Васюган-река удачи

Кормилица

Сидим на поваленной сосне. Смотрим на срез пня: он медленно покрывается каплями клейкого сока. Застыли обнаженные годовые кольца дерева, потому что застыла сама сосна, упав вершиной по направлению к широкой многокилометровой просеке.

Глазастый теодолит следит, чтобы просека была прямехонькой, ни на шаг не метнулась ни влево, ни вправо. Вальщик Аркаша Банников, хмурый, сиплоголосый парень, докурил «беломорину», потушил окурок о голенище резинового сапога. Для верности поплевал на черный торец папиросы, швырнул на сухой мох.

— Дай закурить, — просит Евстигнеев, водитель трелевочного трактора, заглушив его в двух метрах от поверженной сосны.

— Попроси хорошенько!

— Аркадий Васильевич, пардон. Не изволите ли папиросочку.

— То-то.

Сидят, дружелюбно смотрят друг на друга.

Чувствую: от бензопилы исходит тепло. К бачку, моторчику «Дружбы» прилипли опилки, крошево коры. Многозубая цепь блестит на солнце начищенным серебром.

— Расскажи человеку, — Евстигнеев кивнул на меня. — как твоя кормилица от медведя спасла.

— От медведицы. Давнишняя история… В леспромхозе вальщиком работал. На сухой гриве сосняк пластал. Воды кругом нет, жажду брусникой утолял. Ну и наткнулся на мамку с медвежонком. Она за мной, я к бензопиле драть. Подскочил, завел. Медведица уже в воинственную позу встала, на меня надвигается. Я со своим «пулеметом» на нее пошел. Думаю: кедры в два обхвата валю, тебя-то, голубушка, хоть страхом пройму. Цепь ревет. Медведица тоже. Не выдержала поединка, развернулась, отстрелялась пометом в мою сторону и к малышу убежала.

— Не заела она тебя, но уела сильно! — ухмыльнулся тракторист. — «Дружбе» спасибо скажи. Не заведись она с маху — не трудился бы сейчас на нефть.

— Моя пила осечки не дает.

— Что верно, то верно, — подтвердил Евстигнеев и таким же манером потушил окурок, как это сделал вальщик.

Аркадий ласково посмотрел на бензопилу, похлопал ее по верху бачка, как по холке лошадь.

— В майские праздники дело было— ко мне домой нагрянули леспромхозовские парни. Подзадоривают: не соберешь «Дружбу» с завязанными глазами. Кореши успели пилу до винтика разобрать… Натянули мне на голову две вязаные шапочки, глаза закрыли… «Поехали!», как сказал Гагарин… Я в армии карабин и автомат, не глядя, быстрее других солдат собирал. Верите ли — все детали, как на свету, вижу…

— Сова! — похвалил водитель трелевочника.

— …Собираю, значит, припеваючи. Все ладненько подходит. Слышу: кореши шушукаются. Что-то звякнуло на брезентушке, где детали «Дружбы» лежали. Позже выяснилось, они мне подбросили курок от ружья, шпонку от винта подвесного мотора, пружинки, шайбочки, шурупы разные, еще какую-то мелюзгу металлическую… Собрал кормилицу, спрашиваю: «В бачок песку не сыпанули?»

— «Нет, Аркаша, до этого не додумались». Завел с первого раза. Сдернул с глаз шапочки. Смотрю: на брезенте подброшенные лишние «запчасти» лежат. Взял шуруп, говорю: «Ну, сознавайтесь, кто удружил, с курса сбить хотел? Кому завернуть кой-куда?».

Молчат. Качать меня, подбрасывать принялись.

Перед нашими глазами тянулась голубая чистина просеки. За нашими спинами стояла зеленая стена тайги. Ей предстояло вскоре рухнуть, открыть взору новую даль.

Репродукции...

с работ члена Союза художников СССР