Похороны Мойше Дорфера. Убийство на бульваре Бен-Маймон или письма из розовой папки

Глава о Райке

Райка решила вернуться к Алику прежде всего потому, что она к нему привыкла. В возрасте после тридцати вдруг чрезвычайно важными становятся прежние привычки; это в двадцать — двадцать с небольшим хочется больших перемен, необычных приключений и всепоглощающей любви. После тридцати тянет к покою, мерному образу жизни и неутомительному удовлетворению осознанных физиологических потребностей. Случается, что и после тридцати расходятся, и часто случается; но это для тех, кто не знает по-настоящему про жизнь ничего, а им хочется узнать.

Райка же про себя правильно понимала, что она знает все, а чего не знает, о том догадывается. С Аликом ей было скучно, и хотелось уйти, а без него, она почувствовала, ей многого не хватало и особенно спокойной привычки к Алику. Она не любила его, но она и никого другого не любила, испытать это ей не хотелось, потому что те, кто говорил, что знают, что такое любовь, ничего интересного про любовь не могли рассказать. Ее утомляло непрерывное присутствие Алика, но и долго быть в одиночестве она не умела. Оказавшись без Алика, она быстро поняла, что у каждого приятеля есть свои дела, к которым он уходит, повидавшись с нею. Только у Алика были дела общие с ее делами, хотя внешне и можно было подумать, что они жили каждый сам по себе.

Даже если б Райка и хотела влюбиться в кого-нибудь, ей бы это никак не удалось, потому что никто, кроме «русских», не понимал «роман» так, как его понимала Райка, а среди «русских» она не видела никого, кто был бы лучше Алика: они были либо хуже, либо такие же, как он. И она решила вернуться.

В России легче было уйти от Алика, там были все свои, близкие, а здесь она оставалась одна. Не просто жена без мужа, а одна во всем мире — одна. И зачем было бы ей уходить от Алика там, в России? Это здесь, в Израиле, что-то непонятное происходило с людьми сразу же после того, как устраивались бытовые дела. Впрочем, и там расходились, и часто оттого, что хотелось хоть как-то переменить, разнообразить скуку неустроенной жизни, вот и расходились. А здесь становилось невыносимо скучно, как только все устраивалось.

Узнав, что Алик «пошел по рукам», Райка разозлилась. И ей стало стыдно, что Алик «пошел по рукам». Ей стало больно за него, и она почувствовала к нему нежность, оттого что он не может жить без нее так же, как она не может жить без него. «Значит, нужно жить вместе, — подумала она. — Вот и все».

— Райка, — безразличным голосом произнес Рагинский, — ты ведь не знакома с Женей Арьевым? Ведь нет?

— Что-то знакомое имя, — крикнула из кухни Райка, жарившая для Алика свиную отбивную. — А откуда он?

— Из Ленинграда.

— Не помню… Нет, не помню.

— Ну и ладно! Будь здорова, Райка!