Васюган-река удачи

Ярким и памятный миг

По всему миру разносятся позывные советской «красной субботы». Не представляешь весны, апреля без этого светлого праздника труда. На Васюганье он такой же радостный, оживленный, как и в самых отдаленных уголках огромной страны. Водители многотонных самосвалов, операторы по подземному и капитальному ремонту скважин, дежурные блочно-кустовых и дожимных насосных станций — все несли в ясный день апреля самую почетную и ответственную вахту — вахту ленинского коммунистического труда.

В Пионерном напряженно работал пресс-центр. Беспрестанно звонили телефоны. Заместитель секретаря партийной организации васюганских нефтяников Надежда Ивановна Ярославская, комсомольский вожак ударной стройки Иван Канна, журналист многотиражки Ахмет Чернядьев с завидной оперативностью узнавали, в каких организациях уже прошли митинги, кто выступил, что сделано в трудовых коллективах. Скоро будет выпущена радиогазета.

Сижу в депутатской комнате, где разместился пресс-центр, и, как бывший газетчик, не перестаю удивляться быстроте и четкости, с которой получают различную информацию эти бойцы идеологического фронта. Ахмет заполняет убористым почерком свой блокнот, будет готовить специальный выпуск многотиражной газеты «Томский нефтяник на Васюгане». Иван Канна, получая по телефону различные сведения, радуется слаженной работе комсомолии и молодежи вахтового поселка, на буровых и месторождениях. Надежда Ивановна благодарит какого-то начальника цеха за проявленную инициативу.

Ярославская — ленинградка. На томском Севере — пятнадцать лет. Ветеран труда нефтегазодобывающего управления «Васюганнефть». В грозном сорок первом ей исполнилось семь лет. Родители работали на оборонном заводе. Старшая сестра ходила в третий класс. Надю оставляли с четырехлетней сестренкой. Однажды узнала, что в школе ребятам выдают по чашке супа, положила посудинку в портфель, отыскала класс, где занимались первоклашки. Учительница спросила: «Девочка, ты чья? Как фамилия?» Назвала. «А ты у нас в списках не числишься». Тогда все ребятишки хором заступились за девочку: «Наша Надя, наша. И ей суп положен!». Получила порцию, есть не стала. Принесла домой. Выхлебали жидкий военный суп с младшей сестренкой.

Фильмы о блокадном Ленинграде Надежда Ивановна смотреть не может: эта хроника въявь не один месяц крутилась перед ее детскими, все запоминающими глазами. При бомбежке девочка вместе со всеми бежала в бомбоубежище и всегда по пути заворачивала в ясли-сад. Там нянечки давали ей и подружкам по малютке, завернутой в одеяльце. Так и пережидали вражеские налеты в укрытии с ясельными ребятишками на руках.

В марте сорок второго мать с тремя дочерьми эвакуировалась к дальним родственникам в Костромскую область. Ехали по ладожской «дороге жизни». Многим она стала дорогой смерти: фашистские стервятники беспрестанно бомбили, поливали пулеметным огнем. Стояли на льду солдаты с флажками, показывали шоферам путь. Колеса машин утопали в воде, перемешанной с крошевом льда и снега. Водители стояли на подножках, наблюдая за падением бомб. Надя видела: снаряд попал в машину, идущую впереди, и та разлетелась.

Отец, отправляя семью, дал матери для обмена на еду несколько бутылок спирта и кусков мыла. Вознице, который довез их до места на костромской земле, пришлось отдать последнюю печатку мыла и бутылку спирта. Помнит Надя: тетя умиленным голосом спросила при встрече: «Что тебе, детонька, надо?». И девочка ответила тихо: «Хлеба».

О, этот бесценный, золотой хлеб войны!

Советую Ярославской:

— Надежда Ивановна, неплохо бы вам на каком-нибудь собрании или едином политдне рассказать молодежи о цене того блокадного хлеба, чтобы люди больше ценили нынешний щедрый хлеб Родины.

— Да, надо бы рассказать, — соглашается заместитель секретаря партийной организации. — Помню, мать получила неслыханное богатство — две буханки хлеба. Я видела, как тут же, у хлебораздачи, некоторые отощавшие люди съедали с голоду по большому куску и вскоре падали замертво или страшно мучились.

Ярославская — выпускница Ленинградского института культуры. Закончила библиографическое отделение. Пятнадцать лет работала библиотекарем в Кронштадтском Доме офицеров. Любуюсь ее красивым почерком — она выводит в верхнем углу папки: «В помощь пропагандисту».

— Мне приходилось заниматься оформительской работой, вот и отладился почерк.

В пресс-центре на столе — «молнии», чистые пока листы «Комсомольского прожектора». Скоро все это будет заполнено фамилиями, цифрами, фактами самого горячего трудового апрельского дня. Если этот день принять за миг истории, то он — яркий и памятный миг.