Атласный башмачок

СЦЕНА Х

ДОН КАМИЛЬО, ДОНЬЯ ПРУЭЗ

В Могадоре, шатер на берегу моря. Ковры, расстеленные один на другом. Снаружи ощущение слепящего солнца

и сильной зкары.

Дон Камильо в просторном арабском бурнусе, в руках маленькие магометанские четки. Донья Пруэз полулежит на диване, тоже в арабских

одеяниях.

ДОН КАМИЛЬО (с закрытыми глазами, вполголоса) Только от меня самого зависит обнять эту обнаженную ножку.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Она ваша, как и остальное. Разве я не имею чести быть вашей супругой?

ДОН КАМИЛЬО Я поклялся больше не дотрагиваться до вас. Я отступил перед вашим оскорбительным равнодушием.

У меня достаточно женщин там, наверху, в этом курятнике, который прекрасно снабжают Африка и море.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Мне льстит предпочтение, которое вы мне оказываете в данный момент.

ДОН КАМИЛЬО А ведь признайтесь, если бы я не смотрел так на вас, вам бы чего–то не хватало.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Это верно, я привыкла к вашим насмешливым и горестным глазам, пробегающим по моему лицу, потом по рукам, и к этому вечному неутоленному вопросу, что я читаю в них. Сколько приятных дней мы провели вместе таким образом, Без единого слова!

ДОН КАМИЛЬО Почему вы вышли за меня замуж?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Гарнизон предал меня, не была ли я полностью в вашей власти?

Мой муж к тому времени уже умер. Как нам было не воспользоваться случаем, пославшим нам этого славного бравого францисканца, которого мы как раз захватили?

ДОН КАМИЛЬО (улыбаясь в свои четки) Это скорее я в вашей власти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Вечно эта лукавая фальшивая улыбочка на вашем смуглом лице,

Которую так обожала, и остерегалась ваша мать, и которая меня, да, меня тоже немного коробит.

ДОН КАМИЛЬО Но я в самом деле в вашей власти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Это верно лишь наполовину. Естественно, если бы я не была уверена в некоторой власти над вами, зачем бы я вышла за вас замуж?

Король не освобождал меня, дон Камильо, от миссии, которую он доверил мне на побережье Африки.

Только мое присутствие здесь помешало вам совершить все то зло, на которое вы были способны.

ДОН КАМИЛЬО Неужто в самом деле? Часто ли мне приходилось просить вашего драгоценного совета, мадам?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А вы полагаете, что я бы его вам дала?

Нам нет необходимости в словах. Вы обо всем догадываетесь и так.

Не было ни единого вашего поступка, в котором бы я отсутствовала и который не делался бы с обычной для вас задней мыслью

Либо мне понравиться, либо причинить мне боль, и я всегда наверняка знала, что вы тотчас прибежите ко мне с вашим жадным взором!

Скажите, застали ли вы меня когда–нибудь врасплох.

Я читаю в вас, а вы ничего не можете добиться от меня.

ДОН КАМИЛЬО Есть, по крайней мере, одна вещь, которая всегда в моей власти — приказать вас высечь.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Мое тело в вашей власти, но ваша душа — в моей!

ДОН КАМИЛЬО Когда вы мне выворачиваете наизнанку душу, разве не в моем праве немного помучить ваше тело?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Самое главное — вы делаете то, чего хочу я, и вот уже десять лет, да, за исключением нескольких смехотворных проявлений вашего дикого нрава,

В целом у меня нет к вам претензий, и я полагаю, что и король тоже доволен.

ДОН КАМИЛЬО Какое счастье! Так значит, чтобы оказать ему услугу, достаточно было перестать ему повиноваться.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Но не так легко было перестать повиноваться мне.

Все–таки нелегко не обращать внимания на того, кто постоянно находится рядом.

ДОН КАМИЛЬО (мягко) Но кто знает, будет ли еще возможно для вас в ближайшее время это грубое телесное присутствие?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Если в таких элегантных терминах вы пришли объявить мне о смерти, то нет нужды в пространных выражениях. Я готова.

Благодаря вам эта мысль всегда была мне близка, достаточно было крика птицы, звука падающего серебряного прибора, невидимого слова, прочерченного пальцем на песке, курящихся благовоний,

Чтобы я восприняла это как предупреждение.

ДОН КАМИЛЬО Так примите его из моих уст.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я уже получила его сегодня ночью от другого.

ДОН КАМИЛЬО Ваш обычный посетитель, несомненно, и есть отец моего ребенка?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Кто осмелится посетить меня, одинокую, в глубине моей тюрьмы?

ДОН КАМИЛЬО Родриго, ночью, каждую ночь, которому ни стены, ни море не могут помешать.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Только вы, Очиали, и вы знаете это не хуже меня, навязывали мне свое грубое телесное присутствие.

ДОН КАМИЛЬО Но я знаю также, что он один отец этой девочки, которая моя дочь по крови и по плоти, но похожа только на него.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Неужели это правда, и на твою голову, дорогая девочка, ложится груз нашего тройного наследства!

ДОН КАМИЛЬО И мое также? Так вы не сомневаетесь, Пруэз, в том, что я буду сопровождать вас, где бы вы ни были?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А что думаете вы, вы сами?

ДОН КАМИЛЬО Я думаю, что письмо к Родриго не может скитаться вечно, и в один прекрасный день оно дойдет до своего адресата.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Призыв, что в минуту отчаяния, закрыв глаза, я бросила в море?

ДОН КАМИЛЬО Уже десять лет оно странствует из Фландрии в Китай и из Польши в Эфиопию. Не раз, я это знаю, оно опять проходило через Могадор.

Но напоследок у меня есть все основания думать, что Родриго наконец получил его и готовится ответить.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Конец Каша–Дьябло, как вас здесь называют, и его маленькому королевству в Африке!

ДОН КАМИЛЬО Конец Пруэз и ее маленькому капитанству в аду!

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Конец хитроумному балансированию и хрупкому равновесию Между королем и султаном, христианством и Африкой,

И в самой Африке между всеми князьками, каидами, марабу, заговорщиками, незаконнорожденными и предателями.

И вы среди всех, тот, кто всем дает деньги в долг и всем продает порох, общий ненадежный источник для всех партий, которого все опасаются и все ублажают,

Всегда готовый в удобный момент вмешаться, подобно молнии.

Ваша великая стратегия, как вы мне объяснили.

ДОН КАМИЛЬО Еще до того, как вы удостоили меня этого разговора, они начали терять ко мне интерес.

И я перестал получать новости из–за той линии кокосовых деревьев, белого песка и пены, что за морем простирают невидимую границу Испании.

Особая склонность к балансированию, что всегда была моим отличием,

Этот своего рода подвес в духе Кардано[57], как для корабельных компасов, выдающий сообразительную голову,

И глаз, видящий сверху донизу, и уши, которые все улавливают — что слева, что справа,

Больше не работает во мне, подобно второй натуре, что включает невидимый поршенек, благодаря которому моментально срабатывает решение принять тот или другой выбор.

Желание постепенно уступает место любопытству.

А само любопытство уже тайно подорвано.

Люди относятся ко мне с недоверием. Они перестали меня понимать.

Есть даже целая куча глупцов, которые начали откровенно готовить против меня заговор,

В самом Могадоре и за его стенами. Мне об этом время от времени доносят.

Но ничто не в состоянии нарушить очарование этого получаса ожидания. Все эти турки с саблями наголо, и я у ваших ног, перебирающий четки под пальмами, Составляем вместе своего рода живую картинку, ради удовольствия зрителей остановленную по мановению палочки волшебника.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Так значит, все то, что окружает нас и кажется таким реальным, на самом деле уже в прошлом?

ДОН КАМИЛЬО Разве ты не чувствуешь, до какой степени, ты и я, мы уже таинственным образом отъединены от всего этого?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Мне не слишком нравится “ты и я”.

ДОН КАМИЛЬО Уже подымается к нам с моря последняя волна, что вскоре излечит меня от всех этих поэтических мечтаний, “ты, роза моя!” навсегда.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Если вы поднимете на меня сейчас глаза, я прочту в них иные речи.

ДОН КАМИЛЬО Зачем мне поднимать глаза на вас, если я заранее знаю, что я прочту в ваших.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Все–таки стоит взглянуть на единственный кусочек вселенной, который еще может вас заинтересовать.

ДОН КАМИЛЬО Вашей обнаженной ножки мне вполне достаточно.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Прощайте, сеньор! Я убираю мою ножку. За мной пришли, теперь я свободна.

ДОН КАМИЛЬО И я тоже свободен.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я рада быть свободной, но мне не нравится мысль, что и вы тоже свободны. Сколько я жила, я всегда чувствовала, что вы не имеете права быть свободным.

ДОН КАМИЛЬО Смерть пришла заменить вас.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Не уверена. Я беспокоюсь оставить вас так. Кто знает, а вдруг вместе с моим телом вы узнали от меня такой секрет, который не ведом даже моей душе?

ДОН КАМИЛЬО Вы правы. Вы не смогли помешать, чтобы мы с вами вместе все же образовали некое целое И вопреки вашей воле продолжали тайно общаться.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Но вскоре у меня не будет тела.

ДОН КАМИЛЬО Но ведь ваша религия учит, что вы сохраните от него все, что нужно для его восстановления.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Тут ваша власть кончается.

ДОН КАМИЛЬО Вы так в этом уверены? Неужели напрасно я в течение десяти лет приучал вас жить так, как навязывало вам мое сопротивление?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Вам хватает дерзости думать, будто есть во мне что–то, созданное специально для вас?

ДОН КАМИЛЬО А иначе какая власть держала меня у ваших ног

И заставляла в течение десяти лет прислушиваться к биению вашего сердца?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Оно занято другим.

ДОН КАМИЛЬО Другой занимает ваши мысли, но не сердце, каждую секунду дающее вам жизнь.

Сердце, которое дает вам жизнь, оно создано не Родриго, ДОНЬЯ ПРУЭЗ Оно было создано для него.

ДОН КАМИЛЬО Допустим, однако когда я вслушиваюсь в его биение, в то самое сущностное в вас, созданное еще до вас самой во времена сотворения мира, что вы лишь унаследовали от другого, но говорит мне совсем иное,

Оно не произносит имени смертного.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я знаю, что во мне начинает оно Имя,

Которое Родриго заканчивает по ту сторону моря.

ДОН КАМИЛЬО Я бы скорее сказал, что он помогает вам угасить дух, дышащий в вас.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Разве не благодаря Родриго, научившего меня жертвовать всем, я здесь, с вами?

ДОН КАМИЛЬО Достаточно было заменить его.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ И разве не отреклась я от него в этом мире?

ДОН КАМИЛЬО Чтобы лучше владеть им в другом.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Останусь ли я без вознаграждения?

ДОН КАМИЛЬО А! Я ждал этих слов. Они вечно на языке у вас, христиан.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Тем лучше, если они служат мне, чтобы заставить замолчать отступника.

ДОН КАМИЛЬО (доверительно ) Скажите–ка, вы ведь остались верной дому, мне всегда было страшно любопытно узнать о том эффекте, что произвел мой блестящий уход,