Простить и поверить

Глава 8

От обилия информации у Лены уже лопалась голова. Она даже не представляла, что за несколько дней на новой работе можно так устать. Но если в бухгалтерии она хоть что-то соображала, то во всех тех бумагах, что вытребовала у Николая Борисовича для изучения, ни черта! В том, что касалось управления автосервисом, Лена была полным профаном. Она пыталась обратиться за помощью к интернету и задействовала все свои умственные ресурсы, чтобы сложить из получаемых знаний хоть сколько-нибудь стройную картину, — напрасно! Даже секретный корниловский способ, к которому двенадцать лет назад Лена все же получила доступ, не помогал. Она умела с ходу запомнить любой абзац текста и даже мысленно повторить его содержание с закрытыми глазами, но не могла применить его к делу. Вот пропасть: она знала названия тысяч бактерий и без подсказки отличала одну от другой, а также на память рассказывала об их особенностях и способах использования на благо человечества, но машины оказались куда более коварны и отказывались подчиняться ее напору.

Очевидно, она переоценила собственную сообразительность, и столь же очевидно, что в одиночку, согласно первоначальному плану, ей с этой проблемой не справиться. Надо было искать помощника, да такого, которому можно было бы доверять. Это, конечно, тормозило ее расследование, но, во-первых, делало его хоть сколько-нибудь реальным, а во-вторых, давало Лене возможность изучить сотрудников автосервиса и решить, кто из них наиболее подходит на роль мошенника. Потому что подозревать Корнилова при всех его недостатках и проблемах с законом она просто не могла.

И нет, не прошлая влюбленность в него была тому причиной, а Корнилов-младший. Совершенно уникальный ребенок, встречи с которым Лена теперь ждала каждый день. И со стыдом вспоминала свой первый разговор с Николаем Борисовичем, вынудившим его после задать Лене вопрос:

— Вы сами сообщите Дмитрию, что ему запрещено отныне приводить сына на работу, или поручите эту неприятную обязанность мне?

Пришлось отыгрывать назад, и благо, что уже привычная Николаю Борисовичу дотошность сыграла в том положительную роль.

— Имелись ли какие-то прецеденты с участием Кирилла, угрожающие его безопасности? — решила показательно разобраться в проблеме Лена. Николай Борисович пожал плечами.

— Да какие прецеденты, Елена Владимировна: он от отца и не отходит, а тот либо на посту, либо в подсобке, — ответил он. — На удивление беспроблемный мальчишка. Я бы посоветовал вам самой присмотреться к нему, прежде чем рубить с плеча, но помню, что вы не приемлете советы…

— Ночует он тоже в подсобке, я правильно понимаю? — сделала вид, что не услышала его последней фразы, Лена. Николай Борисович кивнул.

— Они с отцом далеко живут, а Кирилл еще не в том возрасте, чтобы в одиночку ехать через весь город, — снова принялся объяснять он, не подозревая, очевидно, что для младшего Корнилова это не было проблемой. Но Лена спрашивала вовсе не для осуждения.

— Если это не мешает Дмитрию исполнять свои обязанности, я готова в единичном случае пойти сотруднику навстречу, — заявила она и следом еще больше ошарашила собственного заместителя: — Только проследите, пожалуйста, чтобы у мальчика было нормальное место для отдыха. А то подхватит еще какое-нибудь воспаление легких, и придется Корнилова на больничный отпускать. А менять его некем.

Вряд ли Николаю Борисовичу понравилось ее поручение, но Лена не собиралась его отменять. Против всяких законов логики она испытывала за Кирилла ответственность и хотела хоть немногого позаботиться о мальчишке, полностью лишенном женского тепла.

Лена не знала, способна ли она дать Кириллу даже толику этого самого тепла, но обещанные блины принесла. И с удовольствием увидела в середине рабочего дня физиономию младшего Корнилова в дверях своего кабинета.

— Я поздороваться, Елена Владимировна, — прямо в щель сообщил Кирилл. — И поблагодарить вас за сдержанное слово: папка до сих пор не может понять, почему вы не рассчитали его за дерзость.

Лена весьма сомневалась, что Корнилов-старший, рассказывая сыну подробности своего утреннего разговора с начальством, употреблял слова «расчет» и «дерзость», но смысл Кирилл передал верно, а Лена и сама не смогла понять, каким образом сдержалась, чтобы не послать бывшего одноклассника туда, куда он так напрашивался. Нет, она не ждала, конечно, что Димка Корнилов станет унижаться и умолять не увольнять его, но хоть какие-то угрызения совести за прошлое рассчитывала увидеть.

Однако горбатого, очевидно, только могила исправит, и этот придурок, недавно едва не загремевший на нары за свою иронию, тут же взялся за старое, так откровенно нарываясь на неприятности, что только данное Леной Кириллу обещание и заставило ее проглотить словесный Корниловский понос. И как у такого безответственного фигляра, как Димка, мог вырасти серьезный и здравомыслящий сын, Лена себе не представляла. И ведь на мать-кукушку тоже не подумаешь: серьезная и здравомыслящая женщина никогда не бросила бы ребенка. Вот Лена бы не бросила, даже если бы его отцом был Корнилов. Если бы им тогда не помешал Жнечков. Если бы…

— Вы не думайте, я папке мозги дома вправлю: я слово тоже умею держать, — выдернул ее из глупых воспоминаний Кирилл, и Лена махнула рукой, предлагая ему войти. Он тут же заулыбался и проник в кабинет целиком. Прикрыл за собой дверь и чуть таинственно посмотрел на Лену. — Не обижайтесь на папку, — пожал плечом он. — Он глупости говорит, только когда сильно нервничает. Защитная реакция такая. А вообще он клевый — вот увидите!

О том, что Димка Корнилов — «клевый», Лена узнала куда раньше Кириллова рождения — и раньше него же разочаровалась в этой клевости раз и навсегда. Но все это не имело значения: сейчас Лена хотела говорить вовсе не о своем бывшем, которого вычеркнула из жизни.

— Проголодался? — поинтересовалась она, зачем-то разглядывая Кирилла. Он был в школьной форме и оранжевом шарфе, но внимание Лены на этот раз привлек вовсе не последний, а неровные стрелки на строгих Кирилловых брюках и перекошенный ненакрахмаленный воротничок на его рубашке. Кто из них стирал и гладил: Димка или сам Кирилл?

Почему-то этот вопрос неожиданно показался ей важным.

— Садись, будем блинами обедать, — улыбнулась Лена, так и не дождавшись от маленького гордеца подтверждения того, что он хочет есть. — Я все утро сегодня пекла, так что отказа не принимаю.

— Для меня пекли? — изумился Кирилл и втянул носом воздух, узнавая аромат, которым пропах весь Ленин кабинет. — Вот ничего себе!

Лена улыбнулась и поднялась, чтобы включить чайник.

— Я же обещала, — напомнила она. Кирилл передернул плечами.

— Обещанного три года ждут, — сообщил он, внимательно наблюдая за Лениными действиями. — А вам не надо меня задабривать, так что я сильно и не рассчитывал.

— А ты, значит, пиццей меня задабривал? — рассмеялась Лена и взялась было за видавший виды стул, чтобы придвинуть его к столу, однако это Кирилл взял уже на себя.

— Разумеется, — подтвердил он, оглядываясь, что бы еще сделать, но Лена только улыбнулась и жестом предложила ему садиться. — Голодные люди — злые, так бабуля всегда говорила, а мне с вами злой говорить несподручно было, у меня трудная тема была.

— Ах ты… хитрюга! — Лена с трудом удержала себя от того, чтобы взлохматить темные Кирилловы волосы после подобного его заявления. Вот же жук! И ведь не стесняется нисколько раскрывать перед Леной свои замыслы! — А если б я тебя, злая и голодная, объела? Остались хоть деньги-то после выигрыша на себя?

Она достала две кружки: свою и незабранную отцовскую — и последнюю поставила перед Кириллом.

— Остались, — подтвердил тот и, снова опередив Лену, принялся разливать кипяток. — Я третье место на соревнованиях занял, а там хороший призовой фонд был: почти с папину зарплату.

Лена не стала уточнять, пытался ли он намекнуть на то, что охранники «Автовлада» мало получают: это не та тема, которую она хотела бы обсуждать с Кириллом. Поэтому, ставя на стол тарелку с укрытыми блинами, спросила о другом:

— А что за соревнования?

— Квардокоптеров, — ответил Кирилл, уже не сводя взгляда с блинов. — Там надо трассу с препятствиями пройти. Кто быстрее и меньше всех штрафных очков наберет, тот и победил.

Лена качнула головой: она о подобных состязаниях ни разу не слышала. Придвинула к Кириллу тарелку с блинами и продолжила расспросы.

— Давно ты квадрокоптером управляешь?

Кирилл, не дожидаясь, когда она выставит на стол еще две розетки со сгущенным молоком и вишневым вареньем, свернул блин и откусил от него половину. Растекся в улыбке, даже глаза прикрыл от удовольствия, и уже так, с закрытыми глазами, ответил:

— Около года. Мне папка его на прошлый день рождения подарил. Еще до того, как бабуля умерла и ему пришлось с хорошей работы сюда перебраться. Иначе, конечно, я бы не позволил ему такие деньги на игрушку тратить.

Тема денег стала навязчивой, и Лена, так и не откусив свой блин, пошла в наступление.

— А почему твой отец в охрану подался? — в конце концов, не ее обязанностью было содержание Корниловского семейства. Зарплата у Корнилова-старшего была чуть меньше, чем у Корифея «Автовлада» Дуденко, так что повода для претензий Лена не видела. — Это не самая высокооплачиваемая работа.

— Зато я под присмотром, — недовольно буркнул Кирилл, однако, заточив с той же скоростью второй блин, уже со сгущенкой, подобрел. — А вообще у него образования нет — куда бы его взяли? Он после армии сразу на Север подался, чтобы нас с бабулей содержать. А в институт только три года назад поступил, потому что хотел в механики перевестись, а там без диплома нельзя. Вот выучится — и заживем, как прежде! Ну, если, конечно, — сконфуженно добавил он и утянул еще один блин, — его возьмут на хорошую работу с такой трудовой.

— Трудовую можно потерять, — автоматически сообщила Лена, думая о другом. — А зачем механику высшее образование? Это же рабочая специальность.

Кирилл помотал головой.

— Механик бурового оборудования, — пояснил он таким гордым тоном, как будто от этого Лене все должно было стать ясно. Ясно ей не стало, но собственное невежество она демонстрировать не захотела, поэтому просто перевела тему на Кириллову учебу и интересы.

Многого, однако, узнать не удалось, потому что он, быстро оформив еще два блина — Лена не уставала умиляться прожорливости растущего организма — со вздохом отодвинулся от стола.

— Папке бы хоть парочку отнести, он их тоже любит, — с сожалением проговорил он и, не давая Лене даже мысленно возмутиться, что она не нанималась поваром к Корнилову-старшему, добавил: — Да ведь не объяснишь, откуда взял. На магазинные-то они у вас совсем не похожи.

Лена поджала губы, заставляя себя промолчать, и поймала еще один мальчишеский вздох. Потом Кирилл поднялся.

— Спасибо, Елена Владимировна, за угощение: все было очень вкусно, — узнаваемо бабушкиными словами поблагодарил он, однако следом совсем по-отцовски усмехнулся: — Следующий раз моя очередь вас приглашать, и я обязательно придумаю что-нибудь, чтобы обставить вас с вашими блинами.