. Гермионе стало безумно жаль Регулуса, он не знал, что у Лорда есть и другие крестражи.

Разорвать душу даже один раз уже преступление, но Том не ограничился этим...

Кикимер лежал на полу, задыхаясь.

— Что ни делал Кикимер, он не мог причинить вред медальону! — стонал эльф. — Кикимер не смог выполнить приказ, Кикимер плохой эльф, Кикимер не уничтожил медальон! Кикимер видел, как страдает хозяйка, но не мог нарушить приказ доброго хозяина, потому что хозяин Регулус велел ему...

В окно ударил порыв ветра, и Гермиона распахнула глаза. Она отхлебнула горячего чаю и почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу.

— Снова лимонный чай, — раздался насмешливый голос.

Гермиона даже не вздрогнула, она привыкла к этой особенности Блэка, который поначалу развлекался таким образом, пугая её неожиданными появлениями.

— Снова, — ответила она и сделала новый глоток.

— Как дела у маглолюбов и маглокровок? — поинтересовался Регулус скучающим тоном.

Гермиона незаметно улыбнулась. Маглокровок, что же, она была готова примириться с этим.

— Сегодня значительно лучше. Ты был когда-нибудь в Министерстве Магии? — неожиданно спросила Грейнджер.

— В Министерстве? — удивился Регулус. — Доводилось пару раз. Отец проводил.

— Интересно, — протянула Гермиона.

— Варварский способ войти в Атриум мне запомнился надолго! — заворчал между тем Блэк. — Ты можешь себе представить аристократа в магловской телефонной будке, а? Мерлин, я ещё тогда выронил отцовский золотой жетон!

— Что за жетон? — спросила Гермиона.

— Золотой кругляш с двумя заглавными тиснёными буквами «М», — отмахнулся Регулус. — Зачем тебе это? Ты хочешь попасть в Министерство?

— А если и так? — вздёрнула голову Грейнджер. Она понимала, что теперь нужно попасть в Министерство, ведь они узнали, что медальон у Амбридж.

— Смешно, — фыркнул Блэк. — Тебе так просто не пройти, там распознающие чары. Кого попало не пропустят.

— Это мы ещё посмотрим, — прошептала Гермиона.

Регулус многозначительно поднял брови, ожидая продолжения.

— На площади Гриммо объявился кое-кто, а то мы уже заждались, — Гермиона решила сменить тему разговора. Она видела ночью двоих Пожирателей смерти в чёрных мантиях, они таращились в сторону дома. Появление тёмных волшебников лишь усугубило настрой Гарри, Рон стал ещё раздражительнее. Отчасти поэтому Гермиона и уходила от них сюда.

— Я так понимаю, это был сарказм? — протянул Регулус.

Гермиона пожала плечами и открыла принесённую в кабинет ещё вчера книгу сказок.

— Я слышал крики матери с первого этажа... — осторожно начал Блэк.

— О, да! — усмехнулась Гермиона. — Они слышны по всему дому!

— Здесь был оборотень! — выпалил Регулус.

Гермиона дёрнулась и вскочила с кресла.

— Это был наш друг! — процедила она, приблизившись к портрету.

— Друг? — издеваясь, переспросил Регулус, сузив глаза. — Это я — Ремус Люпин, — передразнил он. — Я знаю, кто это! Это муж Нимфадоры Тонкс, дочери Андромеды и грязнокровки Тонкса!

Гермиона ахнула от удивления. Откуда он мог знать об этом? Она ничего не говорила о Ремусе или Доре.

— Грязнокровки Тонкса? — прошипела Гермиона. — Ах, ну да, такие как я или Тонкс похитили у вас, невинных чистокровок, магию!

— Магловские выродки, — зло выплюнул Регулус.

Гермиона застыла на месте. «Регистрация магловских выродков» — так называлась статья в «Ежедневном пророке», принесённом Люпином.

— Откуда ты всё это знаешь? — потрясённо прошептала Грейнджер.

— Не твоего ума дело, — отрезал Блэк и отвернулся.

— Вы, чистокровные, так кичитесь своей кровью, а на деле не отличите её от крови маглов! Ремус замечательный человек! — горячо воскликнула Гермиона. — Он многим пожертвовал ради всех нас! Он рискует своей жизнью каждый день, защищая таких как я! — Гермиона почувствовала, что дрожит. Вся злость, которую она не смогла выместить на Гарри, назвавшего Люпина трусом, выплёскивалась из неё в потоке слов. — Он потерял своих друзей! Проклятье, он один из сильнейших волшебников, которые мне известны, но я никогда не видела его Патронуса! Ты знаешь, Блэк, что это такое Патронус? Он не даётся волшебнику, у которого мало светлых воспоминаний, или они так глубоко, что недоступны для такой сложной магии!

Гермиона перевела дыхание. Она с яростью посмотрела на портрет Блэка, и где-то на границах её сознания забилась невесёлая мысль: она сказала лишнее. Регулус был взволнован и, кажется, даже напуган. Левой рукой он судорожно сжал такую же нарисованную палочку, как и он сам. Костяшки пальцев побелели.

— Ты сказала, — прохрипел он, глядя исподлобья на Грейнджер, — что Люпин потерял друзей...

Гермиона почувствовала во рту горечь. Она давно решила, что не будет рассказывать, пусть даже ненастоящему Блэку, о том, что их род прервался, что Сириуса убила собственная кузина, а сам Регулус погиб мучительной и страшной смертью, что их мать не пережила такого горя, а остальная часть дома была разграблена и заброшена.

— Я знал Люпина ещё в школе, — прошептал Регулус едва различимо. — Ведь это, наверняка, он. Я прекрасно помню его: один из гриффиндорских друзей моего мятежного братца. Поттер, Блэк, Люпин и коротышка Питер, следующий за ними по пятам... Значит, они мертвы.

— Петтигрю жив, — холодно откликнулась Гермиона.

— Северус всегда твердил, что мы недооцениваем мальчишку, — отстранённо проговорил Регулус. — Видимо, он был, как всегда, прав, когда говорил, что этот крысёныш ещё покажет своё лицо.