Бабуля-суперопекун

Глава вторая

Что мне действительно хотелось получить на мое восемнадцатилетие:

— маму с папой,

— менее дурацкий тембр голоса,

— уверенность в себе,

— маленький зад, как у Кортни Кокс.

Я больше не жду вестей от матери, я перестала ждать с четырнадцати лет, хотя прилагаю серьезное усилие, чтобы не ждать. Это говорит о моем взрослении, ведь Полл все еще ждет вестей от моего отца, который умер в 1984 году.

Когда я спустилась в гостиную, на столе лежало семь открыток.

Поздравление с восемнадцатилетием от Полл и Уинстона. На обложке изображение яхты — рисунок, который явно предназначался мужской особи, хотя, принимая во внимание зрение Полл, мне, наверное, надо было радоваться, что я не получила открытку «Выражаем глубокое соболезнование». Подарок был прикреплен к обратной стороне открытки с помощью клейкой ленты: два пакетика с утягивающими колготками, на первый взгляд ден на сорок.

— Надо же, теперь тебе восемнадцать, — вздохнула Полл.

Заставить ее признать мой реальный возраст — это само по себе уже победа. В закоснелом мирке Полл долго царили пятидесятые, а я последние семь лет оставалась для нее одиннадцатилетней. У меня есть одно выходное ситцевое платье, сшитое как мешок, в котором вырезаны дырки для рук, все остальное время я ношу юбки-трапеции из полиэстера и трикотажный свитер, купленный в уцененке. На ногах гольфы защитного цвета, я все время их подтягиваю вверх, повыше колен, чтобы они выглядели, как колготки. Летом их сменяют белые носки, что еще хуже, потому что у меня икры, как у игрока в регби — круглые и волосатые. Ночами, когда не могу уснуть, я сажусь и начинаю отхватывать самые толстые волоски маникюрными ножницами, но они потом вырастают чуть ли не в два раза толще. У меня даже есть волос на животе и два на правом соске. Уродина. Порой мне кажется, что я слишком отвратительна, чтобы жить.

Я просила Полл купить мне колготки с тех пор, как пошла в шестой класс.

— Зачем они тебе? — сказала Полл, когда я впервые подняла этот вопрос. — От твоих длинных ногтей на них через пять минут поползут стрелки. Ты думаешь, что у меня денег куры не клюют?

Я едва удержалась от того, чтобы не сказать, что у нее куры не клюют в банке тараканов.

«Желаем круто провести день рождения» — на открытке номер два был изображен пес, похожий на Уинстона, в шляпе для пикника и солнечных очках. Тетя Кисси жутко любит все такое. Если бы вы видели стены в ее комнате в пансионе — сплошные собачки и кошечки во всевозможных нарядах. И, кстати, ни одного ребенка. Тошниловка, хотя и грустно, если подумать.

«С днем рождения, детка!» — открытка от Собачника была явно куплена на рынке, с нее на меня уставилась карикатурная блондинка с талией Барби в оранжевом мини-платье.

«Это твой день». — Мэгги оставила открытку с прикрепленным к ней пластиковым золотым ключом.

— Ей в следующий вторник надо быть в суде, — напомнила мне Полл, — как мило, что она про тебя помнит.

«Через много миль посылаю тебе лучшие пожелания. Я с тобой». — Изысканная открытка пратети Джин, тисненая, с шелковой кисточкой.

— «У нас появилась очаровательная внучка, маленький Стрелец», — прочла я вслух.

— Я уже читала, — Полл указала на свое увеличительное стекло, прислоненное к каминным часам, — знаешь, как ее назвали? Федя Луиза. Чего только не взбредет в голову этим австралийцам.

Ребенка вообще-то назвали Фея Луиза, но я решила не спорить. Джин никогда не забывает про мой день рождения, несмотря на то, что она перебралась в другое полушарие еще до моего появления на свет. Слишком хороша для нас, как говорит Полл. Мне довелось видеть старое фото с изображением маленькой пухлой девочки в джемпере, ситцевом платьишке и сандалиях, сидящей на каменной ограде и кормящей зябликов. «Инвернесс, 1947», — написано на обратной стороне. У маленькой Джин улыбающееся личико, и она совсем не выглядит высокомерной.

«Поздравляю с днем рождения! Есть надежда, что будет тема о трагических героинях!» — Ребекка — моя-единственная-школьная-подруга — явно опасалась, что я забуду о сочинении на следующей неделе. Совершенно напрасно, я и так время от времени чуть не лезла на стенку от страха.

«Поздравляем с совершеннолетием» — открытка с изображением Бронте от мисс Мегеры и мисс Мыши из библиотеки. Я была тронута. Кисси и Полл добавили деньги к своим поздравлениям, хотя я знала, что они тут же будут переведены на мой счет. Только моргни — они проплывут мимо. Собачник подарил коричневый бумажный пакетик с парой «золотых» сережек в форме сердечка, хотя мне категорически запрещено прокалывать уши, поскольку я могу получить заражение крови и умереть. Имелись также набор ручек от Мэгги и книга в подарок от библиотекарш.

Но самый лучший подарок ждал меня на крыльце.

Я убрала обрывки оберточной бумаги и пошла в прихожую за курткой.

— Если ты собираешься выйти, возьми собаку. Она уже еле терпит! — заорала Полл из гостиной, где она стояла, задрав юбку и грея ноги у газового камина.

Я застегнула молнию на куртке, прицепила поводок Уинстона к ошейнику, открыла дверь и чуть не растянулась, споткнувшись о черную сумку, стоявшую на ступеньках.

— Ты надела шарф? — Это снова Полл. — Не забудь про шапку и пододень что-нибудь теплое. Тебя может продуть.

— Неплохая мысль, — сказала я, а сама лихорадочно соображала, что делать, заметив приклеенный сбоку конверт: «Для Кэтрин. Секретный сюрприз ко дню рождения». — Я надену свой серый джемпер. Погоди, Уинстон.

Я схватила сумку за ручки и закрыла дверь перед мордой Уинстона. Потом взбежала по лестнице, пока Полл меня не заметила, и бросила сумку на кровать. Я разорвала полиэтилен и в изумлении застыла на месте.

Шмотки. Не какое-нибудь дешевое барахло. Судя по запаху, свежевыстиранное, один или два предмета даже на плечиках. Я вытащила блузку темно-бордового цвета с фигурным вырезом и серебряными рюшками на рукавах. Сзади болталась этикетка: XL. С бьющимся сердцем я распахнула дверцу платяного шкафа, чтобы увидеть себя во весь рост в зеркале, и приложила к себе шелковую ткань. Выглядело офигительно. На меня смотрела какая-то другая девушка.

Я осторожно положила блузку на кровать и вытащила из сумки пару широких брюк. Они составляли что-то вроде костюма, который можно надеть, ну, не знаю, на какой-нибудь торжественный вечер или роскошный обед. Под ними лежала красная бархатная блузка в талию — но какая! Я однажды видела похожую на рекламном плакате «Мулен Руж». Это было не совсем нижнее белье, скорее топ для вечеринки. (Вечеринки, на какой, конечно, мне еще не доводилось бывать.) Затем я вытащила черную обтягивающую юбку, очень длинную и очень соблазнительную. И, наконец, там был обалденно сексуальный фиолетовый свитер с v-образным вырезом как раз моего размера. К тому времени, когда сумка опустела, я была вся потная от волнения, и мои пальцы оставляли влажные следы на записке, которую я перечитала и перевернула, чтобы проверить, нет ли чего на обратной стороне. Конверт был заклеен, но, когда я разорвала его, внутри оказалось пусто.

— Ты идешь или нет? — завопила Полл. — Собака сейчас наделает на ковер. Я думала, ты только наденешь кардиган. Ты его уже связать могла за это время!

Послышалось сопение, свидетельствовавшее о том, что Уинстон пытается взобраться вверх по лестнице, и приступ кашля, когда Полл стащила его вниз.

— Иду! — пробормотала я и сгребла одежду в кучу. Я бросила ее в самый дальний угол платяного шкафа и закрыла дверцы. Разберу позже. Полл ждала внизу, у столба винтовой лестницы.

— И где же твой джемпер после всего этого? Ты что, издеваешься?

Я что-то пробормотала и резко развернулась.

— Ты производишь много шума, — проворчала она мне вслед, когда я стремглав сбегала вниз.

Мы уже выходили за дверь, когда я испытала второй шок за этот день, столкнувшись нос к носу с Собачником.

Я постаралась проскочить мимо, но он преградил мне дорогу, растопырив руки.

— Кошелек или жизнь! — радостно воскликнул он.

«Да пошел ты», — мысленно ответила я и оттолкнула его. Но он продолжал ухмыляться.

— Кошелек или жизнь! — заорал он в дверь гостиной.

Полл вышла на порог с поднятыми вверх руками.

— Жизнь, только жизнь.

Собачник сделал вид, что выстрелил в нее, и они оба расхохотались.

— Я принес пару баллончиков геля для ванной, — услышала я его голос, — больших. Нашел возле муниципалитета. В них нет давления, зато почти полные. Бьюсь об заклад, гель можно оттуда извлечь, если нож засунуть. — Он повысил голос: — У меня есть кое-что и для Кэтрин.

— Подожди! — крикнула мне Полл, но я была уже у ворот и не собиралась останавливаться. — Дикки принес тебе чудесный календарь с видами Стрэтфорда и шекспировских мест. Разве ты не хочешь поблагодарить его?

Я и не глядя знала, что календарь за прошлый год.

— Пошевеливайся! — сказала я замешкавшейся собаке.

Мы медленно взбирались по склону горы к главной дороге. Я представила всю свою новую одежду на движущихся по кругу вешалках и как я восхищаюсь каждым предметом, когда он приближается ко мне. Не то чтобы я собиралась носить эти вещи. Если я пройдусь по деревне в ярко-красной блузке в обтяжку, у Полл может случиться сердечный приступ. Санитары найдут ее на полу в гостиной, в отчаянии цепляющейся за мой серый кардиган.

«Все началось с этих колготок», — тихо промолвит она, отходя в мир иной.

Кто, во имя всего святого, мог принести мне такой подарок? Я потянула Уинстона за поводок и снова мысленно открыла входную дверь. Вот он где был, мой подарок, лежал на коврике. Может, кто-нибудь из соседей что-то видел? А может, его и принес кто-то из соседей? Вряд ли, потому что Полл рассорилась со всеми, и я уверена, что они считают меня темной девицей. Если кто из них заговаривает со мной, то произносит слова ме-е-едленно, будто беседует с умственно отсталой.

Может, это Мэгги? Но у нее нет денег, и это не в ее манере. Кроме того, она подарила мне набор ручек. Если судить по времени, то это мог сделать Собачник, но если бы это был он, то уровень его компетентности неизмеримо вырос. Два года назад он послал мне «валентинку», напечатав поздравление внутри конверта. Я немедленно выбросила его в мусорное ведро.

Взобравшись на Броу, мы повернули на главную улицу, которая непременно есть в каждой деревне. «Являя собой пример ленточной застройки, — как написала я в своей работе по географии, — Бэнк Топ возник вокруг горнодобывающего и хлопчатобумажного производств, но сегодня это просто деревушка, примыкающая к городским кварталам». А это просто дорога, которая идет вдоль гребня длинного плоского холма. Спустишься с одной стороны — и ты на пути в Болтон; спустишься с другой — и ты на дороге в Уиган.

Это замечательное историческое место, деревушка Бэнк Топ. Для генерала Юлия Агриколы она была удобным форпостом для слежки за бриттами, скрывавшимися в лесах вниз по склону. Перепуганные подданные Елизаветы зажгли здесь сигнальные опт, чтобы предупредить о приближении Армады, а Сэмюэль Кромптон совсем недалеко отсюда изобрел прядильный станок. Но время идет, и к началу третьего тысячелетия Бэнк Топ уже пережил свои лучшие годы. Конечно, это мило, когда местные газеты печатают фото очаровательных детишек, играющих на булыжной мостовой, но все мало-мальски живописное исчезло отсюда много лет назад. Ряды каменных коттеджей, построенных для ткачей, что работали на ручных станках георгианской эпохи, кормушка для лошадей у церкви, истертый временем трехсотлетний гранитный подъемник разрушены полвека назад. Самые старые здания, дожившие до наших дней, — это ряды викторианских домиков. Все остальное — послевоенная застройка с беспорядочными уродливыми вкраплениями шестидесятых годов. Молодежь Бэнк Топ стонет, что здесь совершенно нечего делать, разве что таскаться по пабам. (Я могла бы тоже пойти в паб, если бы захотела. Но я не хочу.) Выбор развлечений для молодежи невелик. Можно вечером спуститься к подножию Броу и поджечь ангар. Но это еще не самое плохое место, бывает и хуже. Здесь есть библиотека и кладбище, где я общаюсь с отцом.