О любви. О жизни… с болью

Нож в спину

Зина сидела в кабинете гинеколога и нервно обдирала свежий маникюр.

— К сожалению, Зинаида Павловна, вынуждена вас огорчить. У вас подтвердился хламидиоз. Мне жаль, — сказала врач, держа в руках бумажку, которая была испещрена множеством аббревиатур и каких-то цифр в двузначных степенях.

Несколько дней назад муж Зины, Сашка, вернулся с гастролей и, не успев даже толком помыться и приласкать жену, бросился сдавать анализы.

— Зин, — усадив ее вечером следующего дня за стол на кухне, печальным голосом стал излагать муж, — мы с парнями ходим же вместе в бассейн и сауну после концертов и, видимо, у кого-то из них хламидии. Мы ж там все голые. Наверное сел на скамейку где-то и вот…Подхватил..

Побледневшая девушка смотрела на любимого и еле сдерживала слёзы.

— Сашка, но это же лечится? Ты как себя чувствуешь?

Парень присел на стул рядом и придвинулся поближе к жене.

— Да, лечится, — взяв за руку, заглянул в ее серые глаза, и продолжил, — только ты скорее всего тоже заразилась. Надо сходить и провериться.

Зина поправила прядку светлых волос, выбившихся из хвостика, и, целуя руки Сашки, ответила:

— Конечно, любимый. Завтра же с утра.

— Ну и ты же понимаешь, что с планированием ребёнка надо будет немного повременить. Тем более ты же только недавно после выкидыша…

— Конечно. Подождем.

Стыдно было идти к врачу с таким. Но не идти было ещё хуже.

Когда врач спросила, кто ее наградил таким " подарком", она рассказала ту самую историю про скамейку и сауну. Ирина Львовна косо посмотрела на пациентку, приподняв одну бровь от удивления, но промолчала.

И вот, теперь врач держала тот самый листик с приговором в руках.

— Зинаида Павловна, вы не переживайте. Лечение будет может и не очень быстрым, но тем не менее. Сначала курс препаратов, потом контрольный мазок и, если всё будет чисто у вас и у мужа, то будем с вами дальше продолжать планирование. Но придётся теперь предохраняться во время секса.

— Да, конечно, понимаю, Ирина Львовна. Спасибо.

Зина получила рецепт, исписанный корявым почерком и, сдерживая слезы, пошла в аптеку.

— Сашка, Сашка, — пыталась перекричать в трубке грохот музыки на заднем плане Зина, — я беременна!

— Зин, ну круто. Только мне идти надо. У нас выход через 5 минут. Давай потом созвонимся.

Зина была счастлива. Две полоски, которые так ждала, наконец-то появились на тесте. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Какое же это счастье, что внутри растёт новая жизнь. Клеточка от нее и клеточка от Сашки теперь будут расти и станут малышом! Тем самым малышом, который соединит их навсегда.

Она понимала, что будет не просто. Мама в другом городе. Сашка постоянно на гастролях, на студии или занимается с учениками. Да, его дома почти не бывает, но это же всё он делает для них. Для Зины и их будущего малыша.

Немного огорчило то, что Сашка не проявил свою радость, но это только потому, что он сейчас нервничает перед выступлением. Это точно. Она уверена в нем, как в себе.

Летели дни, месяцы, триместры. И вот, уже недолго оставалось до долгожданной встречи с дочкой. Да, у них будет доченька. Назовут ее Афродитой. Она точно будет красивой как папа, или как мама. Не важно. Она будет просто самой-самой красивой и любимой.

Сашка стал еще чаще пропадать.

— Ты же понимаешь, что скоро нас будет трое. Да и на роды нужны бабки. Так что, не ной, а наслаждайся.

Конечно Сашка прав. Прав во всем. Но, почему-то не денег хотелось Зине, а что бы он был рядом. Что бы они говорили вместе о том, что их ждёт, как всё пройдёт. Они же планируют совместные роды, а он даже не хочет на курсы с ней походить. Но ничего. Сашка же знает, что делает.

За пару дней до пдр Зина забежала на работу, которую с сожалением оставляла на пару декретных лет. Принесла тортик, сок и они решили посидеть с коллегами. Смех, шутки, истории, которые они всегда травили сидя в большом зале — как ей этого всего будет не хватать.

— Слушайте, у моей соседки тут такое приключилось, — рассказывала Марина, которая пришла с Зиной в одно время в переводческую контору, в которой работала будущая мамочка. — Вот не понимаю, как можно быть такой наивной и глупой. Она тут зашла ко мне на днях поболтать. Я ей предложила бутылочку красного распить, а она ни в какую. Пытала ее, может она того, в положении. А она мне сказала, что ее парень заразил хламидиями. Я конечно спросила, как она его после этого не выгнала? Он же получается ей изменил. Она мне " нет, он в бассейне плавал и заразился". Нет, ну верит же ещё кто-то в такие сказки.

Зина поперхнулась соком и уставилась на Марину.

— Но почему ты думаешь, что изменил? Может и правда в воде было что-то….Или на скамейку сел в сауне.

— Ага, — рассмеялась Марина, — конечно на скамейку. Но между ним и скамейкой была точно какая-та швабра.

Зина сидела и смотрела на девочек, которые потешались над наивной соседкой. Но ей было не смешно. Она, Зина, та самая соседка….Но нет, это всё глупости. Сашка не мог ей изменить. Она же его жена. Мать его будущего ребёнка. Это всё вранье.

Домой она пришла уставшая и разбитая, а ночью начались схватки.

Сашка на гастролях, Зина одна. Страшно, больно и нет родного человека рядом, что бы поддержал, сказал, что всё будет хорошо.

Скорая приехала быстро. Оформили тоже быстро, а дальше начались часы полные боли, страха и одиночества, закончившийся к вечеру следующего дня рождением Афродиты.

Зина позвонила Сашке сразу же, как только смогла. Он был пьян и рад. Наверное рад. Потом набрала маму, сестру и, когда услышала их радостные голоса, поняла, что не одна. Даже те сотни километров, что разделяли их физически, не могли разбить их связь и любовь.

Неделя в больнице показалась вечностью. Всё ещё болело, сложно было ходить, да и сидеть тоже не особо удобно. Но дома же и стены помогают, правда?

Сашка встретил на такси, привез домой, дежурно подержал дочку на руках и умотал по своим делам с той же самой отговоркой " ведь это всё для вас и ради вас".

Для Зины начались дни сурка. Было больно кормить, убирать, стирать. Но организм восстанавливался. А вот отношения с Сашкой разрушались.

Когда Афродите исполнился месяц, то муж преподнёс " подарок".

— Зина, я тебя не люблю и у меня давно есть другая женщина. Ты пойми, наши отношения…Они уже себя изжили давно.

— Но …Тогда …Зачем? — она посмотрела в сторону спящего комочка счастья.

— Ну ты же понимаешь, мы же должны были как-то закончить наши отношения. Вот Афродитой мы их и закончили.

Слез не было. Сухие глаза, не выспавшаяся молодая мама, орущий ребёнок и муж, который собирает свой дежурный гастрольный чемодан. Она сидела на стуле за кухонным столом и даже не повернула головы, когда дверь захлопнулась.

Зина просидела так несколько часов, пока Афродита не начала истошно орать. Только тогда, когда прикладывала механически дочку к груди, поняла, что сейчас она осталась по настоящему одна. В чужом городе, чужой квартире, но с родным ребёнком, который является точкой в ее браке.

Слёзы текли по щекам, падая на грудь. Дочка сладко пила молоко, смешанное со слезами мамы и сопела от прилагаемых усилий.

Боль, какая же это боль….Сердце в крошки, планы в осколки, душа на ленты.

— Малыш, всё будет хорошо. Ты же у меня есть, — шептала Зина, вытирая слёзы и гладя дочку по теплой головушке, на которой пульсировал в такт с ее сердцебиения родничек.

Первые несколько месяцев были самыми тяжелыми. Сашка приезжал, но от этого становилось только больнее. Он забегал для галочки на несколько минут. Афродиту на руки не брал, оставлял деньги и через 10 минут исчезал снова на неделю. Приезжала свекровь, со словами " Квартира на меня оформлена, так что не рассчитывай".

На что рассчитывать? На метры? Да сдались ей они, если душа на клочки порвана.

Каждую ночь проваливалась в сон с болью, просыпалась с ней же. Дни стали серыми и тянулись как жвачка. Невкусная, серая, старая жвачка.

Зачем всё это? Для чего? Она не нужна была ему уже давно. Ни как человек, ни как женщина. Она просто выносила его ребенка и всё.

Зина чувствовала, что ее использовали. Что ее обманули и предали. Тот человек, которому она всецело верила и безумно любила. Любила не потому, что его показывали по тв, или от того, что он в музыкальной тусовке. Нет. Она его полюбила ещё тогда, когда он был никем и звать его было никак. Бросила семью, друзей, переехала в чужой город. Пусть красивый и величественный, но чужой.

Только глядя на дочку, она понимала, что смысл жизни есть. Не всё у нее отняли, не всё сломали и растоптали.

Через пол года очень не тактично попросила съехать из квартиры свекровь. Но куда? Зина не знала. А Сашке было всё равно. В пылу радости и счастья от новой жизни, он забыл давно дорогу к своей бывшей жене и бывшей дочке.

— Ну что ж. Чемодан, вокзал, домой? — сказала Зина малышке, натягивая на бледное и печальное лицо фальшивую улыбку.

Афродита смотрела на маму из своего детского стульчика, пытаясь проглотить свой жутко слюнявый крошечный кулачок.

— Сашка, привет, — Зина не хотела этого делать, но мужу позвонить всё же надо было, — мы можем с тобой к нотариусу сходить на днях? Мама твоя хочет, что бы я квартиру освободила, но мне надо от тебя документ, что бы уехать…И алименты…Да, я поняла…..Тогда договорились. Пока.

Его голос. Такой родной когда-то …Теперь это был совершенно чужой человек, с которым рядом была совершенно другая женщина. У Зины всё сжалось внутри. Теперь он целует ту так же в шею, когда она стоит у плиты, как когда-то ее. Он берет ту за руку, когда идёт на выступление и гордо всем представляет. Не Зина стирает его полотенца и вещи, не она готовит ему сумку на гастроли. Больше не она…

Слезы полились теплым потоком и Зина не смогла сдержать рыданий. Она плакала, кричала в колени, которые прижимала к лицу, сидя на полу в кухне. Афродита смотрела на маму и плакала вместе с ней. Та боль, которая рвала изнутри мать. Ее чувствовала и дочь.

— Малышка, зайка, не надо, — вскочив с пола, Зина подбежала к плачущему младенцу, — Я не буду больше. Не буду. Зачем плакать из-за того, кому плевать на мои слёзы? Кому плевать на нас…

Зина обнимала ребенка и укачивала.

— Обещаю, что теперь, если я и буду плакать, то только от счастья.

— Поздравляем! С годовасием! — кричали мама, сестра и три лучшие подруги, которые пришли на день рождения Афродиты.

Уже несколько месяцев Зина с дочкой живут у мамы в Костроме. Сашка платит алименты, но из ранее оговоренной суммы приходит только четвертая часть. Афродита забыта почти всеми родственниками с той стороны, но Зина счастлива.

То тепло, которое есть дома, та любовь, которой ей не хватало, она есть сейчас здесь. В ее доме. В ее семье. И не важно, как сложится дальнейшая жизнь. Она уже победитель. У нее есть люди, которые любят ее просто так, потому что…А не за что-то…