О любви. О жизни… с болью

А поговорить?

Холодный питерский ветер февраля пронзал лёгкие при вдохе, но способствовал тому, что заплаканные глаза Саши понемногу переставали гореть. Холод вдруг резко сменился теплом, плавающем в характерном запахе резины и машинного масла. Людской поток стройной и плотной массой внёс девушку в вестибюль станции метро. Обычно Саша старалась избегать загруженные станции в час-пик, потому что выходила оттуда, как после спарринга на дзю-до (хотя даже после хорошего спарринга синяков оставалось меньше), но сегодня ей было абсолютно всё равно.

Не раздражало и не злило то количество пинков и тычков, которые сопровождали ее плавание до турникета. Когда она прошла через вертушку, то дышать стало значительно легче, но к горлу опять подступил предательский комок.

" Только не здесь и не сейчас" проносилось в голове.

А руки нервно теребили кошачью шлейку. Всё, что осталось от любимого кота.

Несколько часов назад позвонил ветеринар из клиники, куда своего" мохнатого братика" (как называли все родственники и друзья Саши питомца) девушка привезла на плановый осмотр (онкология, а с ней не шутят) и сказал, что Патрюшки больше нет.

Умом она понимала, что, привозя его в ветеринарку, больше может не увидеть, так как котик был уже плох. 18 лет он прожил с Сашей, пережил переезд из родного города в огромный и шумный Питер, скрашивал одинокие вечера после смены на скорой. Но вот теперь она осталась одна. Совсем одна. За 5 лет, что девушка живёт в музыкальной столице, так и не обзавелась друзьями. Знакомые да, но не друзья. И вот теперь она ехала к себе на Дыбенко, в съемную однушку, в которой кроме часов-ходиков и телевизора, никто больше не будет подавать признаков жизни.

Не очень дружелюбная толпа занесла Сашу в вагон метро, и поезд, монотонно скрипя и свистя рельсами, помчался от Чернышевской к Владимирской.

Она стояла, держась одной рукой за поручень, другой за воспоминания в кармане и пыталась сдержать слёзы. С каждой секундой это становилось делать всё труднее. А когда сзади по плечу кто-то постучал и мужской голос спросил "Девушка, вы выходите?", то она, развернувшись со злостью выплюнула:

— А вам вообще какое дело, выхожу я сейчас или нет?

И зарыдала.

Сердобольная старушка, сидевшая напротив, злобно сверкая глазами, принялась сотрясать кулаками в воздухе.

— Ты посмотри на него! Иш какой бугай, а девушку обижает!

Тут же со всех сторон другие пассажиры решили не терять возможность вылить все накопившиеся злобу и усталость дня, и активно поддержали обвинения.

— Да это вообще мужикам свойственно!

— Ой, вот у меня так же было!

Но некоторые голоса вступили в конфронтацию с первой группой сопереживающих и принялись защищать парня.

— Да может она манипулирует!

— Шубу не купил очередную, вот нюни и распустила!

Саша стояла и плакала навзрыд, уже не сдерживаясь. Чего уж теперь-то?

Тогда этот же самый мужской голос громко и отчётливо проговорил:

— Граждане пассажиры, ссорьтесь! Она просто плачет от счастья, что к нам в гости на месяц едет моя мама.

Кто-то прыснул от смеха, кто-то протянул стандартное "ааа", а старушка напротив, уткнувшись в свой шарф, злобно проворчала:

— Бесстыжая.

На счастье дверь вагона открылась на Владимирской и Саша пулей вылетела из вагона. Какой позор! Какой кошмар!

И опять послышался тот же самый мужской голос, из-за которого всё это началось.

— Девушка, ну что вы так убиваетесь? Платок возьмите.

Она обернулась, злобно сверкнув красными, как у окуня глазами от слёз, и сказала:

— Что пристали? Идите вы со своим платком, куда шли.

— Ого! Да тут драма похлеще шекспировской назревает. Знаете что, барышня, давайте присядем вот на ту скамеечку и вы мне все расскажете.

Саша не хотела вообще никому ничего говорить. Она мечтала оказаться поскорее дома, уткнуться в свою любимую " плакательную" подушку (да-да, именно такая дежурная подушка появилась в ее квартире в день переезда) и всю скорбь и страдание разделить с ней, а не с малознакомым мужиком. Хоть и очень симпатичным.

Окинув взглядом незнакомца, оценив, что ничего страшного не будет, если она изольёт душу этому персонажу, кивнула.

Электронные часы над тоннелем, в который уносились поезд за поездом, показывали, что прошли уже пол часа. Девушка рассказала кратко свою жизнь до переезда, после переезда и то, что сегодня она потеряла единственное существо, которое так сильно любило ее.

— Примите соболезнования. Но вы же понимаете, что в его возрасте, да с учётом того, что у него была онкология…

Саша в ответ кивнула.

— Да. Может вы и правы, — тяжело вздохнула она и первый раз за несколько часов улыбнулась, — Спасибо. Мне и правда стало значительно легче. До свидания.

Она протянула парню руку на прощание.

— Юра, — представился он, протягивая свою в ответ.

— Саша, — с улыбкой ответила она.

На душе на самом деле стало легче. Боль потери не прошла, но то, что она разделила ее с кем-то, пусть и незнакомым, принесла свои положительные плоды.

" А ведь правы те, кто говорят, что незнакомцам проще душу открывать" подумала девушка, глядя на этого темноволосого, короткостриженного, кареглазого парня.

Всё в нем было хорошо, кроме странного запаха. Саша непроизвольно наморщила носик.

Юра понял, в чём проблема и проговорил:

— Да, пахнет ужасно, но это издержки профессии.

Тут же послышался гул выезжающего из тоннеля поезда и волна ветра подняла льняного цвета волосы девушки дыбом.

Смеясь, она старалась их пригладить и вбежала в вагон поезда.

— А телефон? — крикнул Юра, но двери вагона уже закрылись.

Саша пожала плечами, отправляя воздушный поцелуй, и поезд умчал ее в тоннель.

" Надо было хоть отпечатки пальцев как-то снять. Может в базе есть на нее что-то " с печалью думал парень.

Утро началось не совсем хорошо. Саша проспала! Первый раз такое, что она просыпает на смену.

На ходу почистив зубы, вылетела из дома и побежала ловить попутку. Денег кататься на машинах до работы и обратно у нее не было, но сегодня форс-мажор, так что можно себе позволить.

На подстанцию вбежала практически в последний момент.

— Опаздываем? — проговорил начальник, стоявший очень некстати в коридоре.

"Что он забыл тут в такую рань? 6 утра. Спал бы себе. Желательно подальше отсюда" злобно пронеслось в голове.

— 5:59 ещё, — кивнула она головой в сторону электронных часов, висевших аккурат над входной дверью.

— Молодец, что цифры правильно можешь назвать. На конфетку.

И Вадим Викторович протянул ей ириску.

Саша работала со своей бригадой с первого рабочего дня. Конечно, будучи фельдшером, она брала и дополнительные смены, что бы оплачивать съёмное жилье, да и последнее время на лечение Патрика ушло достаточно много денег. Ее подушка безопасности, которую она собирала на чёрный день, стала больше похожа на пустую наволочку.

Вызовы пошли один за другим. Стандартные давление и температура. Выезжали и к " любимым" пациентам. Портрет такого человека: женского пола, за 70, живущая одна в отвратительно грязной квартире.

Им скучно, некому пожаловаться на болячки. Это понятно. Жалко таких стариков, но, пока они там, слушают историю возникновения того или иного шрама, то на противоположной стороне улицы может кто-то умирать.

— Саш, ну ты как? — спросил дядя Миша.

Добрый, усатый мужик, которого все называли дядя Миша — водитель скорой. Даже врач, которая была младше этого самого Миши на 10 лет, называла его так же. К чему отбиваться от коллектива?

— Да нормально. Врач обещала перезвонить, когда урна с прахом будет готова.

— Ой, не понимаю я этих сантиментов, — тут же в разговор вступила Юлия Сергеевна-врач, — Когда я была маленькая, в деревне этих котов никто за живую душу не считал.

Саша почувствовала, как защипало в носу, а в горле стал образовываться тот самый вчерашний комок. Она открыла бутылку воды и осушила до конца. Вообще Юлия Сергеевна хорошая и добрая, но со своими странностями.

Дядя Миша, видя, что ситуация грозит стать внештатной, перевел разговор.

— Ну что, девчушки, прокачу вас по последнему адресу, а потом на базу и по домам.

— С ветерком, дядя Миша, только, с ветерком, — прокричала ему Юлия Сергеевна.

Скорая остановилась у дверей совершенно грязного подъезда девятиэтажки. Из боковой двери, ведущей к мусоропроводу, выглядывала куча мусора, безбожно шевелящаяся от кишащих в ней крыс.

Поднявшись на третий этаж, Саша позвонила, а потом постучала в дверь.

Открыл дверь абсолютно бухой и растрепанный мужчина. Хотя, мужчиной это существо было сложно назвать. Скорее нечто в грязной и драной майке алкашке, с растянутыми на коленях не первой свежести трениками. Запах в квартире стоял такой, что рвотные позывы подкатывали не переставая.

— Вы бы хоть проветривали, — сурово прокомментировала обстановку Юлия Сергеевна.

— Виноват, — с трудом выдавил из себя субъект.

— Пациент где?

— Там, — крякнуло нечто и показало в сторону кухни.

Когда Саша и врач зашли, то увидели ужасающую, но, к сожалению, стандартную в таких квартирах картину.

На полу, перевязанная поперек живота какой-то ветошью, лежала женщина с открытыми остекленевшими глазами. Когда Саша подошла проверить всё же пульс, то поняла, что уже началось хорошее трупное окоченение.

— Ну что там, Саш? — послышался голос Юлии Сергеевны.

— Да надо специальную вызывать и полицию.

Субъект в это время улегся спать на ободранном и видавшем виды диване в комнате.

Через несколько минут приехала полиция. Ребята вызвали опергруппу и, одев наручники на спящего подозреваемого, оставили досыпать на диване. Толку от его пробуждения никакого. А так может проспится, да расскажет что-то дельное.

Саша сидела в скорой и думала о превратностях жизни. Она оплакивает кота. А кто-то вообще будет оплакивать эту женщину, которую собутыльник в пылу ревности или белой горячки пырнул ножом в живот? Может быть у нее есть семья, дети? Или были….

Ее мысли прервал стук в дверцу машины.

Саша открыла и увидела Юлию Сергеевну.

— Разрешили уехать. Наконец-то! — проговорила она и плюхнулась на сидение.

— Дядя Миша ушёл за водой для машины. Куда-то там долить надо, я не поняла.

— Значит будем ещё ждать.

Юлия Сергеевна достала свой старый кнопочный телефон и принялась звонить какой-то подружке, что бы поделиться деталями кровавой драмы, свидетелем которой (практически) была.

Саша слушать этого не хотела. Смаковать чьи- то поступки, решения и жизнь- не в ее характере и правилах.

"Лучше на морозце пару минут постою. Хоть ноги разомну".

Выскочив на снег и захлопнув за собой дверь, стала вспоминать вчерашнего парня. Красивый. Да. Вот почему она не задержалась и не оставила свой номер? Может пошли бы на свидание. Она сто лет не была в театре. В театр надо ходить с кем-то, думала она, что бы потом поделиться мнением и ощущениями от увиденного. Пока девушка предавалась мыслям о том, куда бы она потенциально могла бы пригласить Юру, если бы, да кабы, выводить стали всё ещё нетрезвого, но уже более или менее самостоятельно передвигающегося алкаша.