О любви. О жизни… с болью

Новый вдох

Я кричала, но мой крик никто не слышал, зато от его силы разрывались лёгкие изнутри. Я кричала в плечо моей лучшей подруги. Дашка гладила меня по спине и говорила:

— Ну ладно тебе, Ксю. Ну это же все ожидаемо было. Да и человек он… — она помялась, подыскивая слово помягче, — говно. Не расстраивайся ты так. Сколько ещё козлов тебе в жизни встретится.

Утешитель из нее очень средний, если не сказать ужасный, но то, что она рядом и мои слёзы и сопли впитывались в ее кофту, реально помогло. Я перестала кричать и присела на каменное подобие скамейки напротив Лиговки.

За неделю до нашей этой встречи с подругой я узнала, что мой любимый человек изменил мне. В очередной раз. Больно было, как впрочем и всегда от его измен, но те крохи воли и самоуважения, которые где-то ещё болтались в глубине моего бытия все же собрались и выкинули его из моей жизни.

Его выкинули, но не любовь, которая впилась в мое сердце и не хочет отпускать. Как я могу любить такого? С его пьянками, наркотическими угарами и бесконечными бабами? А вот. Могу и люблю.

История наших больных отношений началась ещё в те времена, когда я училась в 10 классе. Точнее это были не отношения даже, а просто знакомство. У Игоря была девушка, харизма и рок-группа, в которой он играл. У меня были комплексы, ограниченный круг знакомых и нереальные проблемы в школе.

Познакомились мы на одной тусе. Так как большинство моих товарищей так или иначе были связаны с музыкальной жизнью города, то виделись мы с Игорем часто. Потом я закончила школу, поступила в медицинский, а он расстался со своей девушкой и пошел в отрыв. Пытался побить рекорд по количеству сомнительных связей. На этой "прекрасной" волне и начался между нами новый виток отношений. Я стала его нянькой- прокапывала периодически после мощных послеконцертных бухачей, да колола всякие препараты то от гонореи, то от сифилиса.

Мужчина мечты одним словом.

Я понимала, что стала уже достаточно красивой девушкой. Меня пригласили в модельное агентство, мужчины крутились вокруг. Но он какой-то невероятной силой притягивал к себе. Понимаю, что виновата сама в том, что идеализировала его в своих мыслях и мечтах, придумала себе такого рыцаря- музыканта, который должен выбрать только меня и обязательно исправиться.

Как-то мы пошли в очередной раз к Игорю домой просто поболтать, попить чая (чай пила только я, он всегда что-то покрепче), что случалось достаточно часто, но неожиданно осталась у него ночевать и начался наш садомазо романчик. Он понимал, что не исправится, а я не хотела это принимать. Так и пошли измены. Как гастроли, так мне звонили общие знакомые и в красках расписывали, где, с кем и сколько раз у него было.

Я уходила, он меня подлавливал после учебы или у дома, плакал, каялся и я возвращалась. Не помню сколько раз, да это и не столь важно.

На этот раз чаша терпения настолько переполнилась, что слезы злости, отчаяния и боли смыли весь флер романтизма и самопожертвования. Решение было принято не моим сердцем, но мозгом. Твердое и непоколебимое.

У меня не хватило сил отдать ему ключи от квартиры лично, это делал мой друг…

Дашка….Ее глаза были полны растерянности. Понимаю, что она меня первый раз видела такой. Я же всегда собранная, знаю ответы на все вопросы, быстро ориентируюсь в любой ситуации, а тут…. Она и правда не знает, что делать со мной "такой". Это меня даже немного развеселило, что в данной ситуации было спасением.

Мы долго гуляли по городу, говорили обо всем, стараясь не касаться темы Игоря, а вечером, когда было уже затемно, я вернулась домой к маме и сразу вырубилась на диване в зале.

Утро принесло новую порцию боли, приправленную, воспоминаниями о том, что случилось в моей жизни. Начался долгий период излечения от этого всего. Только через 2 года я поняла, что это была не любовь, а болезнь….Но она как вирус. Можно вылечить проявления, но полностью убрать из крови невозможно.

Так я и жила. Окончила институт, устроилась на работу в городскую многопрофильную больницу и жила, наслаждаясь своей независимостью и спокойствием.

Как-то раз, прогуливаясь по городу, решила заглянуть к знакомому в музыкальный магазин. Мне надо было купить струны для Дашкиной гитары и новый медиатор. Подарок на день рождения лучшей подруге надо делать такой, что бы он принёс ей истинную радость. А она у меня ещё та гитаристка.

— О, здорово, Ксю. Как дела? Каким ветром занесло?

Это был Витёк. Классный парень, но не в моей вкусе. Немного инфантильный и мечтательный, а ещё он музыкант. Что абсолютное табу для меня.

— У Дашки днюха, хочу ей в подарок струны купить.

Не успела договорить, как услышала, что сработала сигнализация на выходе из магазина и охранник в достаточно грубой форме стал скручивать парня.

— Погоди, ладно? — сказал Витёк. — Я сейчас. Посмотрю, что там за злодей и вернусь. Я быстро.

Он побежал вроде как на помощь охраннику, но, скорее всего из простого любопытно стало, что случилось. Я взглянула в сторону, откуда был шум и обомлела. Человек, которого благополучно скрутили, поднял глаза и посмотрел на меня. У меня помутнело в глазах, в коленках появилась какая-то странная мягкость и мне пришлось облокотиться на прилавок. Эти глаза, которые иногда вижу во сне. Его глаза. Игоря. Он смотрел на сначала с удивлением, потом с испугом, смешанным со стыдом.

С последней нашей встречи Игорь похудел, осунулся. Длинные волнистые волосы, которые мне всегда нравилось причесывать и собирать в хвост, превратились в короткий ежик. Одежда не опрятная, я бы даже сказал, грязная. На лице многодневная щетина. Вообще весь его вид вызывал жалость и сострадание.

Не знаю, что меня дёрнуло, но, как только эта отвратительная мягкость в теле прошла, подошла к Витьку и охраннику Юре.

— Ребята, что тут произошло?

— Да у нас тут грабитель завёлся, — сказал Юра и ударил кулаком в бок Игоря.

Этот удар отозвался эхом в моем теле. Я понимала, что Игорю физически было не так больно, как то, что я вижу его в таком состоянии.

— Звоним в полицию? — спросил Витёк.

Игорь посмотрел на меня умоляюще и тогда я совершила очередную ошибку в своей жизни.

— Ребят, не надо. Что он взял? Давай я оплачу.

— Ксю, не глупи. Ты же знаешь, кто это.

Юра встряхнул своего пленника хорошенько за плечи. И потом добавил.

— Ты думаешь мы не знаем, что у вас с ним было и чем закончилось? Об этом все наши до сих пор судачат. А ты ещё его жалеть собираешься.

"Наши" …Как приятно, что "наши " знают. Это те музыканты и близкие мне люди, с которыми общались в одной компании вместе с Игорем. После нашего расставания многие заняли мою сторону, но с ним общались, так как харизма от моего бывшего вместе со мной не ушла.

— Ребят, давайте я заплачу за его кражу и вам на пиво, как компенсацию, оставлю.

Я посмотрела на Витька умоляюще и он растаял. Я знаю, что могу быть крайне убедительной, если захочу.

— Ладно….Я не против, если Юрок не против, — сказал Витя, подмигнув охраннику.

— Окей. Но что б ноги его больше тут не было. И пива не надо. Мы не пьём, — кашлянув в кулак, добавил тихим голосом, — Больше.

Витя и Юра забрали украденную вещь и вернули на место. Ни на лимонад с чаем, ни за моральный ущерб они отказались брать категорически.

Когда мы вышли с Игорем на улицу, то твердо пошла к Фонтанке, а он плёлся молча за мной. Я не видела, но чувствовала, что он идёт сзади и смотрит мне в спину. Дойдя до набережной, облокотилась о перила и стала смотреть в тёмную, холодную воду реки….Сегодня вода не несла мне спокойствия, а предупреждала о той чёрной пучине, куда я стремительно начала погружаться. Снова.

Столько лет мы с ним не виделись. Столько лет я не слышала ничего о нём (сама не узнавала, а ребята не говорили, так как боялись ранить)?….А тут….

— Я не знаю, что сказать…Спасибо что ли, — сказал Игорь тихо. Сказал тем самым голосом, который я слушала часами по телефону, который шептал мне на ухо ласковые слова, который врал мне.

— Не за что, — я не знала, что ещё добавить. Вроде мы все сказали друг другу ещё тогда…

— Прости меня.

— За что? — я повернулась к нему и прямо посмотрела в глаза.

— За то, что я тогда сделал, — Игорь отвел взгляд и стал говорить быстро, как будто боялся, что сейчас убегу, не дав закончить. — Я виноват. Я очень виноват перед тобой. Тогда я не понимал, какое сокровище потерял. Первое время был в каком-то сумасшедшем угаре, а потом пришло осознание того, что сделал. Как я мог так поступить, не понимаю до сих пор. Упустил ту, которую любил и люблю до сих пор.

Я закрыла уши и зажмурила глаза.

— Нет, нет, нет. Замолчи! Я не хочу это слышать! Не хочу это знать!

Резко развернувшись, попробовала убежать, но он схватил за руку, развернул к себе и прижался своими губами к моим….Я уже забыла, что такое, когда тебя обнимают любимые руки, когда целуют такие родные и сладкие губы. Не правильно это, но так хочется, что бы сказка стала явью и мы жили долго и счастливо!

После этого поцелуя начался новый виток садомазо отношений.

Мы стали снова встречаться. За те годы, что не виделись, Игоря уволили с работы, выгнали из группы. Его содержала мама. Мне он рассказывал о том, что люди не поняли его гениальность, поэтому от зависти отвернулись от него.

Наши отношения не остались в тайне для знакомых. Многие перестали приглашать к себе домой, прекратили звонить. Если мы оказывались вместе на каком-то концерте, то здоровались только со мной и то, издалека. К нему никто не подходил и не пожимал руки.

Как-то раз, когда я собиралась в очередной раз к своему Игорю на свидание, пришёл мой старинный товарищ Пашка. Мы с ним дружили со школы и он тоже варился в этом музыкальном котле.

— Ксю, надо поговорить, — сказал он мне, проходя в квартиру, и двинулся в привычном направлении — на кухню.

— Щи будешь? — на автомате спросила я.

— Не, сегодня без щей. Разговор есть.

Мда. Такое начало ничего хорошего не предвещало. Я понимала, что это что-то серьёзное, раз Паша, который вообще числился самым знатным проглотом, отказался от щей.

— Короче, не буду ходить вокруг да около. Наркоман твой Игорёк. Наркоман и вор, — сказав это, Пашка выдохнул.

Хорошо, что я ничего не держала в руках, а то выронила бы точно.

— Ну допустим "покуривания" вы же сами наркотиками не считаете. А вор….ну было один раз. Ты что, никогда ничего не брал без разрешения? Даже у бабушки из серванта варенье не таскал? — попыталась я все перевести в шутку.

— Таскал, но ты же понимаешь, что это другое, — Пашку было уже не остановить. — Ты думаешь, это первый раз что ли было, что он в магазине тогда подрезал? Он уже года 2 промышляет. Его из группы-то выгнали, потому что он с репетиционной точки выносить аппаратуру стал. Типа там сломалось, там что-то спёрли другие. Вот и поставили его одногруппники камеры. А у меня в ресторане он у парня лопатник подрезал. И это только то, что я лично видел. Тебя и звать перестали везде только потому, что с ним пришла бы. Никто твоего благоверного видеть не хочет, так как у телефонов ноги могут вырасти. Ты не знаешь, но он у половины наших знакомых неправильно лежащие вещи уносил… — Он печально вздохнул и продолжил- Ксю, прости, но это правда. Спроси любого. Не говорили тебе, так как это вроде не твоя тема была…А сейчас не могу молчать.