Утренняя звезда

3

В августе тысяча девятьсот семнадцатого года собрался съезд представителей Кубанской области и Черноморской губернии. Среди делегатов съезда не было ни одного, кто бы мог поддержать интересы горских крестьян. От Карачая на съезд приехали Бийсолтан, Шахимгерий, Добай и служители религиозного культа.

Горские и казачьи контрреволюционеры решили выработать на этом съезде свою программу и объединиться для борьбы с революцией.

Выступая на съезде, Бийсолтан гордо поднял голову.

— Народ Карачая послал меня на этот съезд, поручил приветствовать его и передать, что он полностью одобряет все решения Временного правительства.

Бийсолтану громко аплодировали собравшиеся, и особенно усердствовали Добай и кадий.

— Господа, — поддержал Бийсолтана князь Шахимгерий, — до сих пор мы, горцы, держались как-то особняком. А сейчас поняли, что для пользы Временного правительства мы должны объединиться с казаками и подчиниться их руководству. Это необходимо для блага наших народов.

Для управления горцами были избраны Кубанский областной Совет и Комитет. В них вошли только представители буржуазии и помещиков. Было решено вернуть разделенную землю хозяевам.

По окончании заседания съезда Добай и кадий поспешили к выходу.

Кадий язвительно спросил Добая:

— Как ты смотришь на областной Совет, избранный на съезде?

Добай, который в душе был обижен, что его не избрали в этот Совет, сердито ответил:

— Думаю, что зря тебя избрали! Ну скажи, какая от тебя может быть польза в Совете? Если б избрали меня, я многое мог бы сделать для правительства. А что сделаешь ты со своим скряжничеством?! Я, чтобы вернуть тебе твою землю, привел в аул целую сотню. А ты и сейчас, когда мы должны помогать друг другу, умираешь от скупости. А кто же еще наведет порядок?! Ведь все тот же Добай! Ты еще не знаешь, что я сделаю с этими псами… Нанашем и Алауганом!

— О, аллах мой, что ты, Добай, упрекаешь меня, зачем говоришь обо мне лишнее! Давай зайдем в духан, я угощу тебя! Кого же мне и угощать, как не тебя?! — примирительным тоном сказал кадий.

— А ты не спеши… Надо будет, зайдем!.. — ответил самодовольно Добай. — Вот что я думаю: как только простой народ узнает о решении правительства продолжать войну, сейчас же опять начнутся беспорядки. Тебе-то хорошо… Сиди с аллахом и карауль свое богатство. А я должен придумывать способы усмирять непокорных! Вся тяжесть опять падет на меня, старшину Добая.

— Ты правильно говоришь, на тебя вся надежда! А вот когда народ узнает еще и о новом налоге!.. Представляешь, что будет! — ухмыльнувшись, поддакнул кадий и свернул в духан.

Сев за столик, он сделал заказ, потом вытащил из кармана газету и стал читать.

Добай с нетерпением поглядывал то на кадия, то на занавеску, из-за которой должны были принести еду и бутылку водки.

— Это же замечательно! — вдруг воскликнул кадий, улыбаясь.

— Что ты увидел там хорошего? — поинтересовался Добай.

— Да вот смотри, что пишет «Комитет Кубанской области»: «Без разрешения Комитета не делать ни шага, сохранять спокойствие, не устраивать бунтов», — нараспев прочитал кадий.

Добай раздраженно махнул рукой и направился к занавеске.