Три желания для рыбки

Глава 47. Острые когти кота

Лина

И всё же пришлось потратить всю ночь на доработку методички для Екатерины Николаевны. Хорошо хоть поздно вечером вспомнила о Диане и позвонила ей, чтобы подруга не беспокоилась и не теряла меня, а то в такой запарке и не о таком забудешь. Всю ночь щёлкать по клавиатуре, склеивать в единый документ лоскуты информации, найденные на просторах Интернета, а иногда… целоваться. Ну, как тут не забыться?

На утро в зеркале ванной я увидела тёмные тени у себя под глазами, что было весьма ожидаемо, так как на сон оставалось лишь два часа. Ночевать, конечно, осталась у Князева, и в вуз в итоге собирались вместе. Совместные сборы оказались приятным занятием, хотя и неловким местами, так как подобное всё ещё непривычно для меня и вообще в новинку. Многое кажется смущающим, заставляющим меня стесняться, но я старательно отмахивалась от этого чувства, скрывая неловкость смехом. Михаил тоже старался поддерживать шутливую атмосферу, и я на время, благодаря ему, даже забыла о существующих проблемах.

Но память о них вернулась, когда мы прибыли в вуз. Совсем скоро звонок, что объявит начало пересдачи экзамена. В аудитории, кроме меня, ещё пять одногруппников, потерпевших вчера неудачу. У всех, как и у меня, помятый вид, нервные улыбки, показные шутки.

Раздаётся звонок. Михаил желает мне удачи и обещает ждать меня в коридоре. А я, как и другие пять неудачников, остаюсь отрезанной от мира захлопнувшейся дверью. Только мы и плотно сжатые губы Екатерины Николаевны.

Иду первой, как самая смелая и отчаянная. К тому же, держу в голове, что Князев сидит там и ждёт меня. Нет никакого смысла тянуть резину. Протягиваю преподавательнице флэш-накопитель, что одолжил мне Михаил, и тяну билет. Пока мысленно готовлюсь к ответу, мимолётно поглядываю на Екатерину Николаевну, что щёлкает клавишами на своём ноутбуке, изучая мою методичку. Или, верней сказать, мою и моего парня… Но преподавательнице знать об этом не обязательно.

С облегчением вижу, как она молча извлекает флэшку и возвращает её мне. Если ничего не говорит, значит всё в порядке.

На билет я тоже отвечаю успешно. В зачётку мне ставится отметка «4», так как после вчерашнего провала претендовать на более высокий балл не могу.

В коридоре, как и обещал, сидит Михаил. Хотела было пошутить над ним: скорчить грустное лицо и сказать, что, похоже, меня вскоре отчислят. Но не могу удержаться от широкой улыбки при виде волнения в глазах парня. Плохая из меня актриса, да и играть совсем не хочется, когда видишь искреннее участие другого человека.

— Сдала? — улыбается он мне в ответ.

— Сдала. И всё благодаря тебе. Снова ты меня спас.

— А как иначе?

— Мог бы спать и выспаться, а не решать мои проблемы.

— Наши проблемы, — поправляет меня.

— А ведь я даже не просила тебя… — качаю головой, всё ещё иногда удивляясь тому, как всё обернулось между мной и Князевым.

— Проси, что хочешь, — улыбается почти горделиво.

Влюблённые парни всегда такие?

— Всё-всё?

— Кроме невозможного, например, ловли белоснежного пегаса. А остальные желания без проблем!

— Обычно рыбка исполняет желания, а на её собственные всем плевать, — вроде и шучу, но понимаю, что просто озвучиваю наболевшее.

— Только не мне, — смотрит с такой серьёзностью, что хочется запеть от счастья и начать танцевать.

Но радоваться мне не долго пришлось. Уже вечером, когда ходила по квартире под дружеские колкости Дианы и собирала свой рюкзачок для ночёвки у Князева, мне звонит Людмила. С минуту гипнотизирую телефон, боясь, что воплотилась ещё одна угроза Пожарского, и только потом принимаю входящий вызов.

— Лина! — Ажинова произнесла моё имя таким плаксивым голосом, что я в миг напрягаюсь всем телом. — У меня такое произошло! Ты бы знала…

— Что случилось, Люд? Ты плачешь?

— Моя картина… — подруга всхлипывает мне в ухо, а я чувствую, как образуется горький ком у меня в горле.

— Сорвался заказ? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.

— Да! Как ты догадалась? Неужели это было очевидно? Я послала ему фото готовой работы, а он мне в ответ про расторжение договора говорит. Я же не плохо пишу картины! Что могло пойти не так? Мы всё чётко обговорили ранее, был утверждён эскиз. Всё выполнено с точностью до мельчайшего мазка кистью!

— Люд, дело не в твоём недостаточном уровне мастерства. Этот Белоусов — отец Глеба. Блин, прости, но, похоже, это всё из-за меня.

— Ты здесь при чём? Глеб здесь причём? Ничего не понимаю… — подруга даже всхлипывать перестаёт от удивления.

— Он мстит мне, Люд. Думаешь, почему я вчера вдруг экзамен провалила? Глеб выкрал у меня флэшку с моей методичкой. Твоя картина тоже инструмент для манипуляции мной. Даже про отца наплёл мне, как видишь, чтобы лишний раз надавить на меня, мою жалость. А теперь от взращивания чувства жалости перешёл к откровенным угрозам в мой адрес, и уже даже реализует их. В общем, это из-за меня покупка твоей картины сорвалась.

— Если бы я знала заранее, — понуро отвечает Ажинова, — то ни за что бы не склонила тебя к знакомству с этим сказочным придурком, уж прости мне мои выражения…

— Не извиняйся, — усмехаюсь. — Ты только не волнуйся. Я обещаю, что твою картину купят.

— Как ты можешь обещать мне это?

— Могу, — загадочно улыбаюсь в динамик, хотя и понимаю, что Людмила не может видеть моей улыбки.

Что же. Худшее уже произошло — на большее Глеб не способен. Я боялась, что бывший сотворил что-то ещё помимо картины, но, кажется, на этом всё, и можно облегчённо выдохнуть. И даже улыбнуться.

И я продолжаю улыбаться, когда уже сижу в автобусе, что везёт меня к остановке неподалёку от дома Кзязева. Сессия успешно сдана, проблема Людмилы почти улажена (но я держу от неё в секрете, как именно), а ещё Антон, по словам Михаила, всё же согласился послезавтра отмечать своё день рождения. Надеюсь, у нас получится его хоть немного растормошить и отвлечь от несчастной любви к молодой преподавательнице.

Ну а сейчас я еду к своему любимому человеку, у которого проведу целую ночь. Завтра некуда спешить: можно спать допоздна, совершать покупки ко дню рождения Хомякова, на котором мы одновременно ещё и сессию отпразднуем. Неужели наступает белая полоса?

Меня ждало разочарование.

Выхожу на нужной остановке, бодро вышагивая в направлении заветного дома, где меня уже нетерпеливо ждут, засыпая сообщениями на телефоне.

— Ну, ты где там? Чайник уже вскипел, — пишет мне Князев с дразнящим смайлом в конце сообщения.

— Уже вышла на твоей остановке, иду.

— Иди, иди. Мы с чайником ждём тебя, как безумные!

— Пять минут всего, Мих! — пишу на ходу, а сама тихонько посмеиваюсь.

Убираю телефон в карман пуховика, и не успеваю надеть перчатку на оголённую руку, как меня за неё дёргают назад. У меня спёрло дыхание, и я едва не падаю, но сохраняю равновесие, слыша в ушах бешеный пульс. Мгновенный испуг заставляет в панике обернуться на напавшего. Глеб.

— Обязательно было сопляку своему жаловаться? — спрашивает он с грозным рыком, удерживая за руку мёртвой хваткой.

— Что? — выдыхаю с паром изо рта.

— Только дуру не включай! — Пожарский снова дёргает меня на себя, заставляя почти столкнуться с ним. — Какого чёрта язык свой распускаешь обо мне?

— Я не понимаю… — я вдруг превращаюсь в маленького испуганного ребёнка.

— Тебе более доходчиво объяснить что-ли? — он наклоняет своё лицо к моему, как тогда перед пощёчиной.

Вот откуда только взялся? И как теперь остаться целой и невредимой морально или даже физически…