Рождественский пирог

Глава тринадцатая

По дороге домой я сидела у Алекса на коленях, счастливая и пьяная. Даже Табита, хоть и пила только яблочный сок, была словно навеселе, ее усадили к Дэйви, и бедняга жаловался, что она натерла ему мозоли своими костлявыми боками. Джокаста сидела впереди рядом с Эдвардом, который каждый поворот проселочной дороги воспринимал как вызов и изо всех сил демонстрировал нам свои водительские способности.

Когда мы поравнялись с фермой, из дома вышел Том, одетый в теплую куртку и резиновые сапоги. Эдвард остановился поболтать с ним.

— С праздником, Том. Готов к завтрашнему дню?

— Кнечно, мстер Стентон. Вот туточки топаю пригнать овец с нижнего поля. Небушко мне сёдни не нравится, того и глянь опять снег сыпанет.

Все настороженно поглядели на небо, все, кроме меня. Подумаешь, снег.

— Том, тебе помощь не нужна? И как там дела у Димелзы? — спросила Джокаста.

— Не-а, у нас все путем. Мелза не дождется пирушки. Она спршивала, не пдсобить ли вам чем.

Джокаста ответила, что ничего не нужно, и мы поехали в «Аббатство». Пока мы вылезали из машины, Эдвард стоял у передней дверцы и принюхивался.

— Знаешь, дорогой, — рассмеялась Джокаста, — по-моему, по запаху невозможно определить, пойдет снег или нет.

— Еще как возможно… — важно ответил Эдвард, вертя носом то в одну, то в другую сторону.

— И чем пахнет снег? — спросила я, заинтригованная.

— Ну, всем понемножку. Травой, железом, много чем еще… — серьезно ответил Эдвард.

Табита сказала, что, если ему интересно, она может погадать по рунам, но он, рассеянно поблагодарив, отказался.

— В прошлый раз во время сильного снегопада в деревне потеряли много овец, — объяснил Дэйви, открывая дверь. — Поэтому все так волнуются. Кроме того, у нас тогда закончился весь бренди. Это было ужасно!

Невысокая и совершенно круглая женщина в большом фартуке с цветочками, какие я раньше видела только на горничных в телевизионных сериалах, выкатилась из дома, отряхивая руки от муки.

— И не забудьте все вытереть ноги, — предупредила она. — Я сварила горячего супчику, он дожидается вас на кухне. Сейчас пеку хлеб и заказала продуктов из магазина. Артур прислал вам семгу на ужин. Похоже, будет снег, так что не хотелось бы остаться без еды, тем более что у вас завтра вечеринка.

Алекс и Дэйви бросились к ней, чтобы, к полному ее восторгу, заключить ее в объятия и, мало того, приподнять.

— Одесса, хороша как всегда!

— С Рождеством, дорогуша. Ты помогла Артуру выучить роль?

— Где ваши манеры, мальчики? — воскликнула толстуха, расплываясь в улыбке. — Сейчас же поставьте меня на место, бездельники. Я еще не поздоровалась с вашей сестрицей. И кто эта юная особа?

Меня представили, и мы обменялись рукопожатием. Хитрые и проницательные глаза Одессы изучили меня с ног до головы, после чего она одарила меня дружелюбной улыбкой, потом подскочила к Табите и прижала ее к груди.

— Дорогушечка моя, ты же совсем закоченела. Хорошо, что приехала, тебя нужно срочно подкормить.

Табита улыбнулась и уверила, что есть не хочет. Кто бы сомневался.

Мы переместились на кухню, где нас ждал вкуснейший на свете суп. Намазывая масло на кусок теплого хлеба, я забеспокоилась, что, если и дальше так пойдет, скоро придется переставлять пуговицы на одежде. Табита осторожно проглотила одну ложку и тут же отодвинула тарелку, позеленев. Джокаста прикусила губу. Дэйви и Алекс были слишком увлечены спором с Эдвардом о том, можно ли считать таксидермию искусством, чтобы заметить состояние Табиты. Пока я убеждала себя, что вполне могу позволить себе еще кусочек хлеба, Одесса без раздумий шлепнула на мою тарелку увесистый ломоть. Я испуганно глянула на нее. Она подмигнула в ответ.

— Табита, ты пробовала хлеб? — спросила я. — Потрясающий. Жалко, что я не умею такой печь, а ты умеешь?

— Нет. То есть раньше умела, но сейчас мне нельзя есть пшеницу… и молочное, — изнуренно улыбнулась она.

— У тебя аллергия?

Вы даже не представляете, как много людей теперь страдает какой-нибудь диковинной аллергией. Или хотят страдать. Я знаю одного чудака, который заплатил кучу денег, чтобы на предмет аллергии исследовали его волосы, ей-богу. В результате выяснилось, что у него аллергия на свеклу, тоник, редис и шоколад. Потом он заявлял, что диета буквально сотворила с ним чудеса, хотя, на мой взгляд, звучало это не слишком убедительно.

— Нет-нет. Просто я посещала семинар «Святых сестер»…

Какой семинар?! Хотя какая разница…

— …там протестировали мою энергетику, и оказалось, что мне можно только зеленую пищу и козьи продукты.

— Что?

— Ну, знаешь, овощи всякие, а еще козьи продукты. Не козлятину, естественно, а то, что готовят из козьего молока. Ну и конечно, разные семечки и орехи.

Как я сразу не догадалась.

— По-моему, все это ужасно невкусно. А тебе никогда не хочется нормальной еды? Разве можно получить все необходимые вещества и витамины из такой пищи? — с видом знатока вопросила я, хотя ничего не смыслила в здоровом питании. Разумеется, я в курсе, что в день нужно обязательно потреблять сколько-то клетчатки. Однажды я даже подсчитала, сколько овощей и фруктов съедаю в день. Оказалось, что и близко к норме не подбираюсь, даже если считать чипсы картошкой, а изюм в шоколаде виноградом.

— Иногда разрешить себе съесть плитку шоколада — еще не преступление, — пробормотала Одесса.

Что? Она еще и мысли мои читает?

— О да. Хотя в идеале я хотела бы питаться воздухом, — продолжала свое Табита.

Воздухом? Воздухом!

Я вспомнила, что как-то видела в новостях женщину, которая ушла жить в леса, прихватив с собой только палатку и какую-то безумно популярную книжку, где рассказывалось, как питаться одним воздухом. Бедняжка умерла. Я в ужасе уставилась на Табиту. Боже, неужели она настолько сумасшедшая? Еще я по телевизору видела людей, которые неделями соблюдают голодный пост, чтобы достигнуть той стадии, когда они смогут питаться только воздухом и жить в каком-то жутко духовном месте в Америке. Через пару дней эти бедняги падали в обморок прямо на улице. Эту передачу я смотрела, наворачивая огромную порцию спагетти с мясным соусом. Под сыром. С чесночными хлебцами.

Я оглядела своих сотрапезников в поисках поддержки. Но они вели жаркий спор о достоинствах стиля Гилберта и Салливана. Я пыталась придумать, что бы такое сказать Табите, чтобы окончательно не отпугнуть ее.

— Знаешь, голодание и диеты могут быть очень опасны для здоровья.

— Все так говорят. Но ведь ты не слишком в этом сведуща, правда? — улыбнулась она мне.

Нет. Но не нужно быть доктором наук, чтобы догадаться — если человек ничего не ест, он в конце концов умрет.

Я вздохнула и покачала головой.

Джики пищал, умоляя выпустить его из корзины. Я открыла дверцу, он благодарно затрещал и взобрался ко мне на шею. Я вспомнила, что завтра предстоит отвезти его в питомник, и погладила Джики по голове. Я буду по нему скучать.

— Ты же знаешь, ему от тебя никуда не деться, — прозвучал рядом со мной голос Одессы.

Я повернулась к ней:

— Что вы сказали?

— Он — как мой кот Тень. Некоторые животные рождены для того, чтобы жить с человеком. Ему суждено быть с тобой. Тебе ведь он достался случайно?

Если случайностью можно назвать то, что обезьяна упала мне на голову в клубе, то да. Я кивнула и пристально посмотрела на Одессу. У этой женщины есть кот по кличке Тень, и она намекает, что Джики уготован мне судьбой… Да кто она? Ведьма, что ли?

Одесса рассмеялась, обнажив целый ряд золотых зубов, и водрузила на стол яблочный пирог.

— Не говори глупостей, дорогушечка.

От одного вида пирога у меня слюнки потекли. Рядом Одесса поставила миску со взбитыми сливками. Отрезав кусок пирога и плюхнув сверху сливки, она подвинула тарелку Табите.

— Я его заговорила, — уверила она, подмигнув всем нам, — так что обязательно попробуй. А про эту ерунду на своем семинаре даже не заикайся. Я сама тебя жизни научу. Что знают о жизни эти лондонские барышни? Да ничего. Это ж Лондон, что с него взять!

Табита улыбнулась и послушно сунула в рот кусочек. Я последовала ее примеру и едва удержалась от того, чтобы не запихнуть следом остальной кусман, вылизать тарелку и потребовать добавки. Может, Одесса и впрямь его заговорила?

Одесса уже застегнула толстое черно-рыжее пальто и теперь надевала красную фетровую шляпу.

— Так, я пошла. Не забудьте, семга готова. Вам осталось только отварить картошки и приготовить салат. Увидимся завтра на вечеринке.

— Одесса, позволь, я довезу тебя до дома. Во-первых, на машине будет быстрее, а во-вторых, на улице жуткий мороз. — Эдвард поднялся.

— Не, спасибо, мистер С. Вы же знаете, что я никогда на это не соглашаюсь. Я всегда иду полем, к тому же на обратном пути мне надо взглянуть на Мелзу. У нее уже почти срок подошел.

Она что, еще и повитуха? Ну что ж, иметь в такой час рядом с собой Одессу намного приятнее, чем медсестру в белом халате с холодными инструментами и бесполезным обезболивающим.

Одесса помахала нам на прощанье и ушла. Я заметила, что тарелка Табиты опустела. Джокаста поймала мой взгляд, и мы улыбнулись. Что касается меня, это было неоспоримое доказательство, и теперь я твердо знала: мне посчастливилось познакомиться с настоящей колдуньей!

Дэйви занялся чаем и кофе, я же, придерживая Джики на плече, собрала грязную посуду. Вскоре мы расселись вокруг стола, кто с чаем, кто с кофе, а Табита с чашкой горячей воды. Разговор зашел о завтрашней вечеринке.

— Какое слово было в прошлом году? — спросила Джокаста, пальцем собирая крошки яблочного пирога.

— Мясоедство. Сложная была игра, — ответил Эдвард.

Я решила внимательно слушать и помалкивать, может, тогда мне удастся понять правила этих чертовых рождественских игрищ и не придется, как обычно, задавать массу вопросов.

— А как вам шпалерник? — вслух подумал Дэйви.

— Это еще что за ерунда? — спросил Алекс.

— Ну, это когда растение сажают так, чтобы оно росло вверх по стене…

— Глупость какая. Такого слова никто не знает.

— Кристаллы! — выкрикнула Табита.

Все дружно взвыли.

Я чувствовала себя как в сумасшедшем доме.

— Пожалуйста, кто-нибудь, объясните мне, что это за рождественская игра и почему вы наперебой выбираете слова? — взмолилась я.

Стентоны все одновременно попытались мне объяснить правила. В конце концов я поняла, что смысл игры заключался в следующем: выбирают какое-нибудь слово, достаточно сложное, но не настолько, чтобы никто его не мог отгадать. А потом в течение всей вечеринки надо вести разговор с гостями таким образом, чтобы кто-то из них нечаянно произнес загаданное слово. А когда это случится, нужно завопить «Угадал!» во все горло, и тогда все гости набросятся на победителя и задушат его в объятиях. За победу полагался приз, плюс существовал еще какой-то ритуал с пуговицами, на которых изображен герб семьи, но в этом мне так и не удалось разобраться, слишком уж все было запутано.

— А какие у вас слова были раньше?

Все посмотрели на Дэйви, чья память, очевидно, была самой надежной. Он, как оказалось, отвечал за журнал игрищ. Дэйви вытащил большой блокнот в кожаном переплете.