Аккорд

Глава 12

Johny Craig — D.R.E.A.M.

Тиджей.

— Любимый актер?

— Роберт Дауни-младший[1]. Первый секс?

— В восемнадцать. Любимое блюдо?

— Ммм. Пицца пепперони. Любимая поза в сексе?

— Когда я сверху, — отвечает Джесс, а затем громко цокает: — Почему я задаю тебе нормальные вопросы, а ты мне — про секс?

— Потому что я хочу тебя.

— У нас был секс час назад.

— Ну и что? Детка, ты сидишь рядом со мной, пахнешь сладкими ирисками, вдобавок к этому ты вся промокла, и я снова вижу твои соски. Даже у мертвого встал бы!

Закатывает глаза.

— Ты же понимаешь, что для эрекции необходима циркуляция крови? Отсюда можно сделать вывод, что у мертвого ни при каких условиях не может встать.

— А как же Дэймон?

— Какой Дэймон?

— Сальваторе[2].

Снова закатывает глаза.

— Технически он не мертв.

— Технически он как раз-таки мертв.

— Вампиров не существует.

— То, что ты их не встречала, не означает, что их не существует. Ты же веришь в то, что русалки плавают в океане! А вампиров, значит, нет?!

Джесс издает стон отчаяния:

— Святые угодники, твой рот когда-нибудь закрывается?

— Нет. Но иногда я могу долго молчать.

— И когда же ты позволишь мне насладиться этим мгновением?

— Когда буду делать тебе куни.

Закрывает лицо ладонью и смеется, и я присоединяюсь к ней.

— Ты самый озабоченный человек, которого я когда-либо встречала.

— И что плохого в том, что я люблю секс?

— Не знаю. Разве любовь — не главная составляющая секса?

— У нас с тобой был хороший секс?

— Да, но..

— Никаких «но», детка. Не делай из оргазма что-то романтичное.

Мотает головой в стороны и закатывает глаза.

— Теперь ты расскажешь, почему заплакала в офисе? — возвращаюсь к теме я. — Я сделал тебе больно?

— Нет.

— Тогда почему, Джесси?

Какое-то время она молчит, а затем, наконец, отвечает:

— Я чувствую себя использованной. — ЧТО?! — Это глупо, я знаю, ведь я сама хотела тебя, — она часто моргает, будто пытаясь не расплакаться, и я чувствую, как сжимается мое сердце, потому что, кажется, она говорит всерьез. — Наш секс.. это нездорово, Тиджей. Мы презираем друг друга, но..

— Я никогда не говорил, что презираю тебя, Джесс, — перебиваю я и вижу ее удивленный взгляд. — Ты отличаешься от тех девушек, с кем я спал раньше. Да, мне нравится, что ты посылаешь меня к черту. И это заводит. Но для меня это что-то в роде прелюдии. Я думал, что тебе тоже нравится эта наша игра, — грустно усмехаюсь: — Пока ты не заплакала сегодня.

Меня одолевают самые разные эмоции после того, как я произношу это вслух. Теперь я вдруг понимаю, что я и в самом деле ей отвратителен. Тяжело сглатываю и крепче вжимаюсь пальцами левой руки в руль.

Мы оба молчим, а затем я резко разворачиваю машину посреди дороги и еду в обратную сторону.

— Что ты делаешь? — интересуется она.

— Это была плохая идея. Я отвезу тебя в офис.

Боковым зрением вижу, что Джесс пристально на меня смотрит, а затем чувствую прикосновение ее ладони на своей руке. Судорожно выдыхаю, когда она переплетает наши пальцы и шепчет:

— Я поеду с тобой.

— Если ты меня действительно презираешь, то какой смысл ехать со мной? Из чувства долга? Ты ничего мне не должна, Джессика.

— Просто то, что между нами.. это неправильно, — шепчет она.

Мне хочется спросить что-то вроде «то есть, то, что ты кончила шесть раз за последнюю неделю — неправильно?», но я прикусываю язык.

Внутри меня гребаный тайфун, который переворачивает все мои органы. Я зол, обижен, расстроен.

Никогда в жизни я не грезил какой-то одной девушкой, никогда не думал о будущем, всегда жил одним днем.

Но Джессика.. Она стоит того, чтобы задуматься о том, что будет дальше. Еще несколько месяцев назад эта мысль бы испугала меня, но сегодня.. Сегодня я уверен, что хочу с ней большего, чем просто секс. Она действительно мне нравится.

— А как, по-твоему, правильно, Джесс? — тяжело вздыхаю. — Да, я не принц на белом коне и никогда им не буду. Ты не дождешься от меня романтических писем, грандиозных свиданий и предложения руки и сердца у Эйфелевой башни в Париже. Я знаю только как трахаться, в этом я хорош, но.. Дьявол. Если ты считаешь, что на большее я не способен, то скажи, и я оставлю тебя в покое.

Замираю в ожидании ее ответа. Не дышу. Рука на руле трясется, будто у меня гребаный Альцгеймер. А сердцебиение замедляется, и, если она скажет, чтобы я так и сделал, то думаю, оно остановится.

Джессика шумно выдыхает и молча отворачивается к окну.

Дерьмо.

— Ты мне не нравишься, — наконец произносит она.

— Я уже понял.

— Ты трахаешь все, что движется.

— Я не трахал никого другого с той нашей ночи в клубе.

— Прошло меньше недели, Морган. Так что это не показатель твоей моногамии.

Дерьмовое начало.

— Детка, я хочу лишь тебя.

— Это сейчас, а что будет через неделю, месяц, год?

Широко улыбаюсь:

— То есть, ты даешь нашим отношениям год?

Закатывает глаза.

— Джесс, я не знаю, что будет через год. Но я уверен, что пока ты рядом, мне не нужны другие. Просто дай нам шанс.

Она пристально смотрит на меня, прокручивая в своей голове калейдоскоп мыслей, а затем облизывает губы и улыбается:

— Ладно. Разворачивай машину.

Улыбаюсь в ответ и делаю то, что приказывает девушка, по которой я схожу с ума.

За окном проносится Лос-Анджелес, кажущийся таким блеклым из-за серости неба. По стеклу стучат крупные капли дождя, тут же растекающиеся по нему в лужицы. Мне всегда нравился шум дождя. И его запах. Я мог просто стоять на улице, мокрый, и улыбаться каплям, стекающим по моему лицу. Но после смерти родителей дождь вызывает у меня тоску.

— Мы на месте, — произношу я, припарковавшись у небольшого белого домика в Малибу.

Джесс осматривается по сторонам и открывает дверь. Медленно выходит и облизывает губы.

— И-и-и-и что мы здесь делаем?

— Я решил познакомить тебя со всеми членами своей семьи.

Вскидывает бровь.

— Пойдем, — усмехаюсь и притягиваю ее к себе за талию.

По дорожке из светлого камня мы подходим к широкой деревянной лестнице. По бокам от нее стоят глиняные горшки с красными розами, на лепестках которых застыли дождевые капельки. Поднимаемся по лестнице и оказываемся у белой деревянной двери, освещенной ярким светом настенного фонаря. Дважды стучу по ней и поворачиваюсь к Джессике, которая подозрительно молчалива.

— Не волнуйся. Ты ей понравишься, — улыбаюсь я.

— Ей? — вскидывает бровь.

Дверь распахивается и на пороге оказывается брюнетка с кудрявыми волосами. Она широко мне улыбается и произносит:

— Ты сегодня припозднился.

— Извини, Меган. Решал кое-какой вопрос с Джереми.

— Ничего. Ри уже ждет тебя.

Как по заказу из кухни со всех ног несется золотистый ретривер и набрасывается на меня. Джессика удивленно распахивает глаза. Я сажусь на пятки, пока Ри восторженно лает, и смеюсь. Тридцатикилограммовый комок нежности валит меня на пол и начинает облизывать лицо.

— Ри, это Джессика. На вкус она как самая сладкая ириска, но есть из нас двоих ее могу только я.

Джесс смеется, когда Ри отрывается от меня и начинает тереться головой о ее ноги, и садится, чтобы погладить моего ретривера. Затем Ри кружится на месте и со скоростью ветра несется на задний двор.

— Ты не против прогуляться? — не переставая улыбаться, интересуюсь у Джесс.

Она широко улыбается и кивает.

Мы выходим на улицу, и Джессика остается под козырьком, пока я под проливным дождем бросаю Ри резиновый мяч. Через несколько минут на веранде появляется Меган, держащая в руках резиновые сапоги и дождевик. Не раздумывая, Джессика тут же переобувается и надевает плащ, а затем спускается к нам. Ри бежит к ней, падает на спину к ее ногам, и Джесси чешет ей грязное пузо.

И это восхитительно.

Джесс восхитительна.

Я просто.. наслаждаюсь тем, что она здесь, со мной. Носится с резиновым мячом в руках, мокрая, грязная.. чертовски прекрасная.

И, надеюсь, моя.

[1] Роберт Дауни-младший — американский актер.

[2] Дэймон Сальваторе — вампир из телесериала «Дневники вампира».