Рождественский пирог

— Ой, гляньте, он нашел себе подружку…

— А почему он ко мне не прыгнул?

— Ты не больно смахиваешь на мартышку, детка.

Я одарила наглеца гневным взглядом, но проку от этого было чуть, поскольку лицо мое едва ли не полностью закрывали мохнатые лапы. Я попыталась вытащить из своих волос пальцы, до жути похожие на человеческие, и почувствовала, как часто бьется маленькое сердечко. Обезьянка истошно завизжала от испуга. Красотка по имени Бабагануш опустилась передо мной на колени и простерла руки.

— Он называйся Джики, его мне давай хороший подруг, и я обещай отвози его в… как это называй? Обезьяний дворец в деревне. Но я очень занят, я не мочь, совсем не мочь. Смотри, он тебя люби! Ты его забирай, да?

Я обернулась к Дэйви, но он только широко улыбнулся. Красавица наклонилась, открыв взору Дэйви щедрый кусок загорелого бюста, но быстро поняла, что его этим не проймешь. Тогда она решила излить на меня все свое дружелюбие. Бабагануш долго трясла волосами, размахивала руками и умоляла помочь ей. Я лепетала что-то протестующее, но она не слушала. Закончилось все, разумеется, слезами. Подобные сцены всегда вызывали у меня судороги смущения, так что очень скоро я стала хозяйкой обезьяны.

Не буду вдаваться в унизительные подробности ужина в модном заведении с обезьяной, сидящей у меня на плечах и предающейся всяким мерзостям. Не буду также приводить и неуместные комментарии Дэйви по этому поводу. Самое невинное замечание было таким:

— Боже мой, Поппи, знаешь, на тебе сейчас словно модная шляпка, правда, не могу сказать, что она тебе очень идет.

Я долго умоляла его помочь, и он наконец смилостивился, забрал у Бабагануш кошачью корзину, в которую мы и запихали Джики, не обращая внимания на его протестующий визг. Когда все немного улеглось, Дэйви снова вернулся к своему рождественскому предложению.

— Поппи, душечка, — ласково уговаривал он, — я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Ты собиралась приготовить что-нибудь вкусненькое и посмотреть по телевизору хорошую киношку, так? Но, милая, это будет совсем невеселое Рождество. Тебе необходимо чаще выбираться из дому, начать жить активно, понимаешь? К тому же обезьяний питомник всего в получасе езды от нашего «Аббатства», так что это судьба! — Он внимательно на меня посмотрел и добавил вполголоса: — И кто знает, что там может случиться…

— Что?

— Ничего. Просто я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Поерзав в кресле, я вынуждена была признать, что мои планы на Рождество и правда не отличались грандиозностью, но именно этого я и хотела, именно так я привыкла встречать праздники, и почему бы Дэйви самому не отвезти Джики.

— Потому что завтра я уматываю в своем шикарном двухместном авто и оставляю вас с Троллем (такое жутковатое прозвище Дэйви дал нашей временной помощнице) во главе моей империи, пока я буду вместе с родителями развешивать гирлянды, протирать стаканы и заниматься прочими приготовлениями к рождественским игрищам.

— К чему?!

— Ну, это одна из наших старых семейных традиций, — величественно взмахнул он рукой, подразумевая, что у всякой семьи есть свои собственные обычаи и это, мол, долго объяснять.

Предложение звучало заманчиво, но стоит ли его принимать? Не только родители Дэйви были «весьма эксцентричны», как он сам выражался (из уст человека, которого даже с большой натяжкой нельзя причислить к нормальным людям, это звучало очень смешно), в «Аббатство» собирались приехать еще его чокнутая сестрица и парижский братец со своей американской подружкой. Прибавьте к этому нескольких друзей семейства, тоже, скорее всего, абсолютно сумасшедших.

— Дэйви, ты приглашаешь меня из жалости? — в упор спросила я.

Его голубые глаза округлились от удивления.

— Господи, конечно нет! Слушай, Поппи, ты сама-то понимаешь, что с тобой чертовски приятно? — Потеребив манжету, он честно добавил: — По крайней мере, когда ты не дергаешься по поводу всякой ерунды. И меня действительно беспокоит, что ты никуда не ходишь и ни с кем не общаешься.

Я вздохнула. Он прав. Не знаю, как и когда моя жизнь стала такой унылой. Просто однажды я оглянулась и увидела, что меня окружает. Не то чтобы все плохо, но и не замечательно. Крошечная квартирка в Лондоне, работа с мизерной зарплатой, друзей почти нет, мужчин тем более, в гардеробе — одно старье. Боже правый. Пожалуй, мне пора взять себя в руки. Пора действовать. Проблема только в том, что для того чтобы действовать, нужно… действовать. А мне намного приятнее мечтать. Хорошая книжка, хороший фильм, Дэйви, с которым можно поболтать на работе. А что еще? Я вздохнула. С такими размышлениями далеко не уедешь. И вот у меня появился шанс провести Рождество с чокнутыми богачами, в доме, где все возможно. Ну же, соглашайся, понукала я себя.

— И потом, — заметил Дэйви, — ты ведь мой близкий друг, понимаешь? И мне бы хотелось познакомить тебя с моими родными.

Я даже немного смутилась: не в правилах Дэйви разбрасываться комплиментами. Какой он все-таки милый, недаром одинокими темными ночами я размышляла, как сложились бы наши отношения, не будь Дэйви геем.

— К тому же ты должна отвезти Джики в его новый дом, — продолжал он, доставая карманные часы.

Просто удивительно, почему у Дэйви нет постоянного партнера. Мы часто обсуждали эту тему на работе за чаем (который пили, конечно же, из старинного костяного фарфора), но так и не нашли убедительного объяснения. Возможно, проблема заключалась в том, что Дэйви ужасно старомоден. Он получил хорошее образование, у него стабильный доход, и образ жизни он ведет довольно аристократический. Лишь однажды, по его собственному признанию, он позволил себе немножко «пораспутничать» — во время поездки в Таиланд.

— Но если ты можешь позволить себе это за границей, то почему не можешь здесь? — с недоумением спросила тогда я.

Он возвел глаза к потолку:

— Поппи, в том-то и дело, что, когда ты за границей, все это не считается, неужели ты не знаешь?

В ответ я резонно заметила, что мое пребывание за границей сводится к двум турпоездкам на Средиземное море, которые обернулись полным кошмаром. В первый раз я схлопотала жуткий солнечный ожог, а во второй не менее жутко отравилась креветками.

Дэйви побарабанил пальцами по столу и снова предложил мне поехать с ним, великодушно добавив:

— Я даже оплачу тебе билет на поезд.

Придется, желчно подумала я, при моей-то зарплате. Как и большинство богатых людей, в чем-то Дэйви был неприлично скуповат, а в чем-то — чрезвычайно щедр. Однажды я попросила его сходить в магазин и купить чай в пакетиках. Он вернулся до глубины души потрясенный их дороговизной, но потом, не задумываясь, потратил пятьдесят фунтов на букет цветов.

— Ну же, Поппи. Тебе там понравится, обещаю. Я прослежу, чтобы тебя не поселили в комнату с привидениями, и потом, честно говоря, мне грустно думать, что ты проведешь Рождество одна. Итак, что скажешь?

Увидев испуг на моем лице, он рассмеялся:

— Насчет комнаты с привидениями я пошутил. В «Аббатстве», к сожалению, нет привидений, если, конечно, не считать мою сестрицу.

Я рассеянно погладила Джики сквозь прутья корзинки. Он тут же схватил меня за палец своей черной ручонкой и стал тереться об него головой. Чего я боюсь? Ну, если не считать перспективы знакомства с семьей Дэйви, то ничего. Но от одного этого у меня перехватывало горло от ужаса. Я до смерти боялась знакомиться с людьми. Все эти пустые разговоры при первой встрече… И не то чтобы я чересчур застенчива или в нежном детском возрасте со мной приключилось нечто кошмарное…

Думаю, таких, как я, на свете не так уж мало. Несколько столетий назад меня бы причислили к приходским святошам — старым девам, что проводят время дома, занимаясь садоводством, или в церковном приходе, готовя бесплатные обеды для бедняков.

Конечно, в наше время в обществе нет места таким странным и эксцентричным существам, как незамужние женщины. Безусловно, это простительно, если ты живешь только ради работы или если ты убежденная лесбиянка. Но гетеросексуальная, в меру привлекательная женщина, добровольно отказывающаяся от постоянных отношений с мужчиной, обречена стать жертвой гнусных сплетен. Что с ней? Может, в молодости кто-то разбил ей сердце? Или у нее тайный роман с женатым мужиком? Может, она не совсем нормальная? Подружившись с Дэйви, мы создали клуб «нормальных, хоть и неженатых людей» и восстали против общественного мнения, воспринимавшего нам подобных как ошибку природы.

— Поппи…

— Ой, извини, я опять задумалась. Как по-твоему, люди не считают меня монашкой или отшельницей?

— Что?

— Неважно. Забудь. А то ты на весь вечер заведешь шарманку.

— Слушай, мне вот что в голову пришло. Я тебя там сведу с каким-нибудь симпатичным корнуоллским рыбаком. Да не смотри ты так, знаешь ведь, что шучу. Так, давай-ка расплатимся и поймаем тебе такси.

Я стала было возражать, что такси мне не по карману, но Дэйви настоял, что заплатит сам, так как в автобусе Джики наверняка замерзнет до смерти.

По дороге домой мы остановились у нашего магазина, и Дэйви принес шикарный иллюстрированный справочник по обезьянам Латинской Америки, потом мы затормозили у ярко освещенного лотка зеленщика с сотнями сваленных у тротуара уцененных елок, и Дэйви купил для Джики виноград и бананы. Он даже помог мне подняться по лестнице и на прощанье чмокнул в щечку.

— Поппи, не переживай. Тебе будет весело. Увидимся завтра в магазине, — прокричал он, сбегая по ступеням к ожидавшему его такси.

В ответ я крикнула «спасибо за ужин» и захлопнула дверь. Потом наклонилась, чтобы выпустить Джики из клетки, — он тут же забрался мне на плечи и запустил лапы в мою шевелюру. Наверное, вшей ищет, подумала я, искренне понадеявшись, что ничего подобного он там не найдет.

В тот поздний вечер я забралась в кровать с кружкой какао, плиткой шоколада, куском лимонного кекса и обезьяной, которая упорно пыталась оккупировать мою подушку. Я слегка сбрызнула Джики духами, и он стал пахнуть намного приятнее. Конечно, обезьян вряд ли принято поливать духами, но если уж мне предстоит делить с ней постель, хотелось, чтобы она не столь сильно отдавала… обезьяной. Я пролистала справочник в надежде отыскать описание Джики. То, что там было написано, меня слегка озадачило. Как оказалось, обезьяны считаются весьма агрессивными животными и запросто могут проявить свой гнусный нрав. Я нервно покосилась на Джики. Свернувшись калачиком на моем животе, он мирно спал. Вид у него был совсем не опасный, а, наоборот, очень трогательный.

Я просмотрела все фотографии, но так и не поняла, к какому же виду он относится. Может, Джики помесь? У обезьян ведь бывают помеси? Меня вопрос о помесях всегда ставил в тупик, я ни в жизнь не смогла бы сказать, чем отличаются осел, ишак и мул. Ну, вроде, если скрестить одного с другим, то получится третий, но размножаться он не сможет. Хм, в этом что-то есть. Не иначе как Всевышнему тоже присуще чувство юмора, и он иногда придумывает такие вот шутки от скуки.

Джики широко зевнул и довольно заурчал. Еще я прочитала, что обезьяны — животные общественные и им необходимо найти свое место в социальной иерархии племени. Что они питаются насекомыми и растениями и вообще ведут очень здоровый образ жизни. Я снова взглянула на Джики. Бог его знает, что он любит, придется поверить на слово специалистам.