Три желания для рыбки

Глава 17. Притяжение

Лина

В основном наши репетиторские занятия с Михаилом проходят по субботам. Лишь в прошлые выходные из-за торта Дианы я перенесла наши посиделки на воскресенье. Ничего особенного в тот вечер не произошло, мы просто, как и всегда, вместе готовились к практическому занятию на вторник. Князев выполнял все задания без труда, а вот мне приходилось опираться на ум друга. Михаил терпеливо объяснял мне все нюансы и отвечал на мою уточняющие вопросы, искренне желая донести до меня такое же понимание разбираемой темы, какое есть у него. Бесконечная благодарность ему за это и моё восхищение его отзывчивостью. Если бы не помощь Князева, то как бы я справлялась сама? С большим трудом.

Не менее трудно мне стало выкраивать время на общение с кем-либо помимо Глеба и родителей, с которыми созваниваюсь раз в неделю. Неделя за неделей, и всё, как в тумане. Одно свидание за другим, Пожарский, Пожарский и снова Пожарский… Даже в вузе на переменах всё чаще я была с ним, а не с друзьями. Многим кажется это ужасно романтичным: «Ах, вы не можете друг без друга и полтора часа провести!». Но я устала.

И вот как-то совсем незаметно пролетела ещё одна неделя. В этот раз решили встретиться сегодня, снова в субботу. Эти наши встречи то немногое, что даёт мне чувство прежней свободы. И то лишь вечерами, ведь днём мы оба заняты: я уборкой и Глебом, а Михаил качалкой и встречей со своими друзьями.

— Благодаря тебе, Мих, мне начинает нравиться экономическая социология, — говорю ему, в удовлетворении от проделанной нами работы закрывая учебник и тетрадь.

— Тебе немного баллов набрать осталось до отметки «четыре». — Князев встаёт и помогает мне убрать всё со стола, чтобы затем всё переложить на верхушку мерно гудящего холодильника. Совсем скоро мы должны будем позвать Диану пить чай. — Думаю, мы успеваем до начала сессии.

— Всех нас порой притягивает то, чего мы боимся, — говорю, а сама в задумчивости смотрю на темнеющую улицу за окном. — Притягивает возможность слиться с этим, пробраться внутрь, в конечном итоге познав, полюбив и став его частью. Меня больше не пугает экономическая социология. Я чувствую даже азарт.

— Эй, что это с тобой? — Михаил тихо смеётся и шутливо хлопает меня по плечу, садясь снова за стол рядом со мной. — Что за заумные цитаты?

— Это ты меня заразил, — усмехаюсь. — Ты же у нас философ.

— Да не то чтобы…

— Просто заметила, что если чего-то боишься, но затем начинаешь бороться с этим и имеешь в этой борьбе успех, то потом получаешь настолько большой заряд счастья, что начинаешь любить весь этот процесс. И любить то, что ранее вызывало страх. Крутое ощущение!

— Да, понимаю о чём ты. Тоже как то думал об этом. — Князев, как и я, не торопится ставить чайник и доставать из шкафчика чашки. Мы просто сидим за уже пустым столом и размышляем на какую-то нейтральную тему, не отрывая глаз друг от друга. Безумно хочется зависнуть в этом моменте, задержаться в нём, застыть, как лужи на улицах нашего города. — И так не только с учёбой, но и в любом другом деле, — заканчивает Михаил.

Я должна что-то ответить, но мой взгляд опускается на его губы, словно магнитом притянуло и никак не оторвать. Буквально заставляю себя посмотреть ему в глаза, которые, как оказалось, тоже смотрят совсем не туда, куда положено смотреть друзьям. На мои губы.

«И что ты будешь делать? — горько спрашиваю я себя. — Когда ты поцелуешь его, ты знаешь, что это изменит всё. И что? Набросишься на него сейчас, пока этого не сделала какая-то другая?». Для него это лишь утешение. Он влюблён в загадочную незнакомку, но он молодой парень и имеет определённые желания.

В возникшей вдруг тишине слышно лишь тиканье настенных часов и гул холодильника. А головы наши всё ближе, я уже чувствую, как мои щёки опаляет его дыхание. Лёгкое и щекотное. Ещё секунда и наши носы соприкоснутся, знакомясь друг с другом впервые. Взаимное сближение медленное и завораживающее. Дразнящее. Ещё лишь одна секунда…

— Вы уже закончили? — врывается в кухню голос Васильевой, заставив меня и Михаила в панике отскочить друг от друга. — Или только начали? — закончила подруга уже совсем другим тоном. Она всё поняла.

— Как раз собирались чайник ставить, — отвечает ей Князев таким ровным голосом и с таким невозмутимым видом, словно пытаясь внушить Диане, что вся эта сцена ей привиделась.

— Не беспокойтесь, — продолжает она, рукой нервно взбивая свои пушистые волны волос. — Я и сама хочу отсюда убраться. Продолжайте, пейте чай без меня.

Я невольно фыркнула, наблюдая за удивлением в глазах подруги, сменяющимся осуждением. Она повернулась к нам спиной и направилась по коридору. Затем подошла к двери ванной и открыла её, скрывшись внутри. На мгновение я замерла.

— Думаю, мне пора, — говорит Князев, вставая с табурета.

Он спешно одевается и уходит, попрощавшись, как обычно. Словно ничего и не было. «Оно и к лучшему, Лина», — говорю я себе. Мне больше ничего не остаётся, кроме как начать греметь чашками и шелестеть упаковкой конфет. Диана всё так же сидит в ванной, не производя никакого шума. Даже воду для приличия не льёт.

— Иди сюда! — кричу я ей. — Ты всё не так поняла!

Наконец, дверь ванной отворяется и немного рассерженная фигура подруги появляется на пороге кухни:

— Нет. Теперь я как раз всё поняла, — она сделала глубокий вздох, уперев руки в бока.

— Ну, что ты там поняла? — наблюдаю за шумно закипающей водой в чайнике.

— Ты в последнее время жаловалась на Глеба. Якобы его слишком много. А теперь я вижу это. Не вертишь ли ты двумя одновременно, подруга? — она злится, но всё же заходит в кухню и садится за стол.

— Я, конечно, понимаю, что ты вся такая правильная и прочее, но не нужно так плохо обо мне думать, — разливаю кипяток по чашкам с опущенными в них пакетиками чая. — Мих безответно влюблён в какую-то девушку. Видимо, от одиночества и… — обрываю предложение, не зная, как его вообще закончить так, чтобы и его не подставить и себя.

— Мне начинает казаться, что влюблён Князь в тебя, — хмурит брови Диана.

— Нет. Это другая девушка.

— Тогда не нужно жалеть его. У тебя Глеб. Будь добра — не обижай Пожарского.

— Не буду, — расставляю чашки на стол, где уже лежат конфеты с печеньем. — Это больше не повторится.

— Надеюсь. Не хочу разочароваться в тебе после стольких лет дружбы, — она вдруг со стоном громко вздыхает. — Коля мне изменил.

— Как? — пришло моё время удивляться.

— А вот так. Теперь я снова одна. Но хотела кое о чём посоветоваться с тобой… — осторожно делает глоток из горячей чашки.

— О чём же? — повторяю за ней.

— Если бы тебе при этом уже нравился бы кто-то другой, то ты бы призналась ему? Учитывая, что ты только что вышла из прошлых отношений. И то, что ты ему тоже нравишься.

— Думаю, да.

А сама при этом представляю Михаила. А что если бы… Ах, это «если бы». Вот было бы оно, так я бы сразу порвала с Глебом и бросилась в объятия к Князеву. Не слишком ли некрасиво это звучит? Отвратительно. Я отвратительна. Мои мысли ужасны, и Васильевой их лучше не слышать. Хорошо, что она не телепатка, а то бы уже точно вышвырнула меня из квартиры с требованием поискать себе отдельное жильё для съёма.