Осень на двоих. Пороги безмолвия

Глава 20. Дуэль

Дамблдор застал декана Слизерина за проверкой домашних заданий:

— Добрый вечер, Северус, — поприветствовал профессора директор, появившись в камине, — прошу, загляни ко мне в кабинет.

Снейп приложил все усилия, чтобы не испустить раздраженный вздох — он полдня настраивался на проверку работ кучи мелких недоумков и сейчас совершенно не хотел куда-либо идти. Но спорить со своим непосредственным начальником было не лучшей идеей.

— Буду у вас через несколько минут, — сухо пообещал волшебник.

Альбус кивнул и исчез в языках зеленого пламени. Гадая, что же опять произошло, зельевар отбросил в сторону перо и отправился на аудиенцию.

«Мерлином клянусь, если это опять Поттер, я кого-нибудь прокляну», — апатично подумал Снейп, покидая свой кабинет.

* * *

— А! Северус, вот и ты! — жизнерадостно объявил Дамблдор стоило профессору показаться на его пороге. — Прошу, проходи, присаживайся. Чаю? Меня угостили просто великолепными печеньями, пожалуйста, попробуй.

Альбус подвинул к нему тарелку сладкой выпечки, пока хмурый волшебник усаживался за директорский стол напротив старика. Снейп отвлеченно отказался от чая и сдобы, прожигая настороженным взглядом сидящего в соседнем кресле профессора ЗОТИ. Люпин выглядел кошмарно. Не то чтобы обычно оборотень излучал счастье и жизнерадостность, но сейчас он более всего напоминал побитую собаку. Зельевар списал это на последствия полнолуния. Однако стоило отметить, звероподобный нытик обычно изо всех сил делал вид, что эти трансформации его ничуть не обременяют. Без особого успеха, надо заметить.

«Ну что, во имя Мордреда, опять случилось? — раздраженно вопрошал про себя Северус. — Готов спорить, что бы ни произошло, в этом опять замешан проклятый мальчишка».

— Итак, коль скоро мы все собрались, прошу тебя, Ремус, расскажи нам еще раз, что произошло, — улыбнулся Альбус.

Люпин напряженно покосился на Снейпа, он явно не ожидал, что в разговоре будет участвовать его школьный недруг, и теперь чувствовал себя не в своей тарелке.

— Как я уже говорил, — тихо сказал он, — прошлой ночью Гарри видел мою, хм, другую форму.

Зельевар решил, что ослышался:

— Прошу прощения? — теперь он повернулся к оборотню всем корпусом, опасно сощурившись. — Мне на мгновение показалось, что ты сказал...

— Все верно, — покаянно вздохнул Люпин. — Боюсь, я был слишком неосторожен.

— Неосторожен? НЕОСТОРОЖЕН?! Каким образом мальчишка оказался в твоём кабинете посреди ночи?!

— Гарри увидел фото Джеймса и Сириуса. Ему нужны были ответы.

— Я не спрашивал, зачем Поттер отправился к тебе, недоумок, — раздраженно процедил Снейп. — Я спрашивал, как он туда попал?!

Той частью сознания, которая не была занята выяснениями отношений с Люпином, зельевар пообещал себе провести очень содержательную беседу с безмозглым сынком Джеймса Поттера насчет этих его излюбленных ночных вылазок.

— Эм, через дверь, — вяло отшутился Ремус.

Северус оскалился:

— О, как же я сам не догадался? — обманчиво спокойным голосом произнёс он. — И почему же, позволь узнать, ЭТА ЧЁРТОВА ДВЕРЬ НЕ БЫЛА ЗАПЕРТА?!

— Я, хм, полагаю, я забыл запереть её перед... перед тем, как обратиться, — Люпин говорил так тихо, что Снейп его еле расслышал. — Мне так жаль. Готов поклясться, мне казалось, я запер её, как обычно!

— Ты! — зельевар задохнулся от возмущения и замолчал, в ярости позабыв все ругательства и оскорбления. — Ты жалкий, клинический идиот! Ты хоть осознаешь, какой опасности подверг мальчика? И не только его! А если бы зверь вырвался? Что если бы он... ты искусал кого-нибудь из учеников или преподавателей?! — Северус резко обернулся к директору, указывая пальцем на оборотня: — Я говорил вам, Альбус, его нужно было запирать в клетке, где-нибудь за пределами замка! Я говорил, что ему не место в школе, которая кишит пустоголовыми детьми, только и мечтающими свернуть где-нибудь свои бесполезные шеи! И вот, пожалуйста! Что дальше? — он снова вперил в побелевшего то ли от стыда, то ли от гнева профессора ЗОТИ полный ненависти взгляд.

— Забудешь выпить зелье, слетишь с катушек и пережрешь все население Хогвартса и окрестностей?! Способны ли твои плюшевые мозги работать хотя бы раз в месяц?!

— Право же, Северус, — все-таки вмешался Дамблдор, — Ремус совсем не хотел подвергать кого-либо опасности.

— Да мне плевать, чего он там хотел или не хотел, — зашипел Северус. Он был так зол, что даже не задумался о том, как говорит со своим начальником, в голове у него снова и снова повторялась только одна картинка — Гарри Поттер, запертый в комнате с кровожадным чудовищем.

— Мальчик мог пострадать! — чеканя каждое слово произнес он. — Он мог погибнуть. Мог заразиться. Что мне с того, что этот герой дня сидит тут с виноватым видом и мямлит о своих сожалениях?

— Северус, ты не справедлив...

— Нет, все верно, Альбус, — возразил Люпин, сумев, наконец, вклиниться в разговор. — Я не могу оставаться в школе после случившегося.

— Видите? Даже он признал, что пора его уволить! — обрадовался Снейп.

— Да, но я еще не согласился, — улыбнулся директор. — Ремус, я прошу тебя, не принимай поспешных решений. Гарри подверг себя опасности, но, признай, ему не стоило покидать общежитие после отбоя. Думаю, он и сам понимает, что отчасти виноват...

— О, как чудесно! А если бы оборотень перегрыз вашему Золотому мальчику глотку, вы бы тоже сказали, что Поттер сам виноват? — желчно осведомился зельевар.

— Но ведь в конечном итоге с Гарри все хорошо, не так ли? — спокойно напомнил Дамблдор. — Ремус сдержал волка.

— Молодец какой, — саркастически пропел слизеринский декан. — Дадим ему косточку, за хорошее поведение!

— Северус...

— Мне кажется... кажется, что моей заслуги в этом нет, я не смог бы сдержать волка, когда поблизости такая легкая добыча, — с трудом выдавил Люпин.

— Вы слышали?! — воскликнул Снейп. — Он даже волка сдержать не смог... что?

— Ремус, объясни, пожалуйста, — торопливо попросил директор, пока Северус не успел напридумывать себе всяких ужасов.

— Зверь готовился напасть, я знаю. Я чувствовал. Даже ликантропное зелье не способно заглушить инстинкты хищника, если тот учуял жертву. Будь на месте Гарри кто-либо другой, все могло закончиться очень плохо.

— Хочешь сказать, твоя привязанность к мальчику спасла ему жизнь? — уточнил Альбус.

— Нет, — Ремус покачал головой, — дело в Гарри. Как будто ему удалось остановить ярость волка.

— Каким образом? — скептически поинтересовался Северус.

— Не знаю. Клянусь, когда Гарри заговорил...

— Он еще и разговаривал со зверем?! — перебил зельевар, уже мысленно представляя себе как этот лохматый недоумок заводит светскую беседу с бешеным монстром.

«Все-таки пора лично оторвать мелкому кретину его безмозглую голову, — решил он, — она ему все равно без надобности, раз за тринадцать лет он так и не научился ей пользоваться».

— Да, он... он вообще повел себя крайне необычно, — Люпин против воли улыбнулся. — Когда мальчик начал говорить с волком, когда посмотрел на... на меня, я почувствовал, как зверь успокаивается. Он все еще был насторожен, но больше не хотел напасть. Будто ему стало, хм, интересно.

— Интересно? — Дамблдор выглядел озадаченным. — Как необычно. Я не слышал раньше, чтобы хоть что-то могло остановить ярость оборотня. Хотелось бы узнать, как Гарри это удалось.

— Какая разница, как ему это удалось? У паршивца уже давно не все дома, я бы тоже на месте волка задумался, стоит ли нападать на такого неадекватного субъекта. Вдруг это заразно, — фыркнул Снейп. — Не о том здесь речь. Оборотня пора вышвырнуть из школы, пока он никого не покалечил!

— Я за этим и пришел, — печально улыбаясь, сказал Люпин.

— Ремус...

— Он прав, профессор. Я опасен. Моя неосторожность могла стоить жизни ученику. Я не готов так рисковать. Я и правда опасен, сэр.

— Мы уже говорили с тобой об этом, мой мальчик, — напомнил Дамблдор, — тогда произошло нечто подобное. Ты помнишь, что я тогда сказал тебе?

— Да, директор, — вздохнул оборотень.

— И сейчас я скажу тебе то же самое. Не твоя вина, что ты проклят, Ремус. Ты не выбирал для себя такой судьбы и никогда не хотел навредить людям. Но любая боль и любое несчастье это также великое благо. Через это мы учимся быть сильнее. Не сдаваться. Бороться. Не презирай себя за то, что тебе неподвластно и от тебя не зависит.

Снейп нахохлился, догадываясь какой другой случай упомянул директор. Как это похоже на старика! Вытирать сопли психованному оборотню, после того, как он пытался разорвать на куски студента. Можно подумать это его психотерапия сильно поможет.

— Хочу заметить, что дверь запереть было вполне в его власти, — сухо сообщил он. — Тут волка винить сложно. Как можно быть таким дураком? Или ты ждал, что ликантропное зелье превратит тебя в карликового пуделя, болван?

— Я прекрасно понимаю, что это моя ошибка! — неожиданно взорвался Ремус. — И признаю это! Чего еще ты хочешь, Северус?! Чтобы я уволился?

— Я хочу, чтобы ты заставил работать свои атрофированные мозги! Тебе уже не шестнадцать, нельзя списать все на подростковый идиотизм! Хватит без конца оплакивать свою трагическую судьбу и жалеть себя! Отвечай за свои поступки, черт тебя дери, а не разводи нюни!!

— Северус, прекрати! — посуровев, осадил зельевара Дамблдор. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.

— О, я прекрасно понимаю, о чем говорю, Альбус! — огрызнулся Снейп, поворачиваясь к Ремусу. — И я скажу это только один раз, — он подался вперед, оказавшись лицом к лицу с вервольфом: — Если по твоей вине мальчик пострадает, я лично тебя прикончу, — прошипел он. — И мне будет плевать, кто несет за это ответственность, ты или зверь. Тебе ясно?

— Да. Ясно, — через силу выдавил из себя оборотень, не сводя сердитого взгляда с зельевара.

— Тогда этот разговор окончен, — Снейп поднялся с кресла. — Прошу меня извинить, директор, у меня еще есть дела.

Дамблдор устало кивнул, отпуская мастера зелий восвояси. Вести конструктивный диалог, пока тот в таком настроении, совершенно не представлялось возможным. Увы, нетерпимость Северуса к Люпину с годами не ослабевала.

Оставшись наедине с профессором ЗОТИ, Альбус в молчаливой задумчивости посмотрел в окно.

— Скажи, Ремус, — медленно заговорил он, не глядя на молодого волшебника напротив, — встречал ли ты хоть раз человека, который вызвал бы у твоего волка не гнев, а любопытство?

Люпин размышлял над ответом не больше нескольких секунд, после чего покачал головой:

— Никогда. Но быть может дело в зелье? Возможно, он меняется?

— Боюсь, что дело здесь не в звере, — вздохнул Альбус, по-прежнему глядя в окно. — Это Гарри.

— Гарри? Но как он может...?

— Не знаю, Ремус, не знаю. Но я не впервые слышу о том, что мальчик удивительно легко ладит практически с любыми существами, как волшебными, так и обычными. Мистер Поттер будто... зачаровывает их. И Хагрид, и профессор Граббли-Планк так или иначе упоминали об этом на учительских собраниях.

— Вы полагаете, что Гарри может обладать некой способностью, хм, приручать животных?