Утренняя звезда
- Автор: Халимат Байрамукова
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1974
Читать книгу "Утренняя звезда"
3
По всему ущелью разносится звон из слесарной мастерской при школе: бьет молот по наковальне, и Джамаю кажется, что от этих ударов вздымается земля, дрожат горы…
Солнце греет совсем по-весеннему. В прежние годы в эту пору земля бывала вся уже вспахана. А в этом году засевать ее нечем — нет семян у людей. Не работают и мельницы. Непосильные налоги и засуха вконец развалили хозяйство бедняков.
Джамай вспоминает, как всем миром делили эту тоскующую по хлебам землю. Джамай и Сыйлыхан, как и все аульчане, были взволнованы разговорами о земле. Они думали-гадали, как будут жить, когда и у них будет земля и достаток в доме.
— А вот Добай, говорят, рассказывал недавно у мечети, что в городе, где живет новый царь, будет какое-то большое собрание и после этого все станут равными и всем будут давать землю. Хоть бы поскорее прошло это собрание, правда, отец Сослана? — сказала как-то Сыйлыхан.
— Если нашим сынам дадут, как слух идет, по десятине земли, что мы тогда сделаем в первую очередь, а, Сыйлыхан?..
— В первую очередь? Прежде всего, отец Сослана, мы бы… приобрели быка…
— Мы бы натаскали ему сена, — перебил ее муж, — заготовили дров на зиму и поехали бы в Отрадную на базар за зерном… А потом бы осенью купили телочку, осенью они подешевле. И к весне она бы отелилась… И весной ты бы запасла целую бочку сыра, целый бурдюк масла…
— Сыр, конечно, я послала бы Сослану…
— Да, Сыйлыхан, что ни говори, а учеба все же стоящее дело. На самом деле, ведь если бы твой Сослан не присылал нам время от времени денег, — что бы мы с тобой делали? В земле, думаю, были бы…
— О! Я так скучаю по Сослану, что и деньгам его не рада!.. Был бы он рядом…
— Ну ты все о нем да о нем! Давай лучше думать, что будем делать, когда, не сегодня-завтра, нам дадут вдруг землю! — сказал Джамай.
— Я ж тебе говорю: землю дадут, когда проведет большое собрание царь, которого поставили на место Мыколая. Вот забыла только, как зовут-то этого нового царя! Не то Керти, не то Керим…
— Да нет!.. Керенске, как я слышал, Керенске… Но этот еще только метит… А сейчас на месте царя, говорят, какой-то князь…
И вдруг Сыйлыхан насторожилась.
— Что это, отец Сослана? Какой шум на улице… — сказала она и моментально исчезла со двора. Джамай, который в это время выкорчевывал во дворе пень, тоже устремился на улицу.
Люди, обгоняя друг друга, бежали куда-то… Джамай, наступая на завязки своих чабыров, спотыкаясь, тщетно старался не отстать от других. Все с тревогой говорили о том, что сейчас делят землю.
— Чью землю делят? — спросил Джамай у кого-то на ходу.
— Земли Шогая-эфенди.
— А кто делит?
— Нанаш!
— Смотрите, смотрите! И старшина Добай понесся тоже туда!
Когда Джамай добрался до берега реки, народу здесь было уже полно. Нанаш держал в руках сажень и отмерял кому-то землю. Собравшиеся, еще не веря в реальность происходящего, молчали.
— Джамай! Иди сюда! Это будет твоя земля. Шесть у тебя сынов, ну и получай шесть десятин!
Нанаш что-то записал в тетради, которую достал из кармана, и взволнованно пожал Джамаю руку. А Джамай от радости не мог вымолвить ни единого слова.
Вокруг стало так тихо, словно тут никого, кроме Джамая и Нанаша, и не было.
Все смотрели на Джамая, а он смущенно переминался с ноги на ногу и не знал, что ему делать.
— Неужели теперь это твоя будет земля? — спросил один из аульчан, подойдя к Джамаю. Но ответа так и не дождался.
Нанаш пошел дальше отмерять землю, и все устремились за ним.
А Джамай и Сыйлыхан стояли на том же месте и, улыбаясь, смотрели то друг на друга, то на отмеренный участок земли… Потом они стали решать, где посадить картофель и какую землю использовать под сенокос.
В эго время послышались крики и ругань.
— Что вы делаете, голодранцы? — К Джамаю подбежал Шогай-эфенди. — Вы, что ли, дали мне эту землю? — кричал он.
— Правильно говорит эфенди — это земля его отца. Я не возьму у него землю, хоть бы мне ее и дали, — поддакнул Дугу, подбежавший вслед за Шогаем-эфенди.
И снова вокруг Джамая и Сыйлыхан собрался парод.
— Но ведь землю-то ему дал не аллах, он сам ее захватил!
— Хватит!.. Попользовался Шогай этой землей! Мы не можем больше ждать. Весна-то уже проходит! — говорил Алауган.
— Джамагат! Говорю вам, пока я жив, вы не сможете забрать у меня ни клочка земли! Клянусь Кораном: того, кто позарится на мою землю, покарает всевышний! — с яростной злобой выкрикивал Шогай-эфенди.
Все замолкли.
«Кто же не боится кары аллаха?! — думал Джамай. — Всю жизнь прожили без земли, проживем и дальше, только бы всевышний не покарал меня!..»
А Нанаш сказал тогда Шогаю-эфенди:
— Вы же знаете, слуга аллаха, что царя свергли, чтобы дать землю людям и установить равноправие! За это боролись петербургские рабочие… Вы долгое время пользовались землей, теперь попробуйте пожить без нее!..
И Джамай осмелел. Протягивая вперед свои жилистые руки, он сказал:
— Вот эти руки истосковались по работе на своей земле. Попробуйте теперь отобрать у меня эту землю!..
Маленький, сгорбившийся от непосильного труда и постоянной нужды, старый Джамай, может быть, впервые в жизни почувствовал себя человеком.
— А-а-а, старая кляча!.. Ты, конечно, будешь требовать землю, это твой щенок всех баламутит!.. Подожди, ты дождешься, что ему снимут голову! Убирайся отсюда вон! — Шогай-эфенди замахнулся на Джамая палкой, но неизвестно откуда вдруг появился Алауган. Он выхватил палку из рук Шогая, переломил сильными руками на куски и бросил их к ногам обидчика.
— Пока сыну Джамая снесут голову, от тебя, слуга аллаха, ничего не останется!.. — сказал Алауган.
— О, аллах мой, зачем он так поступил с эфенди!.. — воскликнул Джугу.
— Ну, погоди, негодяй, я п… покажу тебе!.. — истерично закричал Шогай-эфенди и ударил Алаугана ногой.
— Так что, слуга аллаха, не потому, что ты эфенди, а потому, что ты старше меня, я не подниму на тебя руку, — едва сдерживая себя, сказал Алауган.
А к толпе приближались два всадника. И издалека нетрудно было узнать в них Добая и Чомая. Добай вмиг соскочил с коня и, заметив сажень в руках Нанаша, закричал:
— Джамагат! Что вы делаете?! Остановитесь!.. Успокойтесь! Землю вы получите, но ее будут делить после Учредительного собрания! Государство думает о вас, а вы самовольничаете! Чомай, ты — член комитета, почему ты не объяснил им, что так поступать нельзя?!
— А разве я не говорил им?!
— Да, говорил и много раз, — резко ответил Нанаш. — Но мы устали ждать, весна уже на исходе! Если народ не получит сейчас землю, то когда же сеять-то?
— Правильно!.. Правильно!.. — закричали в толпе.
— А я говорю вам, это неправильно! — настаивал Добай. — Нельзя захватывать чужую землю… Земля, взятая насильно — не твоя!
— Да не слушайте его! Не давайте себя обманывать всяким добаям! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Эй вы… поосторожнее!.. Добай ведь тоже новая власть. Зачем оскорбляете его? Вы забыли, сколько хорошего сделал он для вас при старой власти?! — заорал Чомай.
И тут-то и появилась на берегу несчастная Сапият. Ее всегда тянуло туда, где собирались люди.
«Отец Даяя, отец Даяя, ты умер, а я осталась!..» — понесся но воде ее тоскливый голос.
Подойдя к толпе, Сапият вдруг замолкла и стала всматриваться в лица людей, будто вспоминала что-то. Заметив Добая, который исподлобья следил за ней, она вдруг пронзительно завизжала, вцепилась в его одежду и стала тащить куда-то. В ужасе Добай отшвырнул безумную. Она упала, но тут же вскочила и снова вцепилась в него. Добай выхватил револьвер, но в ту же минуту кто-то вышиб у него револьвер, с силой оттолкнул в сторону. К безумной подбежала мать и, обняв ее, увела домой.
Никто не заметил, когда исчез Чомай. А Добай, как только опомнился, вскочил на своего коня и, подняв кулак, крикнул:
— Ну, подождите, сволочи, я покажу вам, как поднимать на меня руку!.. Увидите, что вам будет за насилие над представителем нового правительства!
— Если все правительство такое, как ты, — оно нам не нужно!.. — кричали ему вслед.
И долго еще в тот день толпились на берегу реки аульчане. Долго шумели и волновались.