Сила конфиденциальности. Почему необходимо обладать контролем над своими персональными данными и как его установить

Остерегайтесь кризисов

Сейчас, когда я пишу эту главу, пандемия коронавируса все еще бушует. Технологические и телекоммуникационные компании по всему миру предложили правительствам свои услуги по сбору и анализу данных, чтобы попытаться остановить распространение инфекции. Google и Apple договорились объединить усилия для модификации своего программного обеспечения для поддержки разработки приложений для отслеживания контактов.

Наступило опасное время для конфиденциальности. Когда в воздухе витает паника, появляется тенденция к большему отказу от гражданских свобод в обмен на чувство безопасности. Но дадут ли нам приложения для защиты от коронавируса больше безопасности? Это далеко не ясно.

В городе Во, где была зафиксирована первая в Италии смерть от коронавируса, было проведено исследование. Специалисты Университета Падуи проверили всех жителей и обнаружили, что инфицированные, но не имеющие симптомов заболевания люди играют фундаментальную роль в его распространении. Было выявлено шестьдесят шесть положительных случаев, и зараженных людей изолировали на четырнадцать дней. Через две недели в шести случаях тест на наличие вируса все еще был положительным. Этим пациентам пришлось остаться в изоляции. После этого новых случаев заражения не было. Инфекция оказалась под контролем. Никаких приложений для этого не потребовалось[305].

Отслеживание каждого с помощью приложений, притом что в большинстве стран тестируются на вирус только госпитализированные, не имеет большого смысла. Приложения будут уведомлять тех, у кого положительный тест. Однако к этому моменту они уже заразят других, а те, в свою очередь, кого-то еще. При этом многие будут болеть бессимптомно и распространять инфекцию дальше. Некоторые носители инфекции не попадут в больницу и не пройдут тестирование (в соответствии с действующими правилами в большинстве стран мира). Чтобы сдержать распространение вируса, нам нужно массовое тестирование. Спустя четыре месяца после начала эпидемии в большинстве стран все еще не было возможностей для тестирования, которые позволили бы остановить распространение инфекции путем выявления всех тех, кто заразился.

Приложения для отслеживания контактов более чем вероятно будут уступать по точности тестам. Они посоветуют некоторым людям оставаться дома, даже если они не инфицированы (несмотря на то, что они были рядом с инфицированными), и позволят свободно перемещаться людям, которые инфицированы и должны быть изолированы. Приложения не могут заменить тесты, потому что они работают опосредованно, а не проверяют, есть ли у кого-то вирус.

Нам нужно точно знать, есть ли у кого-то коронавирус. И приложения пытаются найти способы определить наличие инфекции, но у них есть одна общая проблема: то, что считается контактом для приложения, – это не то же самое, что заражение. Приложения часто определяют контакт как нахождение рядом с человеком (в пределах двух метров) в течение пятнадцати минут или более. Первое, на что следует обратить внимание, – это то, что приложения работают на телефонах. Если у вас нет телефона, приложение не работает. Но предположим, что все носят с собой телефон (может быть, даже по закону, хотя это было бы серьезным нарушением гражданских свобод). Мы можем отслеживать контакты через GPS или Bluetooth. Ни то ни другое не идеально. Приложение может идентифицировать двух людей как имевших контакт, притом что фактически они находились на разных этажах одного здания или на одном этаже, но в разных кабинетах. Если с ними свяжутся и предупредят о возможном заражении, это может быть ложной тревогой. Но также можно ожидать, что приложения будут приводить к большому количеству ложноотрицательных результатов. Предположим, вы встретили друга на улице и так давно с ним не виделись, что сразу же кинетесь обниматься и целоваться, особо не задумываясь. Если вы не из Средиземноморья или Латинской Америки, возможно, вы обменяетесь рукопожатием. В любом случае, вы рискуете заразиться, но приложение не вычислит вас, поскольку вы провели рядом с инфицированным меньше пятнадцати минут. Вы также можете подхватить вирус через зараженную поверхность. В обоих случаях приложение не идентифицирует вас как человека из группы риска.

Любое приложение создает риски для конфиденциальности и безопасности. Самый простой способ повысить риск хакерской атаки – включить Bluetooth. Используя приложение, технически подкованные люди потенциально могут узнать, кто заразил их или их близких – опасная информация, обладание которой может иметь фатальные последствия. Или кто-нибудь может использовать систему для наблюдения за пользователями приложений, например для создания тепловых карт местонахождения инфицированных людей. Ив-Александр де Монжуа и его команда подсчитали, что отслеживающие маячки, установленные на телефонах 1 % населения Лондона, позволяют злоумышленникам отслеживать в реальном времени местонахождение более половины населения города[306]. Помните, что конфиденциальность коллективна.

Почему же тогда приоритет отдается приложениям, а не тщательному тестированию населения? Возможно, потому, что они дешевле. Возможно, потому, что технологические компании являются основными крупными игроками на мировом рынке. Когда случается кризис, за помощью обращаются к различным организациям. Если бы крупнейшими компаниями на рынке были промышленные предприятия, они бы предложили производить дезинфицирующие средства для рук, маски, перчатки и аппараты искусственной вентиляции легких (ИВЛ). А технологические гиганты предлагают приложения и слежку. Дело не в том, что приложение – это именно то, что нужно в этой ситуации, и нам случайно повезло жить в эпоху экономики слежки. Возможно, это всего лишь молотки, ищущие свои гвозди. Возможно, приложениям был отдан приоритет, потому что технологии часто связаны с магическим мышлением – мы надеемся, что они чудесным образом решат все наши проблемы. Возможно, это произошло потому, что есть экономические стимулы для сбора данных. А может, потому, что правительства стран не знают, как выйти из кризиса, и внедрение множества предложенных им приложений было простым способом показать народу, что они что-то делают (а то, что это не приносит пользы, имеет второстепенное значение). Возможно, имело место все перечисленное сразу. Но никакое приложение не может заменить наши потребности в здравоохранении. Нам нужны медицинские тесты для диагностики людей, вакцины для профилактики заболевания, а также лекарства и аппараты ИВЛ для лечения пациентов. Приложения – это не волшебные палочки, и наличие большего количества данных вкупе с сужением конфиденциальности не решит всех наших проблем.

Нынешняя пандемия – это не первая и не последняя чрезвычайная ситуация, которая поставила под угрозу конфиденциальность. Мы должны научиться лучше справляться с подобными ситуациями. Как говорил Рам Эмануэль, глава аппарата Барака Обамы, «никогда не позволяйте серьезному кризису пропасть зря – это ваша возможность начать делать то, что, по вашему мнению, вы не могли делать раньше»[307]. В своей книге «Доктрина шока» Наоми Кляйн подробно описала случаи, когда стихийные бедствия использовались как возможности для реализации крайних политических инициатив, усиливавших власть государства[308]. Когда наступает кризис, внимание граждан отвлечено, они напуганы и оказываются во власти лидеров государств. Слишком часто это оказывает губительное воздействие на демократию. Чрезвычайные обстоятельства используются для навязывания новых норм, которые граждане никогда не приняли бы в более спокойные времена. А как мы знаем, нет ничего более постоянного, чем временное. Помните, как мы оказались в нынешней ситуации? Мы приняли чрезвычайные меры после 11 сентября, и эти меры до сих пор не дают нам покоя. В Китае такие события, как Олимпийские игры в Пекине в 2008 году и Всемирная выставка в 2010 году, использовались для внедрения системы слежки, которая продолжила работать и после завершения этих мероприятий[309]. Многие мероприятия по слежке, введенные для борьбы с коронавирусом, являются драконовыми, и граждане имеют право опасаться их сохранения. Мы должны быть предельно бдительны в отношении того, как используются наши данные.

Коронавирус убил гораздо больше жителей Нью-Йорка, чем трагедия 11 сентября. Стоит ли повторять ошибки, которые были совершены тогда? Одна из опасностей оправдания сужения конфиденциальности борьбой с такими угрозами, как терроризм и эпидемии, заключается в том, что эти угрозы никогда не исчезнут. Риски террористической атаки или эпидемии будут существовать всегда. Как мы уже успели убедиться, массовая слежка не защищает нас от терроризма. Пока неясно, поможет ли она нам в борьбе с эпидемией. Весьма сомнительно. Но даже если поможет, то какой ценой?

Вы были бы в полной безопасности от терроризма и эпидемий, если бы навсегда заперлись в своем подвале, но стоит ли оно того? В какой момент мы стали готовы заплатить за небольшое повышение уровня безопасности своими гражданскими свободами? И можем ли мы найти способы повысить уровень своей безопасности, не нарушая наше право на конфиденциальность? Запрет промышленного животноводства и рынков под открытым небом, где диких животных продают живыми, мог бы быть гораздо более эффективным для предотвращения эпидемий, не говоря уже о потенциальной пользе для благополучия животных.

Во время кризиса легко захотеть сделать все необходимое, чтобы только остановить катастрофу, сеющую хаос. Но помимо размышлений о том, как сдержать неминуемую катастрофу, мы также должны думать о том, каким станет мир после того, как буря утихнет[310].

Исторически так сложилось, что кризисы проходят, а антикризисная политика остается. Решить проблему сейчас таким образом, чтобы в будущем она еще больше усугубилась, – плохое решение. Прежде чем отказываться от нашей конфиденциальности в разгар кризиса, мы должны быть абсолютно уверены, что это необходимо и что у нас есть способ восстановить контроль над своими правами после завершения чрезвычайной ситуации. В противном случае мы рискуем оказаться в более глубокой яме, чем та, из которой пытаемся выбраться сейчас.