Том 8. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо. Проза

В пустыне

Долго я шел по бесплодной пустыне все дальше и дальше, гонимый проклятием грехов неомытых; руки были бессильные от тяжести прошлых объятий, глаза потемнели, уставши от взглядов влюбленных.

Дальше, все дальше шел я по желтой пустыне, необозримой и страшной; порою меж розовых скал виднелось далекое море – и снова пустыня; дни за днями шел я; солнце всходило, солнце садилось; одного лишь меня озаряя. Шел я к далекой, неведомой цели, зная, что будет предел. И я дошел до предела, хотя все была та же пустыня, но я знал, что это предел. Я пал на горячий песок; покорно, недвижно лежал я, как шакал, ожидающий смерти, как отдыхающий раб.

Из-за безбрежной пустыни, из-за далекого неба шло большое сияние; как смерч песчатый, как столп Вавилона, было оно огромно. В страхе закрыл я глаза; казалось, я уже умер; в тяжелой, немой тишине я не слышал, как билось сердце.

Когда я открыл глаза, Сияющий был предо мною; руки скрыты в складках одежды, сквозь белый хитон виднелась кровавая рана, как от копья, иль от клыка дикого вепря. Я был недостоин смотреть на лицо Его, я только подполз к Его ногам, и тяжелые крупные слезы, как первые капли дождя, упали в песок пустыни. Я пал ниц и плакал, плакал, от рыданий грудь разрывалась; она очищалась от всех грехов и проклятий, от всех объятий и поцелуев, душа исходила в рыдание; я не чувствовал плоти, я все забыл – только бы плакать, плакать, разлиться, как море, в слезах, исчезнуть, чтоб вновь родиться. И небо содрогнулось от моих рыданий, и звезды померкли.

Казалось, я плакал годы и годы. И я воззрел на Него – Он улыбался, благостный; милосердный, Он простер ко мне руки прощения. Он становился все выше и выше, Его тело касалось вечерних звезд; Его сияние бледнело, разливаясь в пространстве; я уже видел через него и пустыню, и белые кости павших верблюдов, и угасающий запад. И Он исчез, разлившись в пустыне; на всей пустыне Его улыбка; Его сияние; бесплодная степь обратилась в рай неземной, в светлые долы Иордана. Встал я исполненный сил могучих – грешником плачущим пал я, ратником Божьим встал.

То не руки – то мечи священные, крылья лебяжьи! то не очи, то лампады светлые, озера горные! Ратник Христов, страстником, вперед против плоти! тебе даны меч и кольчуга – вперед на великую брань!

1897