Похороны Мойше Дорфера. Убийство на бульваре Бен-Маймон или письма из розовой папки

Глава о Риме, о птичках, о положительном примере

Выпив водки и поев мяса, Цви прилег на диван и стал говорить:

— Рим, дорогие мои, это не просто город и не просто столица Италии — это другой конец рычага Иерусалим — Рим.

— Этот конец, дорогой Цви, давно переместился совсем в другую сторону, а Рим нынче — не более чем столица европейского государства средней руки, — с улыбкой сказал Хаим.

— Ты ездил в Рим с Верой? — сломал начавшийся разговор Гриша. Ему очень хотелось спать.

— Э-э! — протянул Цви, оттопырив нижнюю губу. — Зачем же брать с собой этот кусок пожилого мяса?

Порыв ветра толкнул кипарис. Кипарисовая шишка влетела в окно.

— Дождь будет, — сказал Гриша.

— Пора бы! — отозвался Хаим.

— Ребята, Алик уехал в Европу? — спросил Цви.

— Нет, не уехал, — ответил Гриша. — Он вернулся к Райке. Вернее, она к нему. В общем, они живут вместе.

— Да что ты говоришь! — усмехнулся Цви. — Вот лишай!

— Ты неправ, — сказал Гриша, — Алик много работает. Зарабатывает, где только может. Не хуже других. Успокоился, не ноет больше.

— Он просто молчит, — сказал Хаим. — Молчит.

— Ты подумай! Успокоился, молчит, — пожал плечами Цви. — Неужели молчит?

— Ну, не совсем, — сказал Гриша. — Он молчит, когда приходит в свою переводческую контору. А чего там говорить? И с кем? Молчит он и с нами. Мы редко видимся. Да и неприятно ему, я думаю, с нами говорить… Но он не всегда молчит… После службы в конторе он ходит говорить… Живет в Сен-Симоне отставной философ, из старых русских евреев. Ему скучно, хочется поговорить о России, вспомнить молодость. Вот Алик и ходит к нему говорить. Он ведь умеет говорить!

— Как Страна меняет людей! — протянул Цви. — Знал бы, рассказал бы о нем «ношрим». Алик Гальперин — положительный пример! Надо же!

Вскоре Цви уснул. Гриша поставил будильник на шесть часов. Хаим разложил свою раскладушку.