Утренняя звезда
- Автор: Халимат Байрамукова
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1974
Читать книгу "Утренняя звезда"
1
Спасаясь от преследования полиции, Тембот бежал из Петербурга и тайне добрался до родного аула. Глубокой ночью тихо постучал в окно дома, где жила его старшая сестра Хорасан, которая после смерти родителей заменила ему мать. Ее обрадовал и вместе с тем испугал внезапный приезд брата: она знала, что брат в это время учится. «Значит, что-то плохое случилось! Но что?» И не спрашивала ни о чем, боясь расстроить.
До утра они проговорили, радостно заглядывая в глаза друг другу. Тембот как мог объяснил сестре, что время сейчас такое… приходится не учиться, а работать. И работа не из легких. Жить Тембот будет в родных местах, но никто не должен знать, где именно.
Брат и сестра обнялись на прощание, и Тембот покинул родной дом. Раньше, когда он выходил из дома, мать кричала ему с порога: «Сынок, оделся бы потеплее, замерзнешь!»
У него защемило сердце, когда Хорасан, провожая его, прошептала те же самые слова. Тембот вспомнил, как мать, запрятав за пазуху сверток, в котором было что-нибудь вкусное из еды, ждала его у школы, где он учился.
А как хотелось матери, чтобы он получил образование!
В день, когда Тембот вернулся из Ставрополя, окончив гимназию с золотой медалью, мать сказала: «Теперь мне и умереть не страшно!»
На верхней окраине аула Тембот сел на траву под густой, широко разбросавшей свои ветви сосной, и долго смотрел на кладбище, которое находилось на правом берегу реки. Там лежали его отец и мать… За кладбищем виднелось все селение — дома с земляными крышами и несколько крытых железом. Отсюда сверху казалось, что в этих низеньких домиках нет ни горя, ни бедности…
На дороге из аула показался мужчина. Приглядевшись, Тембот узнал в нем давнего друга Исхака. Тембот засвистел, как, бывало, в детстве, и через несколько минут друзья обнимались.
— Как я рад, что ты жив и здоров! — смеясь, говорил Исхак. — Время сейчас такое тревожное, и ты так нужен здесь! По делам службы я вчера был в Баталпашинске и случайно встретил там Матвеева. Помнишь, ты знакомил меня с ним? Он сказал, что в Петербурге были большие студенческие волнения. Я сразу подумал, что ты можешь появиться здесь. Все эти дни поджидал тебя тут. Знаю, что это излюбленное твое место.
— Спасибо, друг! Ты угадал: мне пришлось бежать из Петербурга. Там, верно, все бурлит. Терпению народа приходит конец! А как здесь, в нашем родном Карачае?
— Ох, и не говори! Много непонятного творится. Вот недавно получаю приказ от атамана: не пропускать без проверки ни одного письма! Как же мне поступать? Неужели я должен предавать своих?
— По-моему, у нас очень немногие умеют писать письма, — улыбаясь, ответил Тембот. — Да и то, кто пишут, стараются делать это на арабском языке. Свои поручения, просьбы наши люди привыкли передавать устно, через кого-то, и все же…
— Что, все же? — спросил Исхак.
— И все же, ты ведь начальник почты, проверять тебя вряд ли кто будет. Говори, что просматриваешь все письма, и дело с концом. Вообще, все это пустяки. Сейчас главная задача — объединять народ, понимаешь, объединять!
Тембот пристально всмотрелся в лицо друга и с удовлетворением отметил, что Исхак соглашается с ним.
Поднималось солнце, и Исхак сказал:
— Сейчас я заходил в школу к твоему брату Харуну. Знаешь, его чуть не уволили из-за тебя, да директор Иван Иванович отстоял. Он в Карачае большой авторитет. Занятий в школе сегодня нет, и Харун совсем один. Ты сможешь без риска пробыть у него до вечера. А когда стемнеет, приходи ко мне. Ребята зайдут с рудника. Тогда все и решим. Пойдем, я провожу тебя до развилки.
На самой окраине селения они остановились, услышав неистовые крики женщин.
— Да пусть у тебя всегда льются слезы, как у простуженной овцы, раз ты не знаешь своего места в жизни!
— Если я залезла на твою землю, пусть эта земля заживо проглотит меня. Но если я этого не сделала и ты зря распустила свой паршивый язык, то пусть эта земля проглотит тебя!..
— Вот ты торопись в эту землю, а мне туда нечего спешить, у меня, слава аллаху, и земли, и всякого добра хватает.
Со всех сторон к женщинам сбегались люди, вмешиваясь в эту перебранку.
— Остановитесь, бессовестные, не заставляйте людей смеяться над вами!
Но женщины в ярости ничего не замечали. Казалось, случись сейчас хоть землетрясение, они все равно не перестанут ругаться.
— Пусть тот, кто добился для вас, голодранцев, земли, заживо сгниет в ней! Когда у вас не было ни клочка земли, вы знали свое место, много не разговаривали, а теперь лезете на межу. Подождите же, подлые, земли эти снова будут нашими!
— Бессовестная, если я нарушила твою межу, пусть убьет меня молния, но если ты врешь, — ослепни! — прокричала ей и ответ другая и, взяв лопату, зашагала к своему дому.
А женщина, грозившая отнять у бедняков землю, все еще ворчала, посылая проклятья вслед ушедшей.
— Да, в нашем Карачае мало что изменилось, — вздохнул Тембот. У развилки дороги Тембот и Исхак распрощались до вечера.