Странная дружба

Глава 9. Ж

Когда кто-то старается не шуметь, то шума от него всегда становится ещё больше.

Через поверхностную утреннюю дрёму Максим расслышал осторожную возню в коридоре. Была суббота и, судя по бледной серости окна, ранее утро. Поэтому шуметь в коридоре было некому. Разве что барабашке.

Барабашек Максим не боялся, поэтому повернулся на другой бок. Резко и коротко ударило об стену — как если бы вешалка описала полукруг и врезалась в твёрдую поверхность.

Возможно, это не барабашка, а грабители. Но с грабителями должна разбираться полиция. Или, по крайней мере, взрослые.

Максим открыл глаза и проморгался. Кажется, собственное сознание сыграло с ним злую шутку: потому что он тоже вроде как взрослый.

Поэтому, презрев сонливость и всякий страх, Максим поднялся с кровати и тихо приоткрыл затворённую на ночь межкомнатную дверь.

Ни барабашек, ни грабителей в квартире не оказалось. Максим не без предательского облегчения обнаружил в коридорном проёме маму, занятую утренними сборами.

Не видя его, она подошла к зеркалу и стала красить губы, внимательно глядя на собственное отражение. Максим уже собирался ложиться обратно, но тут из соседней комнаты, не спеша, вышел отец. Вид его полностью соответствовал виду только поднявшегося человека — растрепанные волосы, пижамные штаны и домашняя футболка. Кстати, стиль его, только вставшего, как-то неуловимо гармонировал с маминым, собирающейся на люди.

— Ты куда?.. — приглушённым и хриплым голосом вопросил он.

— Я? — Лиса рассеянно отвела взгляд от зеркала. — На субботник. Я разве не говорила?

Она посмотрела на Игоря удивленно-круглыми глазами, отчего лицо её каким-то неимоверным образом скинуло разом пяток лет.

— Какой ещё субботник в конце сентября? — явно не поверил Игорь.

— Тот, который мы весной прогуляли, — не повела бровью Лиса и, не глядя, забросила в сумку тюбик помады.

Игорь долго и с явным недоверием продолжил на неё смотреть. Лиса была настроена выиграть эту игру в гляделки, но примерно на середине партии махнула про себя рукой и сказала:

— Куда я ещё могу так вырядиться?

Для наглядности она развела руки в стороны, демонстрируя свой наряд. Который очень гармонировал с пижамой мужа. Признаться, даже Игорь с его пониженным восприятием имиджевых тенденций видел, что вид у Лисы совершенно непрезентабельный. Совершенно не соответствующий обычному строговатому костюму преподавателя английского в университете.

Эти джинсы она, кажется, носила, когда Максим ходил в начальную школу, и с тех пор они претерпели все возможные изменения. Лисиных ног они больше не облегали, а висели наподобие шаровар, безбожно складываясь гармошкой на щиколотках и уходя в золотистые ботинки на шнуровке. Ботинки те тоже были из разряда, что если вдруг увязнут в болоте, то все только порадуются. Футболка так же не выбивалась из общего «гранжевого» стиля — бежевая, с вытянутым горлом, украшенная рисунком горделивой кошки. В общем-то, у футболки вид был самый приличный, если бы не скатавшаяся мелкими бусинками ткань на кошачьем бантике.

Положа руку на сердце, в таком виде можно было либо наниматься на работу огородным пугалом, либо действительно идти на субботник.

— Ладно… — рассеянно согласился Игорь. И всё-таки уточнил: — И что вы там делать будете?

Лиса сделала вид, что не заметила лёгкого оттенка подозрения в его голосе.

— Не знаю, — легко пожала плечами она. — Окна мне всё равно мыть не доверят — я до верха не достаю, и они наполовину грязные остаются. Наверное, буду что-то красить или листья со двора сгребать. Хотя, по-моему, желтые листья во дворе альма-матер — это очень романтично и по-английски. Не знаю, чего этим завхозам не нравится.

На последней фразе она закатила глаза, выказывая своё отношения к старомодным завхозам и всем, кто их до такого довёл. На что Игорь хмыкнул и вроде бы окончательно успокоился. А потом опомнился:

— Давай я с тобой съезжу? Помогу там…

— Вот ещё! — фыркнула Лиса. — Мою субботнюю душу они получили, но твою мы должны уберечь!

В подтверждение слов она победно сжала кулак над головой и со всей своей серьёзностью кивнула Игорю. А потом, не выдержав, всё-таки засмеялась. Тем самым смехом, на который у Игоря ещё ни разу не получилось не улыбнуться в ответ.

— И вообще, ты вон наследника разбудил, — Лиса кивнула в сторону Максима, который так и стоял в дверях и сам не понял, когда начал улыбаться, глядя на родителей. — Иди, укладывай.

Игорь машинально обернулся, а Лиса завернулась в лёгкую ветровочку и, встав на цыпочки, чмокнула его в щёку. После чего подхватила сумку и, выскользнув за дверь, щёлкнула замком. Игорь на секунду глянул ей вслед и снова сосредоточился на наследнике, решая, видимо, что делать с ним дальше.

— Спать иди, — вынес он отцовское решение. — Рано ещё.

И сам, не спеша, через зевок направился к себе, машинально приглаживая тёмные, растрепавшиеся волосы.

Не то, чтобы Максим был слишком послушным, но дел у него на самом деле не было, так что он бухнулся обратно на диван и возвёл глаза к белому «небу» потолка.

Никогда он в этом не признается, но родителей Максим любит. И ему нравится наблюдать за такими вот сценками между ними — когда папа делает вид, что чем-то не слишком доволен, а мама — что его переубеждает. Хотя, Максим знал, папу просто так ни в чём не переубедить.

И всё же та находка — свадебная фотография, где папа жених, а мама не невеста — будто не давала окончательно успокоиться.

После возвращения из лагеря Максим всеми силами пытался разглядеть в отношениях родителей что-нибудь не то. И, несмотря на всё своё упорство, ничего не находил. Но что-то на границе сознания всё равно мешало и будто бросало тень недосказанности на родителей. Особенно на отца. Отчего Максим чувствовал себя подлым. И всё равно не мог ничего с собой поделать.

Снова заснуть у него так и не получилось. В голову, как обычно, когда он думал о той фотографии, влезали воспоминания о лагере. Ведь именно из-за неё Максим и согласился туда поехать. А там…

Сердце сладко сжимало, когда он вспоминал о Жене.

Родителям никто так ничего и не рассказал. И Максим не знал, радоваться этому или огорчаться — была в нём какая-то гордость собой. Хотя если это могло повредить Жене, то лучше не надо.

Женя…

На следующий день встретиться у них не получилось — их с Таней родители увезли чём свет. Тогда Максима это не сильно расстроило — он был уверен, что легко найдёт Женю в соцсетях. И не нашёл.

Солдатеевых Евгений и Жень оказалось пруд пруди. И ни одной, которая бы хоть отдалённо напоминала его ту самую Женю, которую он среди ночи учил плавать. И целовал.

Даже Татьяны, Тани или Таньки с той же фамилией найдено не было.

Или они какие-то спецагенты-конспираторы, или являются коллективной галлюцинацией. Максим очень надеялся на первое. И с этой надеждой всё-таки поднялся — жить свою субботнюю жизнь.

Уроков задали немного, так что, сев за них сразу после завтрака, он освободился уже к одиннадцати.

И уже думал, кому бы написать, но у отца оказались на него свои планы.

— Иди сюда, поможешь мне, — он заглянул к Максиму в комнату, уже выбритый и переодевшийся.

Максим поплёлся следом, в зал, где окна зияли серой пустотой осеннего дня. Штор здесь не было, так как комната была нежилой — только для ночёвки непрошенных гостей. Но Лиса в последнее время стала намекать, что без тюля и штор ей здесь не уютно. Вдруг кто-то с улицы будет на неё смотреть. Кто будет смотреть на восьмой этаж, она не уточняла. Но всё равно — шторы, тюль и даже карниз были куплены. И сейчас, пока Лиса отсутствовала, была неплохая возможность его повесить.

На полу лежал отцовский чемодан с дрелью. По краям окна на полу уже стояли стулья. На один из них Игорь загнал Максима и протянул ему рулетку, напоминающую чёрную улитку с любопытной головкой на вытянутой жёлтой шее.

— Держи сантиметров на десять выше окна, — велел он.

Максим прижал пальцами ленту рулетки и почувствовал, как она натягивается от уверенного отцовского рывка — Игорь уже забрал чёрную «раковину». Присев на корточки, он дотянул ленту до пола и задрал голову, посмотрев на Максима. Тот посмотрел в ответ. Игорь вопросительно кивнул. Максим непонимающе хлопнул глазами.

— Долго тупить будешь? — не выдержал Игорь. — Сколько?

Максим покосился вверх на рулетку. Потом снова воззрился на отца, который, кажется, постепенно терял терпение. И, выдержав театральную паузу, всё-таки ответил:

— Ноль.

Теперь главное не засмеяться. Что угодно, только не засмеяться. Не дрогнуть ни единым мускулом лица.

Игорь глянул на конец рулетки в собственной руке. Грудная клетка его коротко дрогнула. И лицо не смогло сохранить серьёзного выражения — пытаясь удержаться, Игорь всё равно сдался. Плечи его затряслись, и он рассмеялся сам над собой.

Всё. Теперь можно.

Максим перестал сдерживаться.

Если над отцом начать смеяться первым, то он обижается. Но вместе с ним вполне себе можно.

— Ноль, — передразнил его Игорь, отчего Максиму стало ещё смешнее.

Примерно через полминуты оба угомонились. Но, встретившись глазами, засмеялись снова, будто переговариваясь без помощи слов.

— Ладно, хватит, — через улыбку велел Игорь, глядя на циферблат рулетки и отмечая его значение. — Отметку поставь.

Игорь вынул из-за уха простой карандаш и протянул сыну. Тот поставил точку на уровне ноля.

С другого конца внизу уже стоял Максим, а отмерял нужное расстояние Игорь. И обошлось без эксцессов.

Держать карниз на нужной точке — то ещё испытаньице. Хоть он и лёгкий, но от длительной статичной нагрузки бицепсы начинали предательски подрагивать. Надо бы снова начать отжиматься.

Отец дрелил стену и прикручивал шурупом крепление, загоняя его в дюбель. А Максим мужественно считал про себя секунды. У отца-то руки не дрожали, несмотря на тяжёлый инструмент.

Наконец, дело было сделано, и оба отошли подальше, любуясь плодами совместного труда. Синхронно склонив головы влево.

Погода разгуливалась — вместо туч и даже облаков осеннее небо синело насыщенным цветом, явно скрывая солнце углом зрения, а не белым слоем. Вместо с погодой и само собой разгулялось настроение. Игорь, довольный спорой работой улыбался и даже потрепал Максима по затылку.

И Максим вдруг почувствовал — сейчас или никогда.

Отец уже засовывал дрель под ремешок чемодана, когда Максим начал.

— Па-ап…

— М? — отозвался Игорь, кивая в его сторону.

— Я тут… Фотографию недавно нашёл… — отец всё ещё слышал его вполуха, и говорить Максиму стало сложнее. Но раз уж начал… — Там ты с мамой. Только мама мелкая, а ты на ком-то другом женишься.

Выдохнув, Максим выпрямился, во все глаза глядя на отца. Он ожидал, что тот разозлится. Или переведёт тему. Или вообще его проигнорирует. По большому счёту, Максим ко всему этому был готов и, наверное, даже не обиделся бы. Просто в душе осталась бы холодная пустота, которая по прошествию времени непременно заполнилась бы. Просто одна недосказанность, подумаешь…