Санта–Барбара II. Книга 3

Круз огляделся. Он не часто бывал в этой части города, в основном, его занимало побережье, а теперь… Он двигался вглубь суши.

Дома на окраине города были меньше, участки, занимаемые ими, просторнее.

Круз шел и шел, отдаваясь своим мыслям.

Наконец, он в недоумении остановился.

«Что я здесь делаю? — он поднял взгляд и увидел перед собой кладбищенские ворота. Невысокая ограда из дикого камня, чугунные решетки ворот, а за ними ровные ряды белых надмогильных камней.

«Какие они все одинаковые», — подумал Круз.

Он шагнул в приоткрытую калитку ворот и двинулся по аллее. Низкие фонари, такие беспомощные под палящим солнцем, сочная трава, густые кроны деревьев.

Круз прошел, повторяя свой недавний маршрут, и остановился у могилы Мэри. У надгробия лежали свежие цветы

— Ты не смогла найти свое счастье, — тихо проговорил Круз, — и это остается сделать нам, тем, кто остался.

«Ты говоришь, как проповедник в церкви, — признался сам себе Круз, — ты же никогда так не разговаривал с Мэри в жизни. Так почему к ней, к мертвой, нужно обращаться по–другому?»

— Мэри, — также тихо сказал он вслух, — привет.

Ему показалось, что сквозь шум листьев до него донесся тихий голос.

«Привет, Круз. Как дела?»

— По сравнению с тобой, Мэри, отлично.

«А как Сантана? Она никогда не приходит сюда».

— Сантана? По–моему, тоже неплохо.

«Зачем ты пришел ко мне?»

— Не знаю, — Круз пожал плечами.

Он прислушался к шуму листвы, но больше не мог разобрать в нем ни слова. Странный диалог оборвался.

«Надо же, — подумал Круз, — на кладбище всегда чудятся странные вещи. Такого почти никогда не случается на улице. А здесь… всегда тянет порассуждать».

Он опустился на одно колено возле могилы Мэри, удивляясь сам себе. В жизни они не были так уж близки, никогда не вели задушевных бесед. А тут его прямо‑таки потянуло к ее могиле.

Круз понял, в чем дело — оставшимся в живых всегда хочется приоткрыть завесу тайны, заглянуть в будущее, узнать, что случится с ним после смерти. И кажется, кто‑нибудь из знакомых, недавно ушедших туда, еще не порвавших связей с этим миром, сможет помочь им, расскажет о том, что существует там, за границей смерти.

«Самый простой способ — это самому отправиться в мир иной, но, к сожалению, оттуда нет возврата назад. Вот, если бы заглянуть туда одним глазом хоть на одну секунду…»

Он положил свою широкую ладонь на нагретый солнцем белый надгробный камень Мэри.

«Как странно, людей в жизни мы узнаем по лицам. А когда приходишь на кладбище и видишь одинаковые памятники, начинает казаться, что тебя обманывают, что встретился совсем с другим человеком».

— Мэри, — обратился он вполголоса, — ты поможешь мне, скажешь, что по ту сторону смерти?

Круз вслушался в звуки ветра. Ему показалось, что прозвучало слово: «Жизнь»…

Круз обернулся. Невдалеке на аллее стояла молодая женщина в черном. Круз суетливо поднялся с колена, ему было неловко. Но смутилась и женщина — она быстро повернулась и пошла прочь от могилы.

«Может, она приходила к Мэри, — подумал Круз, — нужно ее догнать, спросить».

И он поспешил по аллее. Женщина несколько раз нервно обернулась и ускорила шаг.

— Погодите, миссис, — окликнул ее Круз.

Женщина почти побежала.

— Погодите же. Я не причиню вам зла.

Женщина обернулась. Она исподлобья смотрела на Круза.

— Вы приходили к Мэри Маккормик? — спросил он. Женщина отрицательно покачала головой.

— Я приходила к мужу.

— Тогда почему же вы так быстро ушли?

— Я.., — женщина замялась, — я испугалась вас. Извините, мистер…

— Мистер Кастильо.

— …мистер Кастильо, — повторила женщина, — но я вначале плохо подумала о вас. Согласитесь, не так уж часто встретишь мужчину на кладбище?

— Да уж, обычно женщины приходят к мужьям.

— А Мэри? Мэри — это ваша жена? — спросила она и тут же спохватилась. — Извините, мистер Кастильо, как же я сразу не сообразила, у вас же другая фамилия. И вообще, по–моему, я чересчур любопытна.

— Я полицейский, — просто сказал Круз, — но в отпуске.

Женщина кивнула.

— Если хотите, я могу подождать вас у ворот, пока вы побудете у могилы мужа? И с вами ничего не случится.

— Я стала такая пугливая, — призналась женщина, — но, честно говоря, мне будет спокойнее и удобнее, если вы не будете ждать меня.

Круз улыбнулся.

— Как хотите.

Он махнул рукой на прощанье и вышел на улицу.

Ему вспомнилась одна история, которую рассказывал старый инспектор полиции перед уходом на пенсию. О мужчине, брачном аферисте, который приходил на кладбище, изображал из себя неутешного вдовца, а сам присматривал хорошеньких богатых вдовушек. И самое странное было то, что многие женщины клевали на его уловки. Знакомство на кладбище казалось более надежным, чем в кафе или баре. На кладбище вряд ли кому придет в голову думать о глупостях.

«Неужели она тоже приняла меня за афериста? — раздосадованно подумал Круз. — Неужели я похож на такого мужчину? А, в конце концов, какое мне дело до этого».

Круз запустил руки в карманы брюк и зашагал по улице. Теперь его тянуло к дому, ему не терпелось увидеть Сантану. Скорее даже убедиться, что она дома, ждет его.

Но когда до дому осталось полквартала, Круз вновь остановился.

«Все‑таки лучше любить на расстоянии, — сказал он сам себе, — когда смотришь человеку в глаза, начинаешь замечать его недостатки. Когда ты рядом с женой все время, ты перестаешь вспоминать ее. Ты видишь перед собой оригинал. А идеальны только наши мечты. Поэтому Идеи для меня идеал, а Сантана… Сантана мне жена, а Брэндон ее сын».

Подбодрив себя таким образом, Круз двинулся к дому.

Сантана сидела на террасе вместе с Брэндоном и пыталась играть с ним в шашки. Раньше Брэндон часто у нее выигрывал, и эта была, пожалуй, единственная игра, в которую ему нравилось играть с матерью. Но сейчас Брэндон был очень рассеян, пропускал удачные ходы один за другим. Сантана подыгрывала ему, подсказывала, но…

— Давай еще раз, — неожиданно сказал Брэндон, смешивая шашки на доске рукой.

Партия еще была недоиграна, такого с Брэндоном никогда не случалось.

Он старался не прекословить матери, почти никогда не грубил ей.

И вдруг так резко смешать шашки в тот момент, когда она обдумывала ход и игра явно шла в ее пользу!

Но Сантана промолчала.

Мальчик вновь расставил свои шашки, Сантана — свои. Брэндон сделал первый ход. Сантана вслед за ним. Что‑то на доске ей казалось не так, но в чем дело, она сразу не могла понять. Только на втором ходу сообразила — шашки Брэндона стояли на белых клетках.

Она лукаво заглянула сыну в глаза.

— Ты не замечаешь никаких ошибок? — спросила она.

— А что?

— Ты правильно расставил шашки?

Брэндон посмотрел на доску и пожал плечами.

— Да, мама.

— А почему они стоят на белых клетках?

Брэндон недоуменно смотрел на доску, переводя взгляд со своих шашек на шашки Сантаны. Мальчик прикусил нижнюю губу и упрямо сделал следующий ход.

— Брэндон, но ведь шашки ходят только по черным клеткам.

— Да.

— А твои стоят на белых.

Брэндон как‑то странно хмыкнул и ничего не ответил.

— Ты собираешься и дальше так играть?

— Мама, ты придумываешь все, лишь бы не играть со мной.

Брэндон схватил доску за край и перевернул, шашки раскатились по террасе, несколько упало в траву.

Сантана от неожиданности вскрикнула, а Брэндон заплакал. Женщина не удержалась и дернула сына за руку, тот закричал.

Сантана поднялась и ушла в дом.

Но крик на террасе не умолкал, он стал настойчивым, даже каким‑то сумасшедшим.

Сантана уговаривала себя.

«Нет, я не выйду к нему, пока он не успокоится. Почему я должна идти у него на поводу? Он же издевался надо мной, расставив шашки на белых клетках. Он же прекрасно знает, как должны стоять шашки. Но ему не хочется проигрывать, а настоящий мужчина должен не только уметь выигрывать, но и с достоинством проигрывать».

Крик надрывал Сантане душу, но она не трогалась с места.

«Пусть выкричится, пусть успокоится». Но крик не только не утихал, он нарастал. Сантана нервно ходила по гостиной.

— Я не выйду к нему ни за что. Он сам должен прийти ко мне и извиниться, — молитвенно шептала она.

Чтобы не передумать, не двинуться с места, она вцепилась пальцами в обивку дивана и застыла в ожидании.

«Он обязательно придет, ведь он любит меня. И ему не к кому больше пойти».

Крик не утихал. Больше Сантана не могла терпеть. Она сорвалась с места, выбежала на террасу.

Брэндон сидел за столом, голова его лежала на столе. Уткнувшись лицом в шашечную доску, он громко плакал, точнее, Сантане показалось, что он плачет. Сердце матери не камень, и Сантана обняла мальчика за плечи.

Тот зло оттолкнул ее и, когда оторвал свое лицо от доски, Сантана ужаснулась — Брэндон не плакал, он смеялся. И этот сатанинский хохот, который показался ей криком отчаяния, чуть не остановил ее сердце.

— Брэндон… — обомлела Сантана.

А тот все так же смеясь, набросился на мать с кулаками. Он больно ударил ее в грудь, в плечо, пока Сантана не догадалась схватить его за руки. Брэндон кусался, пытался вырваться. Мать держала сына что было силы и пыталась уговорить.

Но на него уже не действовали ни угрозы, ни обещания, ни увещевания.

Брэндон кричал. Сантане казалось, что сам дьявол вселился в ее сына, и она в отчаянии перекрестила его.

Но Брэндон продолжал неистовствовать.

Сантана боялась отпустить его, опасаясь, что он навредит сам себе, расцарапает себе лицо, порвет одежду. Ей стало страшно, она впервые за долгое время пожалела, что Круза нет дома.

— Мальчик мой, что с тобой? — шептала она в самое ухо.

Брэндон поднял лицо и недоуменно уставился на мать. На мгновение в его глазах мелькнуло удивление, потом отчаяние, потом любовь. Сантана почувствовала, как горят глаза ее сына, увидела в них любовь и желание извиниться.

Но вдруг его взгляд снова стал отсутствующим и холодным, плотно сжатые губы раздвинулись и раздался леденящий душу хохот…

Наконец, в доме раздались торопливые шаги, и на террасу выбежал Круз. Лицо его было озабоченным, он уставился на жену и сына.

— Что случилось? — спросил он.

Брэндон не отреагировал на появление Круза, а Сантана только затрясла головой.

— Круз, может ты уймешь его? Может, тебя он послушается?

Круз подбежал к ним, под его ботинками хрустнули шашки. Он схватил Брэндона и усадил себе на колени.

— Брэндон, слышишь меня? — он всматривался в лицо вопящего мальчика.

Наконец, в глазах того блеснуло понимание.

— Круз? — расплылся Брэндон в улыбке и обнял его. Круз сидел, боясь пошевелиться, боясь испугать неустойчивое спокойствие, наступившее так внезапно.

Сантана с облегчением вздохнула. Наконец‑то, крик утих. Она осторожно поднялась и обошла их, нагнулась над Брэндоном и погладила его по голове.

Мальчик тихо всхлипывал.

— Что такое со мной, мама? Я ничего не помню, — он запрокинул голову к ней.

— А тебе и не нужно помнить, — прошептала Сантана.

Круз непонимающе смотрел то на мальчика, то на жену.

— А что случилось? — спросил он. Сантана испуганно приложила палец к губам.