Простить и поверить

Глава 28

Они сидели с отцом в той самой кофейне с чудным названием «Коктелье», где не так давно Лена готовила вместе с Кириллом многоэтажные овершейки. Когда отец спросил, где поблизости можно позавтракать после ночного перелета, ей в голову пришло именно это заведение — словно какая-то поддержка в долгом и трудном разговоре.

В том, что он будет долгим и трудным, Лена не сомневалась. И отец, заказав себе глазунью, французский тост и кофе, тут же подтвердил ее подозрения.

— Значит, Николай говорил правду о твоих отношениях с Дмитрием Корниловым, — осуждающе проговорил он, заводя Лену с пол-оборота. — А я, признаться, надеялся, что вы меня разыгрываете. Не могла, думаю, моя дочь второй раз на те же грабли…

— Мы это уже проходили, пап, — напомнила она. — И я весьма удивлена, что ты начал столь часто менять собственное мнение.

Отец хмыкнул: то ли удивленно, то ли раздраженно, но Лена не отреагировала. Отношения с Димой были не той темой, которую она собиралась обсуждать. Даже если отец думал иначе.

— О Дмитрии я поменял мнение лишь раз, — и не подумал отступать от своего он. — Когда он вынудил тебя бросить школу. С тех пор я только последовательно убеждаюсь, сколь правильным было это решение.

Лена закатила было глаза, весьма раздраженная подобной упертостью, однако неожиданно вспомнившаяся Димкина фраза о том, что ему не безразлично отношение Владимира Васильевича, заставила ее сменить тон. Если Диме было это важно, значит, все на самом деле серьезно. И значит, Лена не имеет права на неуместные обиды и молчание.

— И тому есть причины? — прямо спросила она. — Кроме наводимого на Диму поклепа от Николая Борисовича?

Отец нахмурился. Положил на тарелку вилку с кусочком яичницы и недовольно посмотрел на Лену.

— Не знаю, что ты понимаешь под словом «поклеп», дочка, — с чувствительным осуждением ответил он. — Например, восемьдесят вторая статья в трудовой книжке подходит под это понятие? Я видел фотографию и даже задал Николаю твой вопрос, каким образом человек с такой записью стал охранником в автосервисе…

— И Милосердов, разумеется, посетовал на то, что он-де обманулся прежней безупречной репутацией Дмитрия и не мог не дать человеку второй шанс? — подхватила Лена и по озадаченности на отцовском лице поняла, что попала в цель. — Пап, а репутация там на самом деле безупречная, — уже куда мягче проговорила она. Просто потому, что подумала о Димке. И о том, какой он у нее замечательный.

— Ты проверяла? — с некоторой долей растерянности спросил отец, и Лена кивнула.

— Проверяла, пап. Я тогда ненавидела Диму и искала для своей ненависти подпитку. Так что можешь поверить: я не упустила ни одного его рабочего дня. Там все чисто.

Отец помолчал, поковырял вилкой яичницу. Повода сомневаться в словах дочери у него не было.

— Статьи в трудовую с потолка не падают, дочка, — все же заметил он, и Лена согласилась с этим утверждением. Потом рассказала про драку, СИЗО и чересчур пристрастную директрису школы, где Диме не повезло работать. Отец слушал, яичница остывала, а Лена, увлекшись, даже не обратила внимание на несколько раз звякнувший мессенджер.

Впрочем, нынешний разговор с отцом был слишком важен, чтобы отвлекаться на любые посторонние вещи.

— Это Дмитрий тебе рассказал? — недоверчиво спросил отец, когда Лена наконец остановилась. Тут она мотнула головой.

— Дима ни словом об этом не обмолвился, — с горечью проговорила она. — Он не из тех, кто оправдывается. Даже если от этого зависит его жизнь.

Вышло довольно пафосно, и скривившиеся губы отца стали лучшим тому подтверждением, но Лена не могла говорить о Димке спокойно и беспристрастно. Слишком сильно хотелось убедить отца в собственных словах, но еще ярче пылало в душе уже такое привычное восхищение Димкой Корниловым. Кажется, это восхищение превосходило даже юношеское, и Лена ничего не могла с собой поделать. Она снова влюбилась в этого шалопута, способного походя сломать нос обидевшему Лену подонку, но не защитить себя самого, — а может, никогда на самом деле и не переставала любить. Просто прятала свою любовь так глубоко, что сама поверила ее перерождению в ненависть. И отца убедила в том же. К сожалению.

— Хорошо, положим, все так и было, — произнес отец и откусил кусок тоста. Лена пожалела, что не заказала себе кофе. Тогда во время таких вот неспешных и издевательских отцовских замечаний можно было потягивать кофе из чашки, а не исходить бессильным гневом. — И тебя, несомненно, восхитило столь яркое заступничество Дмитрия. Но, Леночка, ты же должна понимать, что это никоим образом не характеризует его с положительной стороны…

— А с какой характеризует? — перебила отца Лена, искренне удивленная его выводом. — Он из-за меня подрался, из-за меня пострадал, и то, что я об этом не знала и считала много лет его предателем, никак не Димина вина!

Отец вздохнул. Лена сжала кулаки.

— Пусть так, — снова как будто согласился с ней он. — Но он предал тебя, Леночка, слишком быстро закрутив роман с другой. Я же правильно посчитал годы жизни Кирилла? Дмитрий недолго грустил после твоего отъезда?

Лена с трудом удержала собственный вздох. Как ни крути и не убеждай себя, что это было давно и что она сама первой сбежала, освободив Димку, который даже и слова-то ей никакого не давал, а его связь с Енакиевой причиняла ей тупую боль. И даже Димино признание в том, что он переспал с Ксюшкой от отчаяния, не уничтожило ревность и уязвление. Наверное, для этого требовалось время. А пока Лена приняла этот эпизод Диминой жизни и решила идти дальше. И не жалела об этом.

— Там не было романа, пап, — покачала головой она и почувствовала нежданное облегчение, проговорив эти слова вслух. — Просто глупость, о которой Дима тут же пожалел. Мы все ошибаемся…

— И ты готова простить ему эту так называемую «глупость»? — теперь уже не стал ее дослушивать отец. — Или, думаешь, она была единственной?

Нет, Лена так не думала. Зато она знала две вещи: за ту слабость с Енакиевой Димка расплатился по полной: пролетел мимо института и натерпелся от семейства Моккавейских. Что же касалось других его женщин за двенадцать лет разлуки с Леной: так и она не жила эти годы монашкой. Встречалась с мужчинами, едва замуж за одного из них не вышла. Разве что до постели дело не доходило — так, может, оно и к лучшему? А то разочаровалась бы еще и в интимной жизни, как Димка едва не разочаровался. Не случайно же он признался в их первый раз, что не представлял, как оно на самом деле бывает. Значит, с Леной все было совсем по-другому. Как и у нее — с ним. И это, пожалуй, было самым главным.

— Пап, зачем ты стараешься убедить меня, что Димка — плохой? — напрямик спросила Лена и вызывающе посмотрела отцу в глаза. — Ты же совершенно его не знаешь.

— А ты знаешь? — тут же жестко отпарировал тот, но следом принялся объяснять: — Ты училась с этим человеком одиннадцать лет, после чего окрестила предателем. А сейчас за какую-то пару месяцев убедилась, что была не права? Так не бывает, Леночка. Где-то ты обманываешься, но не хочешь этого признавать.

Лена снова покачала головой, то ли отвергая его подозрения, то ли недоумевая, почему отец так упрямится. Ему было абсолютно несвойственно навешивать штампы, и он никогда не позволял себе обсуждать других людей за их спинами. Что произошло теперь? Или Лена просто не там ищет, списывая его выводы исключительно на заблуждение?

— Пап, тебе же тоже неприятен этот разговор? — приглашая к искренности, уточнила она. — Я вижу: ты ходишь вокруг да около, пытаясь какими-то полунамеками объяснить мне свою позицию, но так ничего не получится. Скажи прямо, что ты имеешь против Димы, иначе мы так и не поймем друг друга, а то и вовсе рассоримся, а мне бы этого не хотелось.

Отец поджал губы и сквозь них протиснул край кофейной чашки. Сделал несколько маленьких глотков. Потом глубоко вздохнул.

— Мне не хочется делать тебе больно, Леночка, но иначе, кажется, я не сумею уберечь тебя от беды, — наконец начал он — и таким тоном, что Лена против воли напряглась. Кажется, ей еще только предстоял бой, а она надеялась, что уже почти его выиграла. — Поверь, я ничего не знал до вчерашнего дня, иначе прилетел бы куда раньше, — продолжал между тем он, наводя Лену на мысль, что она чего-то не знает. Это встревожило. Она даже взяла в руки одну из стоявших в маленькой баночке на столе зубочисток и принялась ее гнуть. — Но я начал действовать только тогда, когда изучил присланные тобой ведомости и позвонил за разъяснениями Николаю.

На этом месте Лена сломала зубочистку. Как же хотелось думать, что сейчас она услышит полное уничижение Милосердова как управляющего и как друга, но, судя по сочувственному отцовскому голосу, он собирался сказать совсем другое.

— Николай повинился, конечно, что так запустил в последнее время сервис, — не дождавшись наводящих вопросов от Лены, снова заговорил отец. — И мне пришлось сильно постараться, чтобы выяснить у него причину таких неприятностей.

Лена хмыкнула и взяла вторую зубочистку.

— Полагаю, причина во мне? — прямо спросила она и продолжила саркастически: — После того как я заявилась в «Автовлад» и стала наводить свои порядки, ему совершенно некогда заниматься делами? Только и надо за мной следить и контролировать, чтобы я совсем твое предприятие в сточную канаву не спустила?

Отец неожиданно очень тепло улыбнулся и накрыл ее руку своей.

— Ну что ты, дочка, он, напротив, хвалил тебя и говорил, как своевременно ты его разгрузила — в самый завальный момент, — сообщил, ошарашив Лену, он. — Да я и сам знаю, что в апреле-мае всегда тьма клиентов и иной раз даже поесть некогда. Так что прости за прошлые мои слова о твоей невежественности: Николай живо донес до меня, сколь я был не прав.

Лена поморщилась, не желая принимать ни одолжений у Милосердова, ни несправедливых похвал у отца. Ни черта она не знала об управлении сервисом что два месяца назад, что сейчас. Это Димка вытащил «Автовлад» практически с того света. И Лена не понимала, почему отец это игнорировал.

— Если я в чем-то и разбираюсь, то исключительно благодаря Диме, — решила еще раз попытать счастья она. — Он объяснял мне, что к чему, когда я совершенно завязла в бумагах. Он научил меня правильно общаться с сотрудниками: а ты знаешь, что у меня с коммуникациями всегда проблемы. Он предложил несколько способов выхода из кризиса — действенных способов, папа, — и если ты избавишься от своей предвзятости по отношению к нему, я с удовольствием тебе о них расскажу…

— А ты не задавалась вопросом, откуда у твоего Дмитрия столько замечательных мыслей? — с такой язвительностью поинтересовался отец, что Лена осеклась и настороженно посмотрела на него. — У человека, десять лет проработавшего на буровой установке, — неужели ты поверила, дочка, что все это его собственные идеи?

Лена вскинула брови, отказываясь понимать отца.

— Пусть не собственные, пусть он просто использовал чей-то предыдущий опыт — какое это имеет значение? Если предприятие стало работать лучше? Не украл же он готовый бизнес-план…