Агами

— Никого он не сдавал, год его знаю, за тяжкие телесные сидит. Жену с мужиком застал, все знают, — отвечал упрямый Спира.

Согласились на том, что Чума сделает всё сам. А Спира уйдёт на это время в лес, как бы ягоды смотреть.

— Помогать не буду, — отрезал тогда Спира.

— Да понял уже, понял, братан, — устало согласился Дима.

Чифирь был почти допит, и в голове наступила ясность. Спира встал, доев разведённую кипятком гречку из кружки.

— Ягоды пойду посмотрю, — зевнув, сказал он.

— И то дело, — рассмеялся Дима, — сладенького хочется после чая.

Заточка уже была заткнута под рукав старого вязаного свитера, одно движение — и вот она, в ладони. Проверено.

Дима тоже встал. Сердце стало работать чуть чаще, но не внахлёст. То, что нужно. Спира прошёл мимо и пошёл к опушке поляны. Заточка легла в руку. Большой палец нашёл упор, головка короткой рукояти упёрлась в основание ладони.

Трофим сидел в пяти шагах спиной к Диме и снова поднял ветку можжевельника. Чего он в ней нашёл? Мысль была не вовремя, но отбросить её Дима не успел.

Трофим резко развернулся на бревне.

— Погоди, Чума, убивать меня, — ровно произнёс он, — разговор есть.

Спира развернулся и встал. Он смотрел на правую ладонь Трофима, в которой лежал небольшой пистолет с коротким стволом. Трофим не сжимал его, просто показывал подельникам по побегу, но было ясно: ладонь эта умеет сжимать пистолет, а её хозяин — быстро и точно стрелять. В левой ладони оставалась ветка можжевельника, Трофим ею даже немного помахивал.

Ставшая тяжёлой заточка выскользнула из руки Чумы и бесшумно вошла отполированным остриём в рыхлый песчаник.

Спира потянулся за топориком на поясе, но Трофим остановил его рассеянным взглядом серых и очень спокойных глаз.

— Веськыда сёрнитам, парни, — мягко произнёс Трофим, — сядем рядком, поговорим ладком.