Простить и поверить

Глава 10

Лена никого не хотела видеть, но Николай Борисович не спрашивал позволения. Вошел без стука и, опершись руками о Ленин стол, навис над ней.

— Елена Владимировна, — его голос был вежлив, но предельно суров, и Лене волей-неволей пришлось слушать. — Я понимаю, что у вас с Кириллом Евгеньевичем личные разногласия, но это человек, который может одной подписью уничтожить наш сервис, а потому искренне советую вам спуститься в клиентскую зону и выслушать его претензии.

Лена сверкнула глазами и резко отодвинула компьютерное кресло. Она терпеть не могла прогибаться под власть имущих! И никакие угрозы не заставят ее это сделать!

— Пусть засунет свои претензии туда, откуда он их вытащил! — заявила она и сложила руки на груди, защищаясь. — Наш сервис не будет обслуживать его автопарк! А если попробует мстить, затаскаю по судам!

Кажется, она сказала это достаточно убедительно, чтобы Милосердов оставил ее в покое. Она не нуждалась в его советах! Она хотела побыть одна и зализать раны, растравленные только что двумя мерзавцами, не дающими ей покоя!

Но Николай Борисович только придвинул ногой стул и сел на него напротив Лены.

— Это вы, конечно, хорошо придумали, Елена Владимировна, — одобрил он, но таким тоном, что она в секунду почувствовала себя идиоткой. Это Милосердов умел мастерски. И, что самое мерзкое, обычно он оказывался прав. — Через суд — это правильно, за такие вещи наказывать надо. Вот только вы забываете одну вещь: на процессах придется присутствовать не вам и даже не мне. Придется присутствовать владельцу. А Володино сердце, боюсь, может и не выдержать таких испытаний.

Лена резко выдохнула. Николай Борисович внимательно на нее посмотрел, а она поднялась на ноги и прошлась по кабинету, чтобы не видеть этот взгляд. Вот же дура, дура! И как она об этом не подумала? Выпустила свой норов, привыкнув считать себя умнее всех, и подставила отца! Он же даже не предполагал, какую свинью ему подбросит любимая доченька, когда позволял ей взять на себя управление автосервисом. Суда он не переживет, тут даже думать нечего. Да Лена и не допустит, чтобы ему пришлось отвечать за ее промахи. Сама накосячила — самой и выгребать. Даже если придется подмять под себя и гордость, и достоинство.

Дура!

Она подошла к Николаю Борисовичу и сама на него посмотрела.

— Что я должна делать?

Тот вздохнул и поднялся. Положил руку на Ленино плечо. Сжал пальцы, подбадривая.

— Уверен, извинений должно хватить, Леночка, — сочувственно, но абсолютно твердо проговорил он. — Ну и машину его, вероятно, придется отремонтировать за счет сервиса. Но это все же меньшее из зол. Ты только, пожалуйста, будь помягче и поискреннее. Я хотел сам все уладить, но Кирилл Евгеньевич требует исключительно тебя…

Лена передернула плечами, сбросив заодно и Милосердовскую руку. Знала она, зачем Жнечков ее требует. И одними извинениями против его больной фантазии не обойтись.

Впрочем, у нее была идея. Она просто включит диктофон, и, если Жнечков попробует перейти границы дозволенного, предъявит ему потом обвинение в домогательстве. Уж в этом случае ей не придется прятаться за отцовскую спину, и она доведет дело до конца. Расплатится со Жнечковым за школьные обиды! И никакие знакомства ему не помогут!

Повеселев от этого вывода, Лена легко спустилась в клиентскую зону и даже встретила расквашенную Жнечковскую физиономию надменной улыбкой. Пусть только попробует взяться за старое! На этот раз опозорится именно он!

— Вы хотели меня видеть, господин Жнечков? — весьма вызывающе начала она. — Могу я узнать, с какой целью? Кажется, Николай Борисович сделал вам отличное предложение, пообещав бесплатно отремонтировать вашу машину в качестве компенсации за безобразное поведение нашего охранника?

Жнечков поморщился.

— Хрен с ней, с машиной, Ленка, — заявил он — и таким проникновенным тоном, что она осеклась. — Мне поговорить с тобой надо. Только не здесь. Есть на примете какое-нибудь тихое место?

Лена пару раз моргнула, пытаясь понять, как действовать дальше. Она слишком привыкла за одиннадцать школьных лет к издевательски-высокомерной манере Жнечкова вести себя с другими людьми. Исключений он не делал и сегодня подтвердил, что ничего в его отношении к людям не изменилось. Лена была готова к его грубости и пошлости, а вот нормальную речь от Жнечкова услышала впервые в жизни. И в растерянности повела плечами.

Жнечков закатил глаза.

— Давай что поближе, чтобы не отравили и с раскрашенной физиономией пустили, — сузил круг поисков он. — Правда надо, Ленка. Грех с души снять.

Она глубоко вздохнула и решилась.

— Тут пиццерия недалеко. Если, конечно, ты не брезгуешь фаст-фудом.

Жнечков понимающе глянул на свой пиджак, которому цена была как у некоторых машин в «Автовладе», и усмехнулся.

— В приятной компании сойдет, — принял предложение он и, дохромав до двери, распахнул ее перед Леной. — Хорошо Димон приложил, — сообщил он, когда Лена проходила мимо него. — Я уж и забыл, как это было. Да зря.

Лена, привычно вздернув было в защите подбородок, следом, однако, чуть замедлила шаг. До того, как в ее кабинет заявился Николай Борисович, она как раз пыталась избавиться от вопроса о том, по какой причине Корнилов вообще напал на Жнечкова. Кажется, двенадцать лет назад они были вполне себе закадычными товарищами, и даже наивную Черёму на двоих развели, так что Корнилов по всем законам логики должен был как раз по нынешней своей начальнице пройтись: глядишь, и заработал бы пару-тройку очков в глазах Жнечкова, а тот бы его на работу приличную пристроил. Своим телохранителем, например: тут тебе и зарплата, и почет, и уверенность в завтрашнем дне. Это у Лены Корнилов по краю пропасти ходил, рискуя свалиться при любом неловком движении, а школьный друг должен был войти в положение — и никак не заслуживал тех затрещин, что насовал ему Корнилов в одной ему известной обиде. Может, они что не поделили до того, как Лена пришла?

Впрочем, ее это не должно было занимать. Она уволила Корнилова, сделав наконец то, что должна была еще в первый же день своей работы в «Автовладе», и больше не собиралась интересоваться его судьбой.

— Вы что, и раньше дрались? — вразрез собственной установке спросила Лена, но Жнечков только покачал головой.

— Все расскажу, Ленка, все, что должен был еще двенадцать лет назад, — пообещал он, окончательно сбив ее с толку. Потом прикрыл за собой дверь и кивнул в сторону клиентской зоны. — Насчет своей девицы, кстати, не беспокойся: я ей популярно объяснил, что не стоит трепаться о том, что она сегодня видела, и чем она рискует, если решит развязать язычок; и она все поняла, — добил еще какой-то совершенно обыденной тирадой Жнечков, а Лена поежилась: кажется, бывший одноклассник был куда более опасным человеком, чем она для себя решила. Такого никакой диктофонной записью не проймешь. И, наверное, стоило прямо сейчас сбежать от него, пока их случайная встреча не зашла слишком далеко, но Лена не позволила промелькнувшему страху взять верх. Обе драки между Корниловым и Жнечковым напрочь выбивались из той картины, что двенадцать лет не давала ей спокойно дышать, и, если Лена упустила что-то важное, она хотела об этом знать. Что бы ни было дальше!

Иметь бы еще уверенность, что Жнечков все же неожиданно оказался на ее стороне, а не устранял свидетелей в лице Миланки для какой-нибудь новой мерзости. От такого, как он, можно ожидать чего угодно. А Лену защитить некому.

В голове промелькнула крамольная мысль о том, что Димкино поведение как будто весьма походило на защиту от пошлого Жнечковского подката, но Лена быстро отогнала ее. Нечего в очередной раз нюни распускать, а то, неровен час, расчувствуется и отменит свое решение об увольнении. Тем более что воспоминания о том, как Кирилл просил ее оставить отца на работе, терзали угрызениями совести и ощущением какой-то необъяснимой потери. До старшего Корнилова Лене не было дела, а вот до младшего — было. И понимание того, что вместе с отцом из ее жизни уйдет и Кирилл, терзало сердце совсем незнакомой тоской.

Она еще и Жнечкова привела в ту самую пиццерию, где они обедали с Кириллом, чтобы стало совсем тошно. И Жнечков, кое-как поспевавший за ней на больной ноге, умудрился верно угадать ее настроение.

— Ты не переживай, Ленка, мне Димон мозги на место поставил, так что никаких претензий с моей стороны к твоему сервису не будет, — сообщил он, абсолютно промахнувшись с причиной этого самого настроения. — И обед за мой счет, разумеется, так что заказывай, не стесняйся!

Лена подавила усмешку. Интересно, Жнечков серьезно думал, что она не может позволить себе кусок пиццы без его благотворительности? Или разыгрывал добрячка, чтобы получить что-то от Лены? В любом случае ей следовало быть настороже.

— Я сыта, спасибо, — отказалась она и пояснила, чтобы сразу покончить с этой темой: — Мы как раз возвращались с обеда, когда вы с Корниловым решили разнообразить скучный день своим поединком. Так что не стоит беспокоиться.

Жнечков пожал плечами и заказал целый круг пиццы. Также взял два каких-то десерта и зачем-то мороженое. Его и протянул Лене.

— Подсластить пилюлю, — непонятно пояснил он и словно бы смущенно усмехнулся, ошеломив. Любопытство разрасталось все сильнее, подавляя и страх, и отвращение. А ведь Лена должна была вывалить это мороженое Жнечкову на голову, аккурат на начавшуюся пробиваться плешь — тогда, пожалуй, чувствовала бы себя хоть сколько-нибудь отмщенной. Но вместо этого взяла стаканчик и пошла за пустой столик. Кажется, сегодня она уже выплеснула весь имеющийся запас злости. А еще в голову закралась странная мысль, что на прошлом обеде в этой пиццерии она услышала о своем бывшем парне весьма интересные вещи и сейчас, вероятно, услышит еще более занятные.

Вот только Лена не была уверена в том, что хочет их знать.

— Короче, Ленка, давай сразу к делу, — заявил Жнечков, плюхнув на столик поднос со своим заказом. — Так оно проще, а то угрызения совести что-то заели. Я и не знал, что она у меня есть.

Вряд ли последние его фразы можно было назвать переходом «к делу», но Лена кивнула и, помешивая палочкой подтаявшее мороженое, внимательно посмотрела на Жнечкова. Тот тяжело опустился на стул и дернул головой.

— Я наврал тебе тогда, Ленка, — действительно с ходу начал объяснения он. — Не собирался Димон тебя на стриптиз разводить. То есть собирался сначала, когда мы только поспорили, а потом сказал, что вернет деньги и чтобы я от тебя отстал. Ну а мне, сама понимаешь, это совсем не понравилось. Я не привык, чтобы меня надували, да еще и опускали так, как опустил Корнилов. Вот я и решил отомстить.

На этом месте он взял один кусок пиццы и принялся яростно его жевать, а Лена смотрела, как двигаются его челюсти, и чувствовала абсолютнейшую пустоту в душе. Она такими же пустыми глазами смотрела на Жнечкова и словно бы не понимала, что он только что сказал.

— Отомстить? — тупо переспросила она, и он снова кивнул. Вздохнул.

— Я должен был унизить его так же, как он унизил меня, — не слишком охотно проговорил он. — Просто отловить Корнилова и избить было мало. Во-первых, Димка мог и сам неслабо наподдать: все-таки столько лет в бокс ходил. Во-вторых, даже получив по первое число, он бы отряхнулся и забыл об этом. А я хотел настоящей мести, чтобы до самых печенок…