Васюган-река удачи

Смена декорации

В шестьдесят восьмом общежитии Стрежевого свободные от вахты парни пили дрянненькое винцо «Агдам». Сухопарый, с большим кадыком Авдюхин имел сиротское выражение лица. Собутыльника Фасеева от ужина всухомятку мучила икота. На столе — крупно нарезанный хлеб, открытая консервная байка ставриды, плавленый сыр, пачка «Беломора», зажигалка, растрепанный журнал, пущенный на «салфетки». Парни забавлялись. Авдюхин запускал под стол длинную руку, стучал по столешнице козонками пальцев. Приговаривал:

— Тук-тук!

Подавив икоту, напарник спрашивал весело:

— Кто там?

— Агдам.

— Сколько грамм?

— Восемьсот.

— Впустить! Налить!

Из-под стола извлекалась новая зеленотелая бутылка.

В комнату постучали. Фасеев хотел по привычке спросить: «Кто там?» — но опомнился, пробасил:

— Вваливайся!

Вошла застенчивая молодая женщина, представилась:

— Учительница вечерней школы — Гаврилова.

Растерянные сотрапезники вскочили, пододвинули гостье стул.

— Чем можем быть полезны? — Авдюхин прикрыл газетой следы пиршества.

— Записываю молодых рабочих в вечернюю школу.

— Не по адресу… ик-ик… обратились. У нас с Федькой Авдюхиным шестнадцать классов… ик-ик… на двоих.

— Или восемь на одного? — улыбнулась учительница.

— Знаете арифметику, — осклабился Федор. — Нам хватает образования, чтобы получать в месяц по четыре сотенных… чистыми. Нынче с дипломами в рабочие бегут. Ромбик есть, денег нема… припирает…

— Мне ли вам, ребята, говорить, что не все рублем измеряется. Знания возвышают душу, вырывают ее из плена скучной обыденщины…

«Скорее бы ушла. Выпить хочется», — сверлила обоих мыслишка.

— … Вы сейчас ходите по околице. Неужели нет желания заглянуть в открывающийся за горизонтом мир?

— Нагляделись с вертолетов на все миры и горизонты…

— Я, между прочим, ик-ик, в Анапе и в Болгарии был…

— Напрасная агитация.

— Ну что ж, приятного аппетита! На всякий случай оставляю адрес школы и телефон директора. Если надумаете…

После ухода учительницы парии повертели в руках лощеную бумажку, придавили ее бутылкой вина.

— Нашлась тоже… ик-ик… горизонты, наука…

— Молчи! Она права, — Авдюхин шумно сдунул пепел с папиросы. — Кто тебя за язык тянул: шестнадцать на двоих. Ишь уравнял! У меня девять. У тебя семь. Заимей в мозгах две новые извилины, потом равняй..

Прошло два месяца. То же общежитие. Та же комната на третьем этаже. Те же действующие лица. Декорация переменилась.

На столе — стопка общих тетрадей, книги, атлас мира, логарифмическая линейка.

Авдюхин морщит красный лоб, «вгрызаясь» в какую-то двухэтажную формулу. Изредка для отдыха мыслей стучит козонками по столешнице.

— Тук-тук!

Дружок, не отрывая взгляда от книги, спрашивает:

— Кто там?

— Агдам.

— Пошел вон!

И снова вдумчивое чтение, полет к иным, не вертолетным горизонтам.