Странная дружба

Глава 8. Королевская ночь

Танька возникла на площадке, как чёрт из табакерки. Женька даже вздрогнула, наткнувшись глазами на её невысокую фигурку. На секунду ей показалось, что сестра сейчас приподнимется над бренной землёй и, как в фильме ужасов, полетит на неё — настолько она выглядела решительной. Но Танька подошла к ней вполне человеческим способом.

Остановившись ровно на том расстоянии, чтобы сильно не задирать голову для зрительного контакта, Танька протянула ей раскрытую ладошку.

Женькина рука на автомате дёрнулась навстречу. Чтобы пожать?

Танька протягивала ей несколько разноцветных, выгнувшихся круглыми гусеницами резинок для волос.

— Поможешь мне волосы собрать? — спросила Танька чуть тише обычного. И в несмелом взгляде её читалась лёгкая нотка извинения.

Женька обрадовалась, и теплота из груди вышла через непроизвольную улыбку. Со дня той холодной помывки они ещё не разговаривали.

— Конечно, давай, — голос её прозвучал мягко, и Женька с готовностью накрыла маленькую ладонь сестры. Та на долю секунды прихватила её пальцы и тут же крутанулась к Женьке спиной.

Волосы у Таньки непослушные, особенно после недавнего окрашивания. Легко пушатся и лезут в глаза, особенно передние удлинённые прядки. Их Женька и начала осторожно собирать назад. Наощупь прошлась вдоль линии роста волос и, отделив несколько самых тонких, соединила их повыше Танькиных ушей. Завязала микроскопическую резиночку и повторила манёвр, ловко формируя вторую «мальвинку». На Танькиной шее проступили мелкие мурашки.

— Не больно? — на всякий случай поинтересовалась Женька.

— Неа, — отозвалась Танька, и плечи её чуть приподнялись, когда Женька завязывала третий хвостик.

Теперь шевелюра собрана сзади импровизированной сеточкой и не будет пушиться и мешать.

— Участвуешь в весёлых стартах? — поинтересовалась Женька, когда сестра снова развернулась к ней.

— Ага, — Танька кивнула.

Её гимнастическая карьера закончилась так же резко, как и началась. Просто она, как говорила физкультурница, быстро дошла до своего предела и дальше — никак. Вот если бы начать лет в пять, а лучше и раньше…

Танька махнула головой, отгоняя не самую радостную мысль. «Весёлые старты» вместо небольших соревнований по гимнастики — так «Весёлые старты». Нет, её никто не заставлял, но Танька и сама не захотела участвовать, заранее зная, что шансов на победу у неё нет.

«Весёлые старты» проводили в последний день. В основном для тех, кто иначе не смог найти в себе ничего спортивного, кроме этих дурацких стартов. Наверное, чтобы им было не обидно покидать спортивно-оздоровительный. А может с иными околосадистскими целями.

В последний день весь педагогический состав был напряженнее обычного — видимо, в преддверии «королевской ночи» струхнули. Хотя внешне всё было едва ли не чиннее и благороднее, чем всю смену. Недобрый знак…

Мимо Женьки с Танькой торопливо прошёл в сторону административного корпуса Лев. На Женьку он даже не покосился, а она уже даже не покраснела. Несколько дней взаимного избегания устаканило противную щекотку в горле. И теперь думать о нём совершенно не хотелось. Танька с Женькой, не спеша, стали отходить в сторону теннисной площадки. Там как раз был дружеский (или не совсем дружеский) матч между Миланой и Вероникой.

Обе они счёта не вели, больше пользуясь возможностью повыше прыгнуть в развевающейся вокруг бёдер юбке и с голосовым сопровождением выдохнуть при отбивании упругого мяча.

— Выпендрёжницы, — констатировала Танька, усаживаясь на скамейку. Но за игрой следить не перестала. Как и основная мужская половина зрителей.

— Завтра уже домой… — неожиданно печально вырвалось у Женьки.

— Ну и хорошо, — без особой уверенности, рассеянно отозвалась Танька.

А Женька чувствовала не только предвкушение возвращения домой, но и какую-то незаконченность.

И незаконченность эта силилась с каждой минутой, будто сквозь её пальцы утекает песок, а Женька всё никак их почему-то не сжимает. Она вздохнула, откидываясь назад, и едва не ухнулась — у скамейки не было спинки. Кажется, Танька в первый день почти навернулась так же. Как же это было давно…

Танька машинально дёрнулась к ней. Поняв, что падение сестре не грозит, насмешливо сощурилась. Но тему развивать не стала — они в конце концов только примирились. А без Женьки — плохо.

— Ты тут посидишь немного — я скоро? — вдруг торопливо спросила её Женька. Судя по виду сестры, её куда-то клюнул жареный петух.

Танька, хоть и не поняла причины столь быстрой перемены настроения, кивнула. А потом, когда Женька удалилась и стала размером не больше куклы, только сама себе пожала плечами и упёрлась локтями в коленки — матч «верзил» большого тенниса продолжался. Вместе со станами и укороченными юбками.

А Женька по заученным уже тропкам направилась к корпусу девятого отряда.

Оказалось, что он очень близко и дойти до него можно всего за пару минут. Особенно если вышагивать под аккомпанемент ускорившегося сердца. У самого домика Женьке пришлось искусственно себя замедлить. Потому что что делать дальше — она не знала. Заходить в корпус было как-то боязно. А ждать на улице, наверное, как-то глупо.

По закону жанра сейчас должен был кто-то появиться и как-то разрешить Женькино замешательство. Только жанр был, видимо, не тот, потому что никто появляться не спешил. И Женьке пришлось навязчиво бродить неподалёку, считая про себя деревья. Когда она сбилась со счёта в третий раз, решила, наконец, что хватит страдать ерундой.

И всё-таки подошла к ведущей ко входу лестнице.

Туфли сухо цокали по деревяшкам, а Женя ощущала себя крадущимся тигром. А когда дошла до двери — ещё и затаившимся драконом.

Вдохнув, она переступила порожек и подошла по короткому коридору к ещё одной раскрытой двери. Было тихо и в открывающемся пространстве никого не видно. Женька подошла ближе и постучала о дверную коробку. Ей никто не ответил. Заглянув внутрь спальни, Женька убедилась, что внутри никого нет.

Сердце медленно опустилось вниз, вместе с Женькиной ладонью. И чтобы хоть как-то смягчить разочарование, пришлось сказать себе, что значит не судьба.

Женька вышла на улицу, чувствуя что-то вроде стыда и очень скрытого раздражения. И пытаясь убедить себя, что всё нормально.

— Они в столовой — дежурят сегодня, — вдруг раздалось у неё за спиной, и Женька вздрогнула. Обернувшись, увидела вожатого девятого отряда, который, не обращая на неё больше никакого внимания, шагал в сторону спортивного зала.

— Спасибо, — вслед ему пробормотала она, чувствуя, как по телу снова разгоняется кровь.

Может, жанр всё-таки тот. И она пошла в сторону столовой.

Максим с отсутствующим видом раскладывал на столах ложки. Ровными, будто небрежными движениями, столовые приборы ложились аккурат под предполагаемую правую руку будущего обедающего. Вошедшей Женьки он не замечал.

— Привет, — ей пришлось подойти ближе и самой завести разговор.

Максим дёрнулся, впиваясь в неё глазами. Быстрая тень узнавания в них — и снова взгляд вниз, на несчастные ложки.

— Привет, — ответил он.

Женька, чувствуя, как начинает охлаждать сердце, улыбнулась и постаралась придать голосу бодрости.

— Можно тебя на пару минут?

Секунда, что Максим задумчиво смотрел на оставшиеся у себя в руке ложки, показалась ей минутой. Но он, наконец, кивнул, положив их скопом прямо на скатерть. Ложки от этого разъехались и образовали что-то вроде веера.

Они вышли на улицу. Женька — чуть впереди, Максим за ней. Глядя на севшую на ветку берёзы ворону, она сделала глубокий вздох. Обернулась.

— Слушай, извини меня за тот раз, — с места в карьер начала она. — Я протупила… И да, спасибо тебе — ты был очень кстати.

Максим удивлённо на неё уставился. А потом его светло-серые глаза чуть сузились:

— Ты, значит, не хотела?..

Чувствуя, как на щеках проступает предательский жар, Женька коротко мотнула головой и опустила взгляд. А когда решилась поднять его, то в лице Максима, наконец, мелькнуло что-то доброе.

— Ну… ладно… — неловко отозвался он и, кажется, его лицо тоже немного зарозовело.

Повисла неловкая пауза, которую оба торопились чем-то занять. Но когда слишком сильно торопишься, то получается ещё медленнее.

— А пойдём сегодня «Весёлые старты» смотреть? — Женьке удалось первой подыскать хоть какую-то тему. — Там Танька будет участвовать. Хотела, чтобы ты поболеть пришёл, — на ходу выдумала Женька и тут же испугалась — как бы Максима это не отпугнуло.

— Хорошо, пойдём, — но Максимова улыбка стала только шире.

Женьку это и обрадовало, и насторожило одновременно. И сразу припомнилось, как на дискотеке он танцевал и кружил именно её. Но Женьке удалось этого не показать.

— Давай тогда после обеда встретимся? — предложила она.

Максим кивнул.

— Давай, — он, кажется, хотел ещё что-то сказать, но в этот момент двери столовой заскрипели и наружу вылезла лохматая голова Вадика.

— Макс, долго ты будешь… — наткнувшись глазами на Женьку, он не стал продолжать и даже, насупившись, скрылся обратно. Но Максим, коротко засмеявшись, извинился и пошёл обратно, к трудовым подвигам. Шаг его был крепок и бодр. А когда у самого входа в столовую он обернулся, Женьки уже не было — убежала, уносимая потоком чувств.

Дежурная работа пошла быстрее. И вообще — это очень здорово, быть дежурным. Правда, разговаривал с Женей Максим, конечно, как дурак. И это немного злило. Но всё равно хорошо.

***

На победу Танька особенно не рассчитывала. Просто хотелось отыграться за несбывшиеся гимнастические начинания и доказать самой себе, что неуспех в чём-то — это ещё не повод сидеть в уголке и переживать. Поэтому бодро проходила змейкой между обручами, без страха и упрёка метала мячи (временами в трибуны) и без зазрения совести скакала, наполовину засунутая в мешок.

На скамейке болельщиков она выцепила взглядом Женьку и махнула ей рукой. А тому парню, что спасал её от маньяка и танцевал с ней на дискотеке, махать не стала. Просто из вредности. Но всё равно была рада, что Женька и Максим вроде помирились. Так что стала ещё активнее перепрыгивать верёвку, когда играли в «Хищника в море». И в итоге осталась последней не-выбывшей, принеся команде очко.

Очки эти набегали незаметно — не на них обращаешь внимание, когда выполняешь очередную эстафету. А только о том, как бы обогнать соперника. Или вести себя спортивно, если обогнать всё-таки не удалось. Поэтому Танька быстро сбилась со счёта.

И для неё стало некоторой неожиданностью, когда по результатам подсчёта выигрыш присудили именно их команде — а не дурацкой «дружбе». Но гордость на грани с тщеславием пробудило. Так что аплодисменты победителям она приняла как свои собственные. И всё-таки махнула Максиму.

***

В этот раз Женя танцевала с ним. В таких случаях принято хвалить грацию партнёрши и её лёгкость, но Максим при всём желании сделать этого не мог. Он, конечно, и сам был не ахти каким танцором. Но движения Женьки беспросветно запаздывали, отставая и от ритма музыки, и от Максимовых па.