Канатоходец. Записки городского сумасшедшего

Заходил перед камином с видом обдумывающего формулировку задачи ученого. Сделал непроизвольный жест рукой.

— Теоретически рассуждая, можно было бы стереть пошедшую плесенью цивилизацию с лица планеты, только так уже было, и не раз. Нет гарантии, что все снова не повторится. В сложившихся обстоятельствах надо действовать тоньше, с учетом нюансов человеческой психологии… — Осведомился, словно нуждался в моем согласии: — Вы ведь тоже так считаете?

Ответа ждать не стал, он его не интересовал, да и хоть что-то произнести я был не в состоянии. Продолжил:

— Да-a, дела человечества пахнут дурно! Если государства не воюют, то готовятся к войне, все, кому удалось подняться над толпой, врут и воруют, массмедиа полощут мозги народов в продуктах отхожих мест. Человек перестал отличать ложь от правды, и ему это фиолетово. Умами людей владеют рукотворные идолы, цена которым ломаный грош в базарный день. Власть развращает, миром правят деньги, политики сплошь эксгибиционисты, люди культуры — педерасты, а нет, так готовы ради мишурного успеха ими стать. Мир погрузился в равнодушие, смирился с тщетою бытия… — Остановился напротив меня, заглянул снизу вверх в глаза. — Где же найти средство от всеобщей деградации? Где та панацея, что изменит саму природу человека?

Повернувшись резко на каблуках, подошел к креслу и опустился на подушку сиденья. Склонив прямой стан, Джеймс уже подавал хозяину стакан с виски. Заодно сменил на новый и мой, успевший порядком опустеть. Удалился, неся себя с достоинством.

— Что значит дрессировка, — ухмыльнулся Нергаль, провожая его взглядом, — не пример ли для отвязавшегося человечества?

Со второй порцией доброго шотландского напитка я решил быть поаккуратнее, что-то еще ждало меня впереди! Черный кардинал собирался сделать мне предложение, о смысле которого я даже в общих чертах не догадывался. Закинув ногу на ногу, он смотрел, не отрываясь, на игру языков пламени, пробегавших по подложенным слугой в камин поленьям.

Заметил лениво, без драматизма, тоном, каким на фуршетах обсуждают погоду:

— Прямо-таки не знаю, что теперь делать! В подавляющем своем большинстве люди упрямы и недальновидны, а еще жадны и весьма неумны, не желают думать ни о чем, кроме как о своем благе. А наставить их на путь истинный надо, очень надо. Отвлечь от мира вещей, вернуть им, одинаковым, будто сошедшим с конвейера, индивидуальность, потому как без этого они Всевышнему не интересны. Не собирается же Он, в самом деле, играть ими в оловянные солдатики!.. — Улыбнулся светло, почти по-дружески. Сказал просто, как равный равному: — Этим вам, Николай Александрович, и предстоит заняться.

Мне?!. Ну да, к этому он и подводил! Воля Твоя, Господи, только странны дела Твои! Можно ли требовать от муравья, чтобы он доказал гипотезу Лежандра? Грешен я, грешен, долги мои велики, но не по Сеньке шапка. Накажи меня, но не требуй невозможного. Пожалей раба своего неразумного.

Махнул в несколько глотков содержимое стакана, аж слезы брызнули. Перед глазами потемнело. Я увидел себя со стороны, сидящим дома в кресле с раскрытым романом на коленях. Устал немного, забылся сном, вот и привиделось. Горела в зеленом абажуре лампа, дымилась в пепельнице недокуренная сигарета. Перечитывал, не понимая смысла слов, одну и ту же страницу и, понятное дело, задремал. От сердца сразу отлегло, как бывает, когда проснешься среди ночи и поймешь, что происходившее с тобой всего лишь глупый кошмар. Лоб взмок, по спине стекал струйкой холодный пот. Прав Сеченов, сновидения — не более чем небывалая комбинация накопленных впечатлений…

Открыл глаза. Черный кардинал напротив качал саркастически головой:

— Не надейтесь, не поможет!

Улыбка его была едва ли не сочувственной. Дрожавший в воздухе образ квартиры стал стремительно распадаться, обретая черты рыцарского зала. Я уже не знал, в каком мире нахожусь, и это удивительным образом потеряло для меня значение.

— Теперь, — заметил Нергаль со вздохом, — вы станете уверять себя, что вам все только кажется. — Стер с лица остатки улыбки. — Хватит заниматься самообманом, достаточно того, что вы развлекались этим всю жизнь! И не пытайтесь себя ущипнуть, останется синяк…

Жар разгоревшегося камина лизал ноги, но меня отчаянно знобило. Отодвинул подальше кресло и упал в него мешком. Выплывший из полутьмы Джеймс поставил на широкий подлокотник новый стакан. На его хрустальных гранях ломались отблески огня.

Дула глаз Начальника службы тайных операций уперлись мне в лоб.

— Поговорим серьезно! Для вашего лучшего понимания повторю: человечество пошло по ложному пути. Беда не в том, что первые люди сорвали плод с древа познания, а в том, как их наследники этим знанием распорядились. Большую его часть утратили, остальное в угоду собственным желаниям извратили и теперь отплясывают джигу на костях того, что могло бы быть их новым, прекрасным миром. Изменить положение дел одномоментно в силу убогости человеческого сознания не удастся, процесс потребует усилий и времени. В качестве первого шага на этом нелегком пути необходимо создать нечто промежуточное между тяжеловесной и тупой материальной действительностью и светлой реальностью чувств и возвышенных идей… — Помедлил. — Вижу, до вас начинает доходить, к чему я клоню…

Если он и читал мои мысли, то как минимум через строчку, хотя и читать-то было нечего. Но черного кардинала их отсутствие нисколько не смущало.

— Вы правильно догадались, — продолжал он, — речь идет об использовании для этой благородной цели пространства Интернета. Не в том, естественно, плачевном состоянии, в каком мы вынуждены его лицезреть. Из приюта для играющих в чужую жизнь любителей треша и прочих мучимых одиночеством неудачников нам предстоит создать нечто единое, что было бы обращено к каждому из живущих. В этом вновь сотворенном мире человек получит новое «я», а по сути, своего двойника, обладающего его лучшими качествами, способного различать добро и зло и сопереживать другим. Личность этого аватара будут определять не деньги и возможность их потратить, а состояние человеческой души, богатство мыслей и чувств сидящего за компьютером человека. Не будет больше обездоленных судьбой и инвалидов, в новом мире можно будет начать жить с чистого листа. Удалившись из грязи бытия в виртуальность, жизнь станет поистине прекрасной. Это ли не идеал, к которому испокон века стремилось человечество!

В облике Нергаля появилась поэтическая одухотворенность, он продолжал:

— Богатым и уважаемым будет считаться тот, у кого богаче внутренний мир, кто способен любить. Человечество вступит в эпоху нового ренессанса, расцветут науки и искусства, люди потянутся друг к другу не только для того, чтобы скрасить одиночество. Войдут в моду высокие помыслы и благородные порывы, канут в прошлое замызганные поколениями людей лапидарные чувства, их место займет палитра оттенков прекрасного. Потеряют смысл понятия национальности и границ, о войне будут вспоминать лишь в назидание потомкам, в качестве учебного материала, иллюстрирующего, до чего доводят человека глупость и жадность. Каждый член глобального сообщества будет вносить в его развитие свою толику… — Улыбнулся. — Да, вы совершенно правы, необходимость проводить время в материальном мире останется, но будет рассматриваться как почетная повинность, нечто вроде службы в армии, надобной для поддержания жизни и продления человеческого рода. В грубую реальность станут ссылать преступников, нарушивших идиллию развитых человеческих отношений. Секс в его физиологическом понимании будет вытеснен эмоциональным богатством чувств…

Остановив себя на полном скаку, поднял к темным балкам потолка указательный палец.

— И инструментом создания новой планетарных размеров общности людей станет, и это глубоко символично, религия! — Другим, пренебрежительно брюзгливым тоном добавил: — Ей не привыкать, во все времена ходила в приживалках у власть имущих…

Если удастся отсюда вырваться, думал я, слушая черного кардинала, первым делом побегу в церковь и поставлю свечку. Самую большую, какая только есть. А не слушать Начальника службы тайных операций не было возможности, слова Нергаля ввинчивались в мозг буравчиками. Голова была готова разлететься на куски, но и это не избавило бы меня от страданий.

Он между тем продолжал меня пытать, перешел на сугубо деловой тон:

— Догмы универсального вероисповедания, естественно, не могут в значительной мере отличаться от постулатов основных мировых конфессий, однако утверждать их в Сети придется жестко, а то и агрессивно. Это делает необходимым введение в проект личности бога, скажем Интернет Иеговы, или И-еговы, и его апостолов, И-постолов. С помощью команды высококлассных психологов и программистов будет сформировано новое сознание верующих, постулированы законы, по которым обществу предстоит функционировать. Наряду с другими появятся адаптированные к виртуальному миру заповеди, такие, как не укради информацию и не пожелай быстродействия компьютера ближнего своего.

Следуя примеру Нергаля, я сделал большой глоток из стоявшего на подлокотнике кресла стакана. Виски обожгло гортань, но в целом я почувствовал себя бодрее.

— Новый виртуальный мир будет веселым и необременительным, — продолжал черный кардинал, не спуская с меня пустых, словно с нарисованными зрачками глаз. — Для занудства моралистов и снобизма интеллектуалов мы создадим несколько удаленных кластеров, где они до морковкина заговенья будут бороться друг с другом за либеральные ценности. Людям нужна незамутненная простота, а не измышления о каких-то там человеческих ценностях и прочей благостной лабуде. Одна вера, один бог, одна иерархия власти! После долгих мытарств человек заживет наконец тихой жизнью нищих духом, сделает шаг к Царствию Небесному. В эпоху, когда процесс дефекации собирает несколько миллионов просмотров, а улыбка идиота полтора, нет и не может быть спроса на душевные муки и нравственные терзания, они элементарно не востребованы рынком. Новая религия должна нести своим последователям удовольствие, только так она овладеет сердцами.

Нахмурился.

— С введением ее в обиход мы припозднились, этому есть объективные причины! Как у Иисуса был предтеча, так приход в мир нашего И-еговы готовили сразу несколько компьютерных гениев, их имена у всех на слуху. Но время пришло, тем более что за последние пару тысяч лет ничего, в сущности, достойного быть отраженным в анналах религии не случилось…

Провоцируя меня на ответ, подался субтильным телом вперед: — Или вы так не считаете?..

Речь черного кардинала обволакивала мороком слов и в то же время скользила по поверхности сознания. В ней бензиновой пленкой на воде цветами радуги переливалась фальшь. Я чувствовал ее всем своим сжавшимся в комок существом, но возразить ничего не мог. Манера Нергаля говорить подавляла волю. Мысли разбредались, я сделал над собой усилие:

— Реформы патриарха Никона…

Начальник службы тайных операций самодовольно улыбнулся:

— Скажите еще реформация! Косметические меры, продиктованные человеческими амбициями. Неужели вы думаете, что, идя на заведомый раскол, Никон заботился о пастве? Его, как и сегодняшних, интересовала только власть! Мы же с вами ставим задачу достучаться до каждого верующего, преобразить его жизнь, дать душевный покой и смирение… — Умолк, пробуя на вкус слова. — Да, именно, а лучше сказать — покорность! Конец притворству и лицемерию, используя психологические тесты и достижения компьютерных технологий, мы будет проверять глубину веры каждого и, как сказано в Библии, отделять зерна от плевел. Для этого понадобится конфессионная полиция, но на что не пойдешь ради очищения церкви от скверны! В Сети появятся Интернет-крещение, или присвоение нового ника, и Интернет-исповедь, причем исповедоваться и получать отпущение грехов можно будет не у рядового священника, а у самого И-еговы и его И-постолов. Не пройдет много времени и, как это случается с человечеством, новая религия обрастет традициями и богослужебными процедурами, и людям станет казаться, что так было всегда. Ущербные и униженные — у кого в этой жизни нет комплексов? — они воспрянут духом и почувствуют себя равными среди равных. Справедливым станет суд, потому что присяжных будут миллионы, заработает настоящий парламент, а не кучка буффонов на побегушках…