Навстречу смерти. Практические советы и духовная мудрость тибетского буддизма

Бардо и трикая

Трикая, или «три тела» — это центральное учение, связанное с тремя стадиями умирания, смерти и перерождения58. Оно описывает три тела, измерения или способа проявления будды. Будда един с бесформенным Абсолютом (дхармакая, «тело истины»), и всё же проявляется в относительной форме (самбхогакая, «тело наслаждения», и нирманакая, «тело проявления») ради блага других существ. Иными словами, дхармакая — это сущность ума, а самбхогакая и нирманакая — это игра ума. Учение было расширено, чтобы включить все три способа существования. Существуют три уровня реальности — начиная от полной бесформенности (дхармакая), заканчивая полной оформленностью (нирманакая) и включая всё, что посередине (самбхогакая).

Учение о трёх телах описывает реальность с точки зрения уменьшения уровня плотности, или материальности. Дхармакая менее плотная, чем самбхогакая, которая менее плотная, чем нирманакая. Таким образом, в определённом смысле каждая предшествующая кая (или тело) более духовна. Кроме того, каждая кая связана с одним из трёх бардо (см. таблицу 1). Изучение трёх тел и связанные с ними медитации помогают нам упорядочить массу переживаний, которые без этого вызовут у нас замешательство, и подготовиться к ним.

Освобождение в любой кае, в любом бардо одинаково. Ни один уровень не лучше других. Распознавание в конце бардо умирания ведёт к освобождению на уровне дхармакаи; распознавание в бардо дхарматы ведёт к освобождению на уровне самбхогакаи; распознавание в бардо становления ведёт к освобождению на уровне нирманакаи59. Далее в этой книге мы рассмотрим переход из одного бардо (из одной каи) в другое (в другую каю). Мы узнаем, чем характеризуется конец одного бардо (одной каи) и начало следующего бардо (следующей каи).

Таблица 1.

Три каи и возможности освобождения в бардо

Состояние будды определяется как полная реализация трёх кай, ведь трикая — это сущность того, что мы есть, — наша пробуждённая сущность, будда внутри. Смерть — это принудительное путешествие в то, чем мы являемся, погружение в глубины нашего ума, а значит, и в нашу природу будды. Иными словами, смерть — это экскурсия по трикае. Так что если мы будем изучать трикаю при жизни, мы распознаем свои просветлённые аспекты, когда они откроются во время смерти. Распознавание и освобождение одновременны.

Дхармакая и бесформенная медитация

В конце бардо умирания с ума слетают покровы всех омрачений, представлений о том, кем и чем мы являемся. Все формы вновь сливаются в бесформенном, из которого они возникли. Открывается природа ума — дхармакая (дхармата), или ум ясного света. Иными словами, смерть — это дхармакая.

Если мы сможем распознать дхармакаю в момент смерти, мы достигнем просветления. Это выдающееся событие, описываемое знаменитой фразой из текстов о бардо как слияние ясного света матери и ясного света дитя. Ясный свет дитя, то есть уровень распознавания дхармакаи, который мы развиваем при жизни, узнаёт свою мать, дхармакаю, из которой всё возникает и в которой всё растворяется. Просветление — это результат воссоединения матери и дитя.

Как долго должно продолжаться распознавание дхармакаи и насколько стабильным оно должно быть для успешного воссоединения матери и дитя? Тулку Ургьен Ринпоче говорит, что если вы можете покоиться в дхармакае в течение времени, необходимого, чтобы трижды махнуть длинным тибетским рукавом, вы достигнете освобождения в бардо. Другие ламы говорят, что это время чётко не установлено. Падмасамбхава, которого часто считают воплощением Будды, ободряет нас такими словами (цит. в [Tsele Natsok Rangdrol, 1989, 73]):

Отождествление смерти с дхармакаей ещё больше сбивает с толку. С одной стороны, мы (эго) больше всего хотим достичь просветления, дхармакаи. С другой стороны, мы больше всего боимся дхармакаи, ведь это смерть (отсутствие эго). До тех пор пока мы не осознаем, что для освобождения мы должны «умереть», что просветление требует отсутствия эго, мы будем одной ногой стоять на духовном пути к просветлению, а другой — на безопасном мирском пути, ведущем в противоположном направлении.

Отречение — это окончательное осознание бесполезности движения по мирскому пути. Мы твёрдо ставим обе ноги на один путь: духовный. Пока этого не произойдёт, внутри нас постоянно происходит что-то вроде перетягивания каната. В один день мы питаем надежду, что сансара сделает нас счастливыми, а на следующий день осознаём, что к счастью ведёт лишь духовный путь.

Бесформенные медитации готовят к освобождению на уровне дхармакаи. Они рождают ясный свет дитя и питают распознавание, так что дитя растёт и в момент смерти узнаёт свою мать. К способам ознакомления с дхармакаей при жизни относятся махамудра, трекчо, йога ясного света, стадия завершения йоги божества, пустотность (как в сутрах праджняпарамиты) и мадхьямака 60.

Самбхогакая, йога божества и тогал

Распознавание в бардо дхарматы или освобождение на уровне самбхогакаи происходит в результате ознакомления с самбхогакаей посредством практики тогал («скачок» или «прямой перенос») или стадии порождения йоги божества. Выполняя йогу божества, вы визуализируете себя как божество и произносите его мантру, что можно сравнить с загрузкой божества в матрицу вашего тела-ума61. Вы работаете с просветлённым звуком (мантрой) и светом (визуализацией) — первыми формами, возникающими из дхармакаи. Иными словами, с самбхогакаей.

Сорокадевятидневный тёмный ретрит, также известный как относящийся к тогалу ретрит бардо, является одной из самых мощных и опасных медитаций 62. Он требует внешней поддержки с точки зрения питания, удовлетворения основных нужд и духовного руководства. Для этой практики вы входите в комнату, которая постепенно затемняется, пока в ней не наступит полная тьма. В какой-то момент возникают совершенно отчётливые видения. Это видения дхарматы, яркое сияние вашего собственного ума.

В течение следующих недель находящийся в ретрите привыкает к этим видениям, являющимся выразительной силой неразбавленного отвлечениями ума. Мы полностью устраняем страх «темноты», стабилизируя осознание того, что всё возникающее — просто игра нашего ума и, в сущности, этот ум хорош. Страх темноты, который мы устраняем, — это страх неизведанной глубины нашего пустотного и сияющего ума. Мы наконец знакомимся с абсолютной основой ума.

Страх исчезает в связи с тем, что, как сказано в упанишадах, «там, где есть другой, есть страх». Тёмный ретрит полностью устраняет ощущение «другого». Что это за видения, кажущиеся такими реальными? Почему я вижу их и с открытыми, и с закрытыми глазами? Где они возникают? Во внешнем пространстве мира, во внутреннем пространстве моего ума или где-то посредине? Являются ли они чем-то отличным от меня?

Без прочного фундамента трекчо или пустотности (дхармакаи) легко принять эти видения за реальность. Тогда вместо просветления нас ждёт безумие. Вместо того, чтобы найти реальность, мы её потеряем. Мы больше не будем знать, что реально, и с трудом сможем отделить внешнее от внутреннего.

Для неподготовленного ума подобное безумие совершенно естественно. Это связано с тем, что, с просветлённой точки зрения, считать вещи реальными — даже если они предстают перед нами при свете дня, — такое же безумие. Когда эта дурная привычка овеществлять (считать вещи реальными) распространяется на тёмный ретрит или на бардо, мы убегаем от игры нашего собственного ума (потому что думаем, что эта игра обладает истинным существованием) в безумие или в сансару, что, в сущности, одно и то же. Это похоже на попытку убежать от ночного кошмара — или, в данном случае, в него.

Мы бежим из бардо дхарматы (из реальности), проносимся через бардо становления и по ошибке принимаем прибежище в сансарическом укрытии физического рождения и бардо этой жизни. Реальность (дхармата) для нас невыносима, так что мы находим другое место, которое нам теперь придётся выносить. Мы пулей вылетаем из мира чистого звука и света (бардо дхарматы), превращая его в бетон и сталь (застывшее бардо этой жизни), а потом удивляемся, почему этот мир такой жёсткий и плотный.

Делая первый вдох в своей жизни, мы на самом деле вздыхаем с большим облегчением: наконец-то у нас есть твёрдое основание, на которое можно опереться. Именно это движет процессом реинкарнации.

Более лёгкая для выполнения версия тогала была предложена Кхенпо Гангшаром, учителем Трунгпы Ринпоче и Трангу Ринпоче. Это более мягкий способ привыкания к сиянию собственного ума. Во время этой практики вы очень сильно зажмуриваетесь и стискиваете зубы. Каким бы странным это ни казалось, то, что происходит дальше, ещё более странно. Кхенпо Гангшар говорит (цит. в [Thrangu Rinpoche, 2011, 202]):

Нажимать пальцами на веки и затыкать уши не обязательно. Если же вы делаете это, делайте осторожно, чтобы не навредить себе. Сначала вы будете видеть лишь темноту. Но если вы позволите своему уму покоиться в этой черноте, в конце концов возникнут красные, зелёные, синие или жёлтые «лучи света» различных форм и размеров. Эти видения — естественное излучение дхарматы, вашего собственного ума. Трангу Ринпоче подробно объясняет [Ibid.]:

Вы можете проделать то же самое со звуком дхарматы. Позвольте своему уму успокоиться в самадхи (быть настолько свободным от мыслей, насколько это возможно), а затем стисните зубы. Вы можете услышать фоновый звук, не имеющий конкретного источника. Он может нарастать, превращаясь в рёв природы ума. Как сказано в «Тибетской книге мёртвых», «звук дхарматы ревёт подобно тысяче громов». Ринпоче продолжает [Ibid., 204]:

Именно поэтому мантра (работающая с изначальным звуком), практика визуализации (работающая с изначальным светом) и тогал (работающий и с тем, и с другим) имеют такую силу. Эти медитации работают с силами элементов творения. Мы играем с огнём. Поэтому хотя мы можем попробовать исследовать последние две медитации, полноценный тогал необходимо практиковать под надзором опытного мастера медитации, иначе велик риск обжечься.

Если вы не будете выполнять эти эзотерические практики, связанное с ними понимание бардо дхарматы можно получить посредством изучения тантрической иконографии. Изучайте тханки, религиозные изображения божеств, особенно мирных и гневных божеств бардо (см. рис. 2)63. Кроме того, существуют танцы лам, изображающие божеств и сопровождающиеся пронзительным свистом и визгом. Пожилым людям рекомендуется относиться к этим танцам с особым вниманием, поскольку они готовят их к тому, что ждёт впереди.

Поскольку мы не знакомы со своим умом на этих тонких уровнях, для большинства людей бардо дхарматы проносится мимо, оставаясь совершенно незамеченным. Однако благодаря привычке, которую развивают описанные практики, мы распознаем эти измерения, когда они откроются после смерти, и достигнем просветления.

Рисунок 2. Мирные и гневные божества.

Любезно предоставлено автором