Повелитель теней. Том 1

— Куриная лапа, — проговорил Бран.

— Вобще-то это корни Мирового дерева, но и на куриную лапу похоже.

— Я знаю, откуда этот знак, — заявил он и, выхватив у кого-то факел, устремился к дверям дома.

Мы спустились в подвал и по запутанным катакомбам подошли к двери, которая была собрана из узких дощечек. Вдоль серединной планки слева и справа были приколочены диагонально более короткие. Причём на этой длинной и двух коротких, находящихся ниже середины, виднелись проведённые углём неровные линии.

— Вот! — воскликнул Бран. — Ещё детьми мы с Айолином забрели сюда, и он сказал, что дверь похожа на куриную лапу. Я не согласился, а он взял уголёк и нарисовал это.

— Ломайте дверь! — приказал Гвилем.

Дверь разлетелась на части от первого же удара, и, войдя, я поняла, что попала именно туда, куда нужно. Даже ящик стоял на месте. Упав на колени рядом с ним, Бран откинул крышку, и я впервые увидела Айолина барона Делвин-Элидира воочию.

— Он умер! — прикоснувшись к его щеке, воскликнул Бран.

— Подождите, — я опустилась рядом и прикоснулась к его шее. Он был холодным, но окоченение не чувствовалось. Пульс мне прощупать не удалось, — Возможно, замедлен метаболизм, — пробормотала я. — При летаргии это обычное дело. Как она навела колдовской сон?

— Я убью её! — вскочил на ноги Бран, но его удержали.

— Цепь, — я увидела на груди рыцаря ту самую золотую цепь, что была и на его призраке. — Дайте свет! Здесь какие-то знаки! Бьюсь об заклад, всё дело в ней, в этой цепи. Если ваша баронесса такая жадная, то с чего она похоронила эту тяжёлую золотую цепь вместе с ним? Кто-нибудь видел раньше эту цепь?

— Нет, такой у него не было, — ответил Алед.

— Снимаем, только осторожно. Приподнимите ему голову, к металлу не прикасайтесь. Это опасно.

Я осторожно сняла с рыцаря цепь и положила рядом. Пальцы слегка занемели от одного прикосновения к металлу. Это наверняка было не золото, а что-то другое. И каково же было воздействие этой штуки на организм, если даже мои пальцы начали ныть от краткого контакта с этим сплавом?

Что делать дальше, я не знала и в очередной раз пожалела, что не изучала магию. И, чёрт возьми! При мне не было даже аптечки. Возможно, обычный укол адреналина решил бы дело. Единственное, что я могла сделать — это непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Я попросила вытащить его из ящика и положить на пол, после чего взялась за дело. В такой ситуации, главное, чтоб странные манипуляции не показались несведущим свидетелям подозрительными, и у них не сдали нервы. К счастью, вокруг меня собрались стойкие и разумные люди, которые с некоторым недоумением, но терпеливо наблюдали за тем, что я делаю. Я попыталась воздержаться от наиболее шокирующего приёма — дыхания рот в рот, но поскольку без этого эффективность моих действий сильно снижалась, мне пришлось приоткрыть ему рот и вдохнуть в него хорошую порцию воздуха. Его тело тут же подалось вверх, он судорожно вздохнул и снова опал. Я нащупала у него на шее долгожданное биение артерии.

— Всё, будет жить, — кивнула я. — Отнесите его наверх, уложите в постель и согрейте. Очнётся — дайте немного тёплого вина с мёдом. И воды — сколько захочет.

Бран подхватил брата на руки и вышел из комнаты. За ним ушли остальные. Я села на пятки и осмотрелась по сторонам. Я, наконец, была в этой проклятой камере, но ящик уже был пуст, а молодой рыцарь Айолин был жив. Скоро он поправится, окрепнет и снова поедет на войну. И дай бог, чтоб на поле боя ему не встретился кто-нибудь из наших ребят, обосновавшихся в луаре.

Подобрав цепь, я сложила её в подсумок на поясе, подумав, что потом отдам мужу. Джулиан знает, что делать с артефактами Тьмы. Больше она никому не сможет навредить.

Я поднялась наверх и вышла во двор. Там пир был горой и уже не поминальный. Повара выкатили бочки с элем и таскали на столы запасы из кладовых. Ко мне с кубком ковылял счастливый Хенвас.

— Я не ошибся в вас, леди! — заявил он гордо. — Вы истинная святая Рхонвен! Вы явились, чтоб спасти нашего господина и моего мальчика, иначе всё равно эта чертовка сжила бы его со свету! Что мне сделать для вас?

— Не позволяйте ему выбрасывать колыбель, — сказала я и взяла протянутый мне кубок.

Утро застало меня в том самом зале, который привиделся мне в моём видении. На гербе над камином красовался красный дракон на золотом поле. Я любовалась искусной работой резчика по дереву, потягивая ароматное вино из хрустального кубка. Возле моих ног пристроилась пегая борзая, которая спала, сладко посапывая во сне. Мне пора было убираться восвояси, но хотелось сначала взглянуть на Айолина. Так ли он хорош, как недавно привиделся мне. Моё слабое женское сердце…

Шаги в галерее заставили меня обернуться. В зал вошёл Бран. Он выглядел встревоженным.

— Его светлость очнулся, — сообщил он. — Но, кажется, он не может говорить.

Я вскочила, поняв, что упустила очень важную деталь — печать молчания, о которой говорил Бен.

— Вы осмотрели его тело, когда переодевали? — спросила я, идя вслед за ним по галерее. — Есть какие-нибудь знаки, пятна, печати?

— Ничего, уверяю вас! Я сам присутствовал, когда слуги раздевали и мыли его. Я ничего не заметил.

— Плохо, — пробормотала я. — Я ни черта не понимаю в магии. Одно дело артефакт, который можно убрать, и совсем другое — заклинание.

Я снова пожалела об отсутствии связи. Как хорошо было б сейчас связаться с помощью радиобраслета с Джулианом или хотя бы с Дакостой и Бетти Фелтон и провести консилиум. Но мой браслет превратился в изящное украшение, напоминавшее об утраченных возможностях.

Я вошла в спальню, где вокруг огромной кровати с балдахином толпились слуги и ближайшие сподвижники молодого барона. Он лежал на взбитых подушках в белой рубашке с кружевами, закрытый атласным одеялом. Выглядел он неплохо. Бледность уже покинула его лицо, он был смугл и хорош собой, но его прекрасные глаза снова были полны отчаяния, а губы плотно сомкнуты. Увидев меня на пороге, он подался вперёд. Он явно узнал меня и теперь протянул ко мне руку. Присутствующие расступились, я смогла подойти и сесть рядом. Он взял мою руку в свои ладони, они были сильными и тёплыми, силы быстро возвращались к нему, но в его глазах снова была мольба.

— Нужно заставить эту чертовку говорить! — воскликнул Алед. — Пусть скажет, что сделала с нашим хозяином.

— Она не скажет, — покачал головой Бран. — Если она скажет, это будет равносильно признанию в том, что она с помощью колдовства решила извести своего пасынка. А это — смертная казнь.

— И без её признания это всем ясно, — проворчал Гвилим.

— Она будет всё отрицать, вот увидите!

— Под пыткой она всё скажет, — мстительно заметил оруженосец.

— Ты предлагаешь пытать женщину? — нахмурился Бран. — Баронессу?

— Я предлагаю пытать ведьму, чтоб спасти нашего господина! — крикнул Алед.

— И кто ж это будет делать?

— Палач, — спокойно сказал Гвилем. — Ему платят — он делает. Я знаю, что по её приказу в отсутствие барона он пытал и мужчин, и женщин, и стариков.

— Только скажи, чтоб не торопился вырвать ей язык, — фыркнул Алед, — а то она не сможет ничего сказать.

— Постойте, — встрепенулась я. — Язык! Конечно! Печать должна быть наложена на язык! Ваша светлость, откройте рот, — я нагнулась к Айолину. — Высуньте язык.

— Вот она! — воскликнул Бран, нагнувшись к брату.

Действительно, на языке темнел круг, в котором были начерчены какие-то знаки.

— И как её убрать? — спросил Алед.

— Не думаю, что она рисовала на его языке, — пробормотала я. — Это неудобно, учитывая, что рисунок должен быть воспроизведён очень точно. Скорее, она наложила уже готовую печать. Вот только как? Постойте. Кажется, я вижу… Дайте кинжал. Очень спокойно, ваша светлость, если не дёрнитесь, я вас не порежу, — я осторожно подцепила острием узкого кинжала краешек тонкой ткани, наложенной на поверхность языка, и сняла её. — Сожгите это.

Кто-то из слуг тут же подставил мне блюдечко. Я бросила туда лоскуток с печатью. Блюдечко поставили на стол, полили маслом из лампы и подожгли. Минуту спустя там осталось только жирное чёрное пятно.

— Наконец-то, — тихо прошептал Айолин, глядя на меня. — Вы спасли меня, командор. Я знал, что только вы спасёте меня, знал это с того момента, как увидел вас входящей в зал в замке Повелителя теней. Ваше лицо и руки излучали сияние, за вашими плечами трепетали прозрачные крылья. Я не видел ангела прекраснее и светлее. Я понял, кто вы, и что только вы можете спасти меня.

— О чём это он? — наклонился ко мне Бран.

— Кто знает, какие видения являлись ему в его колдовском сне, — проговорила я. — Он привиделся мне, я привиделась ему. Разве это странно?

— В этой истории всё странно, — улыбнулся Бран. — Но вы, действительно, спасли его. И при этом не сказали никому ни слова правды.

— Хотя я, без сомнения, одна из самых правдивых женщин в этой Вселенной, — усмехнулась я.

Ночь закончилась, за ней пролетел первый светлый день. Селяне разошлись по домам после того, как к окну, опираясь на плечо Брана, подошёл Айолин. Убедившись, что их любимый молодой барон жив, они отправились в свои деревни, а слуги принялись наводить порядок во дворе. Замок барона Делвин-Элидира постепенно вернулся к своей обычной жизни. К вечеру этого дня Айолин, несмотря на бурные протесты слуг, встал с постели. Он вошёл в зал, где уже собрались его приближённые. Это был тот самый зал с гербом, и я снова устроилась в кресле у камина. Латы мне уже надоели, и я избавилась от них тем же способом, что и заполучила их, и теперь наслаждалась мягкостью одежды и вновь обретённой лёгкостью.

Пережитые испытания не оставили своего следа в его облике. Он появился в сиянии своего величия, как если б был королём, в камзоле из чёрной с золотом парчи, с широкой цепью на плечах и груди, которую украшал усыпанный драгоценными каменьями баронский герб. Его смуглая рука уверенно лежала на эфесе тяжёлого фамильного меча, а голову он держал так, словно на его кудрях лежал алмазный венец властелина мира. Ради такого зрелища стоило задержаться в замке подольше, тем более что меня окружили заботой и вниманием, словно и я была, по меньшей мере, владычицей соседней галактики.

Войдя, Айолин сразу отыскал меня глазами и радостно улыбнулся, а, подойдя, галантно склонился к руке и поцеловал мои пальцы.

— Я несказанно рад, что вы согласились погостить в моём доме, командор, — произнёс он со всей искренностью. — Право же, я не знаю, как вас отблагодарить за спасение моей жизни в той странной и пугающей ситуации, в которой я оказался.

— Вы можете отблагодарить меня, ваша светлость, — кивнула я и чуть отвернула рукав. — Посмотрите внимательно на мой браслет и запомните его. Если вы встретите когда-нибудь человека, на руке которого будет такой же золотистый или подобный ему серо-голубой браслет, вспомните о том, что этот человек мне дорог, и не причиняйте ему вреда.

Айолин внимательно взглянул на браслет и прищурился.

— Кто этот человек, командор?

— Он не один, барон. Люди, носящие такие браслеты, являются моими подданными и находятся у меня под защитой.