По следам тунгусской катастрофы

Переход через болото

В зону сплошного повала леса мы вступили вскоре после перехода Макикты. Полсотни лет прошло с момента взрыва, но и сейчас еще оторопь берет, когда видишь эти бесчисленные ряды поваленных, вырванных с корнем, поломанных могучих лиственниц. И точно кто-то огромный нарочно разложил их в строгом порядке, вершины стволов везде лежат на юг, а корни — на север.

Цифры радиоактивности прежние.

К полудню стало жарко, появился гнус. Всех подгоняла мысль о том, что желанная цель близка. Виктор Журавлев, идущий шагов на десять впереди меня, неожиданно остановился, подтянул лямку рюкзака и торжественно объявил, что до Пристани остаются сущие пустяки. «Вот пройдем лесок — совсем небольшой, затем торфяник, а за ним уже рукой подать и до Кражуркана».

Сообщение Журавлева вызвало всеобщий энтузиазм. Решили идти до Кражуркана не останавливаясь, форсированным маршем, безо всяких привалов, и отдыхать не раньше, чем вдали покажется лес, окаймляющий пойму Хушмы. И мы пошли. Мы шли десять, двенадцать, пятнадцать минут, мы прошли и лесок, ложок и болотце, и еще одно болотце, за которым начался непредвиденный Журавлевым лес, мы шли тридцать, тридцать пять, сорок минут без отдыха, а долгожданного Кражуркана все не было. Виктор, наверное, в душе уже не раз покаялся в том, что вознамерился быть экспедиционным пророком. Испытывая наравне со всеми большое физическое напряжение, он терзался еще и морально: его сестра — Руфина — шла на пять шагов позади него и немелодичным голосом читала ему нотацию.

Первые пятьдесят минут мы шли, имея определенный запас мускульной энергии, с пятьдесят первой минуты основным движущим рычагом являлось упрямство. Виктор Краснов, пыхтя и отдуваясь, вдруг без всякой видимой надобности стал утверждать, что он ни чуточки не устал и что, ежели надо, он еще не столько пройдет. Демин совершенно взмок от пота. Леня Шикалов неожиданно вспомнил, что ему нужно переложить рюкзак и уселся на кочке вблизи тропы. Только Юра Кандыба продолжал отмеривать метры, беззаботно посвистывая, потряхивая огромным рюкзаком и посверкивая из-под широкой фетровой шляпы добродушным серым глазом. На шестьдесят пятой минуте беспрерывной ходьбы стало ясно, что Кражуркан провалился сквозь землю. Время остановилось. Как в первый день после нашего выхода с Чамбы, остались только рюкзак на плечах, взмокшая, облепленная гнусом спина впереди идущего и стволы поваленных деревьев под ногами.

К Кражуркану вышли на семьдесят восьмой минуте непрерывного марша. Кроме Юры Кандыбы, все так устали, что даже не в состоянии были ругать виновника происшествия.

Хотя до Хушмы оставалось километра три, это расстояние мы ползли более двух часов. Перешли реку, углубились в густое мелколесье…