Лазутчик и крот

Глава 5. Дождемся знака свыше

Над Нижним городом только взошло первое летнее солнце. Прохаживаясь туда-сюда, по брусчатке перед канцелярией, Аэстет наконец остановился и закинул руки за спину. Перед ним стояла развязная толпа чиновников. Раньше они вели себя более сдержанно. Проблема в том, что разнузданность в их поведении лилась рекой по вине самого Царя. Он их слишком распустил. Полагался на глупого Болпира, а сам витал в своих архитектурных замыслах. Аэстет причитал собравшихся перед ним:

— Одна Канцелярия! Немыслимо. Я надеялся закончить перестройку всего Нижнего города к началу лета. Вам была предоставлена краска! Штукатурка! Обработанный кирпич, мрамор, золото, серебро, рубины, изумруды, гранит, бронза, тростник, железо, бревна, лен, глина, янтарь, молотки, кирки, пилы, доски, отвесы, шнуры, углы, щебень, раствор, массивы, крепления, гвозди, кожа, мягкие металлы. Хватило бы на десять административных кварталов. И куда все делось? Я вас спрашиваю! Знаю. Что-то много появилось вилл на южном подножье. И все они блестят, сверкают, прямо как мой дворец. Не волнуйтесь, Арта лично проведет расследование. А я теперь сам прослежу за стройкой. Каждое утро я буду приезжать к вам. И только попробуйте отлынивать. Наказание будет одно — изгнание!

Закончив выволочку Аэстет сел в повозку и приказал возничему двигать во дворец.

В кабинете, Царя встретил Демих:

— Что-нибудь решили, ваша Утонченность?

— Если ты надеешься что я передумал. Ты ошибаешься. Ни в коем случае.

— Оставшиеся четыре кувшина, да еще и за раз? Я не могу позволить вам истратить все до последней капли.

— Не обсуждается, — гневно сказал Аэстет. — Будешь перечить отправляю в изгнание.

Демих еще не видел Царя таким свирепым. Его глаза налились кровью. Постепенно сильное раздражение сошло и Аэстет смягчился:

— Замешай пожалуйста остаток. Я пойду с тобой.

— Как прикажите, ваша Утонченность, — безразлично произнес Демих. Ему наконец стало все равно.

— Ты пойми, лучше замешаем сейчас. Пока снова не пожаловал Лександр или Февраль. Хватит на краску и отделку. По крайней мере административный квартал я закончу. Остальное просто переделаю в мрамор. Теперь мне принадлежат кое-какие копи на Скалистых островах.

Они молча спустились в сад и прошли в галерею. Демих обхватил руками четыре последних кувшина. В парилке было, как никогда, душно и влажно. Аэстет спросил:

— Откуда столько пара?

— За последние месяцы мы смешали больше воды, чем за весь предыдущий год. С каждым кувшином становилось все жарче.

— Видно, давно я сюда не спускался.

Около стены лежала деревянная лестница. Демих ставил ее для доступа к верхнему фонтану. Аэстет сделал новое предложение:

— А что если начать с нижнего фонтана? Вода в нем самая горячая.

— Пока добежит доверху, много уйдет с паром.

— Но, я помню, что ты пробовал начинать со второго фонтана. Той краской я покрыл дворец. Она смотрелась лучше остальных.

— Тогда вы должны помнить, что после смеси в среднем фонтане вода начала брызгать, словно масло на сковороде.

— Сделай так, как я тебе сказал Демих, не испытывай мое терпение, — гнев снова захватил Аэстета. — Ты должен помнить, что после твоей дерзости Лександру, только я спас тебя. Он угрожал мечом. И я начинаю думать, что мой родственник делал это не зря. По правде говоря, Лександр очень рассудительный человек. Он не бывает лишне жесток, как мой брат. А твой острый язык не знает границ. Как ты смеешь перечить Царю Тюрнглов?

Демих нехотя повиновался. Он вылил первый кувшин. Ничего. Второй. Третий. Ничего не происходило. После того как он закончил с четвертым кувшином, нижний фонтан вскипел. Демих с трудом отпрыгнул от него к стене. Вся вода стала фиолетовой. Она большим потоком стекала в бассейн. Аэстет был доволен. Вдруг начались резкие толчки. Первый… Второй… Третий. Обвалился кусок горной породы. Началась небольшая тряска. Аэстет прижался к стене, с недоумением взирая на сидящего рядом Демиха. Трясло не больше минуты. Затем все затихло. На мгновение. После чего послышался взрыв. Где-то очень высоко над ними.

Поднявшись по узкой обрывистой дороге, Февраль спрыгнул с коня. Дальше только пешком. В начале лета с вершины над Лутом сходит снег. Еще сотня метров по гребню. Вот он вышел на плоское плато. К Февралю будто вернулась молодость. Свита за ним еле поспевала. Некоторые летели вниз с лошадьми и камнями разбиваясь о кулуар. Но все же большая часть достигла вершины. Февраль велел своему советнику объявлять сбор войска. Сандалик мигом устремился на спуск. Правитель острова Брани объявил оставшимся:

— Бог войны подал нам знак! Воздадим ему дары и отправимся в поход на Гольштайн и Аршвисс.

Вся толпа собравшаяся на вершине вглядывалась вдаль. В паре сотен миль к югу от них, к небу поднимался густой серый дым.

Демих пошел осматривать северный склон. Он с великим изумлением обнаружил гигантскую трещину. Спустившись по крутому спуску он, пришел в ужас, обнаружив фиолетовую реку текущую к центру горы. Ему стало очевидно, холодные воды бассейна уносили волшебную смесь к очагу.

Через пару дней к берегам острова Вулкана пожаловала огромная армия на сотне кораблей. Лишь несколько флагманов пришвартовались к причалам. Остальные бросили якори в западной бухте. Паруса приходилось снимать и прятать в трюма. Из жерла шел густой дым закрывший солнце. Небольшие частички пепла падали вниз, словно зимний снег, которого здесь ни разу не видели.

Вечером к Аэстету явился Февраль со свитой и сказал ему:

— Клянусь всеми богами, время пришло. Идем мы в поход на Аршвисс и Гольштайн.

Аэстет не был в восторге. Он никого не хотел принимать во дворце. Но его брат чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

Он привел с собой даже поваров. Они пинками выгнали слуг Аэстета с кухни и начали готовиться к пиру.

Февраль не спрашивая разрешения прошел в галерею, взяв с собой Лександра. Все статуи лежали расколотыми. Атлет был разбит надвое. Они спустились в парилку, а когда подошли к бассейну, уже были в поту с ног до головы. Февраль успел закалить ритуальный кинжал покойного Льва. В спешке чуть не теряя сознания они выбрались наружу.

— Жарче обычного, — сказал Лександр, стирая пот со лба.

— Отбери самых выносливых воинов. Ступай на корабль и возьмите с собой доспехи на закалку.

— Для всех?

— Не городи чушь. Только для нас и нескольких командиров. Еще для Сандалика захвати. Да что-нибудь полегче.

К возвращению Лександра начался обряд посвященный богам. Жрецы встали в круг обступив Февраля и запели гимны на мертвом языке Тюрнглов. Большинство посвящали богу войны. Не обошлось без богов смерти, удачи, крови, силы, доблести, ярости, защиты, нападения, Харста, Леске, Патра, стрелы, копья, меча, топора, щита, шлема, доспеха, гульфика, лошади, корабля, моря, точного броска, огня, катапульты, осадной машины.

Вокруг внутреннего круга стоял внешний. В нем были молодые жрецы записывавшие явления происходящие вокруг. Обряд закончился жертвоприношением захваченного в прошлом походе пленника. Кажется бедняга был с Перепутья.

Аэстет удостоверившись, что на него более не обращают внимания, удалился на повозке в Верхний город. Он был внутренне взбешен. Но больше всего его беспокоил вулкан. Он начал судорожно бродить по улицам, разыскивая Демиха.

Февраль собрал всю свиту в комнате для пира. Помимо него во главе черного стола сидели — Март, Лександр, Костаправ и Сандалик. Кроме еще пары командующих, особенно выделялись несколько совсем пожилых стариков. Они сидели, будто не понимая где находятся. Вокруг них крутились их стервозные жены. Которых Сандалик в открытую называл ведьмами. Все они принадлежали к знати — Нурена, Лута и Фрадерс. Они считались старыми воинами. Хотя на самом деле в бытность своей молодости они чаще откупались от походов и распрей. Разве что некоторые из них, поучаствовали в грабеже самых слабых врагов. Со временем они накопили огромное состояние, ибо большинство их братьев погибли в боях. По законам наследство доставалось им. К тому же пользуясь положением, они преуспели в торговле. И вот узнав, что Прибрежье с легкостью захвачено, старая знать, понукаемая своими женами собралась в легкий поход на Гольштайн и Аршвисс. Они хотели потешить на старость лет, свое тщеславие. Ведьмы скорее жаждали поучаствовать в дележке добычи. Конечно Февраль рассмеялся услышав желание знатных стариков. Но Лександр предложил компромисс. Для участия в походе старики должны были отправить в казну половину своего состояния. Ведьмы всполошились, но не смогли удержать честолюбивый порыв своих мужей. Теперь их наполовину разоренные жены желали получить с похода вдвойне.

Тем временем в Гольштайне шла подготовка к обороне. По крайней мере, правитель называл всю происходящую суматоху, именно так.

Встретившись с сосредоточенным Гнетом, при входе в главный дворец, Иззя в общих чертах рассказал о принятых мерах. Особенно он гордился, указывая на еще не законченную, золотую статую воина, восседающего на коне. В правой руке всадник держал гигантский меч.

— И как при защите города помогут статуи? — всполошился Гнет. — Враг их испугается? Или задумка в том, что увидев такой драгоценный трофей, Февраль прикажет его спилить и погрузить на корабль, а ты в это время, со всем своим войском, нанесешь по отвлекшемуся врагу неожиданный удар… Хм... И где твоя армия?

— В Гольштайне пока нет обороны. Главные укрепления на вершине моей золотоносной горушки. Нам пора ехать туда .

Гость осмотрел статую. Огромный боевой конь на дыбах и фактурный всадник вызывали противоречивые чувства. Скульптура была еще не закончена. На всаднике недоставало левой руки и головы. Гнет задал еще один вопрос:

— А кто этот всадник?

— Это же я! — вскричал Иззя. — Просто статуя еще не окончена. Скульптор не успел приделать все части тела.

Иззя указал на большую золотую голову в шлеме, аккуратно лежащую около пьедестала.

— Да нет мой друг, судя по твоей подготовке, статуя сейчас выглядит как раз таки правдоподобной.

Правитель Гольштайна немного смутился, но вновь ехидно заулыбался и сказал:

— Не волнуйся, ты еще не видел моей укрепленной обороны. Поехали скорее. А статуя для поднятия боевого духа.

Оба сели в золотую повозку и помчались к золотой горе. Она возвышалась на две с половиной тысячи метров над Гольштайном с севера. Промчавшись мимо озолоченных улиц с позолоченными домами они выехали к подножию. Вся скала была из чистого золота. Тысячи золотодобытчиков в одних набедренных повязках трудились под палящим солнцем. Стража в закрытых золотых шлемах, с подозрением следила, чтобы те да что-нибудь не утащили домой. Получалось не всегда, ибо наемники из болотистой Вязи никогда не отличались особым умом. Иззя же нанимал в стражу еще и самых тупых. Думая, что пусть лучше тащат золотодобытчики, все равно много не унесут. Но вот если стража начнет проводить махинации, тогда пиши пропало.